Депутат Госдумы (фракция КПРФ), член Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, заслуженный юрист Российской Федерации, кандидат юридических наук, государственный советник юстиции 3 класса, почётный работник Прокуратуры Российской Федерации, почётный сотрудник Следственного комитета Российской Федерации Ю.П. Синельщиков рассказал о действиях КПРФ по реализации статьи 20 Конвенции ООН против коррупции в российском законодательстве и прокурорской практике.
- В апреле 2104 года наша фракция подготовила законопроект, в соответствии с которым предлагается ввести новые основания для возбуждения уголовного дела. То есть, основанием для возбуждения уголовного дела будет служить не только информация о преступлении, тем не менее и наличие данных, свидетельствующих о том, что должностное лицо не может разумным образом объяснить, откуда у него появились активы, откуда у него появилось состояние. Чтобы в дальнейшем проводить расследование в отношении этого лица.

Это не будет противоречить Конституции. Потому что по Конституции, презумпция невиновности распространяется на обвиняемого. А после возбуждение уголовного дела гражданин не становится обвиняемым, он становится только подозреваемым. И не более того.

Вот, когда следователь проведет расследование и установит, была ли эта собственность получена в наследство от дядюшки, или была приобретена в результате нечестных действий путём мздоимства и казнокрадства. Вот только тогда этому гражданину будет предъявлено обвинение.

Это совершенно правильный и разумный закон, это не какая-нибудь политическая авантюра. Да, такого нет у нас. И такого нет в других странах. В других странах есть более радикальные решения. Либо менее радикальные. А вот мы где-то посередине. Данный закон будет полностью соответствовать нашей Конституции.

Этот законопроект 1 апреля был подписан председателем ЦК КПРФ Г.А. Зюгановым и ещё рядом депутатов нашей фракции. С тех пор данный законопроект лежит без движения в комитете ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, который возглавляет П.В. Крашенинников. В начале декабря Г.А. Зюганов написал запрос на имя П.В. Крашенинникова с требованием объяснить, почему данный законопроект лежит без движения.

О путях реализации статьи 20 Конвенции ООН против коррупции в российском законодательстве и прокурорской практике (подготовлено Ю.П. Синельщиковым)

В ст. 20 Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции «Незаконное обогащение» указано, что «при условии соблюдения конституции и основополагающих принципов своей правовой системы каждое государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, т.е. значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».

В Конвенции положения о криминализации незаконного обогащения отражено в «мягкой форме» и с использованием трёх ограничителей: а) следование конституции; б) соблюдение основополагающих принципов правовой системы и в) предложение всего лишь рассмотреть возможность принятия соответствующих мер. С учетом этих оговорок, по мнению некоторых учёных, ст.20 Конвенции с точки зрения её императивности ничтожна[1].

Следует отметить, что непосредственное применение международно-правовых норм, предусматривающих уголовную ответственность, в Российской судебной практике исключено. Международные договорные нормы, устанавливающие уголовную ответственность, требуют имплементации (от англ. «implementation» - осуществление, выполнение, претворение в жизнь) в УК РФ[2].

Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Федеральным законом от 8 марта 2006 г. № 40-ФЗ в полном объеме без каких-либо изъятий, поэтому многочисленные разговоры  между политиков, депутатов всех уровней, учёных и журналистов о необходимости ратификации ст.20 Конвенции беспочвенны.

С названной нормой связаны не соответствующие действительности утверждения о том, что Россия сделала некие «оговорки» в отношении незаконного обогащения при принятии упомянутой Конвенции ООН. Но, данная Конвенция вообще не предусматривает возможности оговорок. Заявления, сделанные Российской Федерацией, соответствуют конвенционному режиму, позволяющему государствам осуществлять свою юрисдикцию на разумных основаниях[3].

При оценке Федерального закона о ратификации требуется учитывать, что в соответствии с подп. «d» п.1 ст.2 и ст.19 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., п «е» ч.1 ст.2 и ст.25 Федерального закона от 15 июля 1995 г. №101-ФЗ «О международных договорах РФ» исключение действия ст.20 Конвенции в её применении к России должно быть оформлено в виде оговорки при ратификации Конвенции. Закон о ратификации никаких оговорок не содержит. Таким образом, применительно к Российской Федерации Конвенция действует в полном объеме.

В этой связи следует согласиться с высказанной ещё несколько лет назад позицией Председателя Комитета по международным делам Госдумы Косачева К.И. о том, что некоторые не понимают разницы между «оговоркой», на которую имеет право каждое государство при подписании многостороннего договора, и «толковательным заявлением», которое никоим образом не отражается на обязательствах и правах государства, подписавшего международный договор и сделавшего при этом заявление. В нашем случае речь идёт именно о толковательных заявлениях, какие сопровождали ратификацию в 2006 году. Косачев подчеркнул, что мы ратифицировали Конвенцию целиком, без каких-либо изъятий, и дополнительных «до-ратификаций» поэтому не требуется[4] .

Подавляющее большинство юристов высказывает сомнение по поводу возможности введения в Уголовный кодекс РФ положений ст. 20 упомянутой Конвенции. При этом они отмечают, что при решении вопроса о допустимости законодательного закрепления в России обязанности гражданина доказывать в процессе уголовного преследования свою невиновность в получении активов следует исходить из положений ч. 2 ст.49 Конституции РФ, где указано, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.

Однако между юристов существует и иная позиция. Так, профессор Дамаскин О.В. и Волков А.Н. полагают, что провозглашенная в нашей Конституции презумпция невиновности в отношении государственных служащих имеет определенные ограничения. Статья 55 Конституции РФ дает для этого соответствующее основание. КС РФ в определении от 20.03.2007 №169-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Нечаева Владимира Михайловича на нарушение его конституционных прав положениями статей 3 и 13 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации», статей 19 и 21 Федерального закона «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» указал: «Конституционное право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию не исключает возможность закрепления в законе определенных требований к лицам, осуществляющим деятельность в органах государственной власти и местного самоуправления, в том числе на судейских должностях.

Гражданин Российской Федерации, пожелавший реализовать указанное конституционное право, добровольно принимает условия, ограничения и преимущества, с которыми связан приобретаемый им публично-правовой статус, и выполняет соответствующие требования согласно установленной законом процедуре. Из этого вытекает, что запреты и ограничения, обусловленные специфическим статусом, который приобретает лицо, не могут рассматриваться как неправомерное ограничение конституционных прав этого лица». С учетом этого, упомянутые учёные полагают, что имеется достаточная правовая основа для признания в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконного обогащения, т.е. значительного увеличения активов публичного должностного лица, превышающего его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать[5] .

Следует напомнить, в этой связи, что ещё раньше в Определении от 30 сентября 2004 г. №299-О Конституционный Суд указал, что гражданин, пожелавший реализовать конституционное право, предусмотренное ст. 37 (часть 1) Конституции РФ при осуществлении деятельности в органах государственной власти и местного самоуправления добровольно принимает условия, ограничения и преимущества, с которыми связан приобретаемый им публично-правовой статус должностного лица и выполняет соответствующие требования согласно установленной законом процедуре и это не влечет ограничения или нарушения конституционных прав такого гражданина.

При этом сторонники введения уголовной ответственности за незаконное обогащение обращают внимание на то, что такое правовое нововведение коснется незначительного числа населения, по той причине численность государственных служащих в России составляет около 1,5% от числа всех граждан страны.

С учетом этих позиций на сегодня имеется несколько путей реализации ст.20 Конвенции ООН против коррупции.

1. Путем имплементации этой статьи в Уголовный кодекс РФ.

При этом в законодательный оборот требуется будет ввести понятие «презумпции виновности» за незаконное обогащение, особенно в тех случаях, когда активы должностного лица многократно превышают его законные доходы. Под презумпцией виновности следует понимать обязанность обвиняемого (подсудимого) в коррупции должностного лица доказать на следствии и в суде легальность и легитимность полученных (имеющихся) доходов и имущества[6] .

Такая презумпция виновности отчасти либо в полном её виде существует в Нидерландах, Бельгии, Ирландии, Дании, США, во многих странах Латинской Америки[7]. Но, это сделано помимо ст. 20 Конвенции, которая не включена в национальное законодательство многих этих государств. При этом ответственность за незаконное обогащение в этих странах закреплена как в уголовном законодательстве, так и в законодательстве о налогах, трудовых отношениях и государственной службе.

Для введения такой презумпции виновности в России понадобится корректировка ст. 49 Конституции РФ, предусматривающей принцип: «Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность».

Таким законодательным инициативам, разумеется, должны предшествовать соответствующие научные разработки. В этой связи профессор Алексеев А. И. отмечает: «…Из всех правовых презумпций наиболее известная, детально регламентированная в законодательстве, широко обсуждаемая и применяемая – презумпция невиновности обвиняемого (подозреваемого). В то же время другие правовые презумпции, в том числе презумпция виновности, остаются в тени и применительно к антикоррупционной проблематике обычно не рассматриваются. А необходимость в этом есть, прежде всего, в связи с понятием незаконного обогащения, которое закреплено в ст.20 Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 г.» [8].

Необходимо отметить, что в случае введения такой уголовной ответственности требуется будет также ввести в УК РФ конфискацию имущества как вид дополнительного наказания: включить её в п. «ж» ст.44, ч.3 ст.45 и ст.52 УК РФ, предусмотрев её применение за незаконное обогащение, а также за совершение всех тяжких и особо тяжких преступлений коррупционной направленности.

1. Другой эффективный способ реализации идеи ответственности за незаконное обогащение, но без ущерба для принципа презумпции невиновности, видится в использовании и развитии института обязательств вследствие неосновательного обогащения (ст. 1102-1109 ГК РФ), который может быть задействован в целях лишения недобросовестных государственных и муниципальных служащих незаконно нажитых материальных благ.

Такой институт был введён Федеральным законом от 03.12.12 № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности и иных лиц их доходам», который вступил в силу с 1 января 2013 г.

В статьях 16,17 этого закона предусмотрено, что в случае, если в ходе осуществления контроля за расходами лица, замещающего (занимающего) государственные должности Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, должности муниципальной службы и иные должности, указанные в пункте 1части 1 статьи 2 упомянутого Федерального закона, а также за расходами его супруги (супруга) и несовершеннолетних детей выявлены обстоятельства, свидетельствующие о несоответствии расходов данного лица, а также расходов его супруги (супруга) и несовершеннолетних детей их общему доходу, материалы, полученные в результате осуществления контроля за расходами, в трехдневный срок после его завершения направляются лицом, принявшим решение об осуществлении контроля за расходами, в органы прокуратуры Российской Федерации.

Генеральный прокурор Российской Федерации или подотчетные ему прокуроры при получении таких материалов в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обращаются в суд с заявлением об обращении в доход Российской Федерации земельных участков, других объектов недвижимости, транспортных средств, ценных бумаг, акций (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций), в отношении которых лицом, замещающим (занимающим) одну из должностей, указанных в пункте 1 части 1 статьи 2 закона, не представлено сведений, подтверждающих их приобретение на законные доходы.

Однако, данные нормы закона пока что не заработали, в органы прокуратуры такие материалы не поступают и, соответственно, прокуроры иски не предъявляют. После некоторых практических наработок, вероятно, встанет вопрос о необходимости конкретизации этого законодательства, внесении соответствующих дополнений в ГПК и ГК РФ.

1. Еще одной возможностью реализации ст.20 Конвенции является проведение доследственной проверки и введение нового основания для возбуждения уголовного дела, когда должностное лицо не может обосновать причины значительного превышения его активов по сравнению с его законными доходами.

Известный юрист профессор Быков В.М. в своей статье «Препятствует ли принцип презумпции невиновности борьбе с коррупцией» правильно отмечает: «Презумпция невиновности – это не какое-то абстрактное понятие. В уголовном судопроизводстве оно начинает реально и конкретно действовать только с появлением в уголовном деле процессуальной фигуры подозреваемого или обвиняемого. Данный принцип совершенно не препятствует проведению соответствующих проверок компетентными органами относительно законности получения тех или иных доходов должностного лица в целях выявления фактов незаконного обогащения. Кроме того, в УПК РФ может быть определен особый порядок возбуждения уголовных дел рассматриваемой категории»[9].

В настоящее время ч.2 статьи 140 УПК РФ предусматривает одно основание для возбуждения уголовного дела – наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Другим таким основанием могло бы стать наличие данных, свидетельствующих о значительном увеличении активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать.

Поводом для возбуждения такого уголовного дела могло бы стать постановление прокурора о направлении в орган предварительного расследования материалов, содержащих сведения о значительном увеличении имущества должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать. Представление такого права прокурору обусловлено тем, что в соответствии с упомянутым законом от 3 декабря 2012 г. № 230-ФЗ, материалы контроля, свидетельствующие о несоответствии расходов должностного лица его доходам, поступают именно в органы прокуратуры.

Однако при этом требуется будет внести в часть 2 статьи 14 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации изменения, связанные с исключением подозреваемого из круга лиц, на какие распространяется презумпция невиновности. Данную норму надо будет изложить в следующей редакции: «обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения».

Исключение, таким образом, подозреваемого из ч.2 ст.14 УПК РФ не противоречит ни статье 49 Конституции РФ (которая говорит о презумпции невиновности лишь в отношении обвиняемого), ни духу действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

При этом для эффективной работы этого правила следовало бы внести существенные изменения и в статью 448 УПК РФ, предусматривающую особый порядок возбуждения уголовного дела в отношении лиц, обладающих уголовно-правовым иммунитетом, перечень которых предусмотрен в статье 447 УПК РФ. Представляется, что решение о возбуждении дела в отношении таких лиц должен принимать Председатель Следственного комитета РФ, либо руководитель следственного органа Следственного комитета РФ по субъекту РФ (в зависимости от уровня лица, заподозренного в преступлении) без получения согласия Совета Федерации, Государственной Думы, а также каких-либо коллегий судей.

Иначе говоря: решение о возбуждении уголовного дела в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы, судей любого уровня, Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий, должно приниматься без проволочек и обсуждений незамедлительно, как и в отношении обычных граждан. Отличие должно быть лишь в том, что в отношении гражданина такое решение принимает следователь, а в отношении особой категории лиц – руководитель следственного органа. Иммунитет этих лиц должен сохраняться лишь при задержании, заключении под стражу, привлечении в качестве обвиняемых.

Такой подход к решению вопроса о возбуждении уголовного дела позволит не только обеспечить реально исполнение ст. 20 Конвенции, тем не менее и преодолевать «непрекасаемость» некоторых государственных деятелей и «нужных» людей.

***

Вносится депутатами

Государственной Думы

Федерального Собрания

Российской Федерации

Г.А.Зюгановым, А.Д.Куликовым, И.И.Мельниковым, С.П.Обуховым, В.Ф.Рашкиным, С.Н.Решульским, Ю.П.Синельщиковым, В.Г.Соловьевым.

Проект

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

«О внесении изменений в ст. 14 и 140 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и другие статьи этого закона (о реализации ст. 20 Конвенции ООН против коррупции)»

Внести в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации, 2001, N 52, ст. 4921; 2003, N 50, ст. 4847; 2011, N 1, ст. 16) следующие изменения:

1)             Часть 2 статьи 14 изложить в следующей редакции:

«2.Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения».

2)             Часть 2 статьи 21 изложить в следующей редакции:

«2.В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления, а по уголовным делам, возбужденным по основаниям, предусмотренным пунктом 2 части 2 статьи 140 настоящего кодекса принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению источников приобретения имущества должностного лица».

3)             Часть 1 статьи 73 дополнить пунктом 9 следующего содержания:

«9. Источники приобретения имущества должностного лица, по уголовным делам, возбужденным по основаниям, предусмотренным пунктом 2 части 2 статьи 140 настоящего Кодекса».

4)             Пункт 4 части 1 статьи 140 изложить в следующей редакции:

«4. Постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании, в том числе материалов, содержащих сведения, предусмотренные п. 2 ч. 2 настоящей статьи».

5)              Часть 2 статьи 140 изложить в следующей редакции:

«2. Основаниями для возбуждения уголовного дела являются:

1) наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления;

2) наличие данных, свидетельствующих о значительном увеличении имущества должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».

6) Статью 140 дополнить примечанием следующего содержания:

«Примечание. Значительным увеличением имущества должностного лица, превышающим его законные доходы в пункте 2 части 2 настоящей статьи признается превышение, составляющее один миллион рублей».

 7) Пункт 4 части 2 статьи 146 изложить в следующей редакции:

«4) пункт, часть, статья Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании которых возбуждается уголовное дело, а в случае возбуждения уголовного дела по основанию, предусмотренному пунктом 2 части 2 статьи 140 настоящего Кодекса, статья Уголовного кодекса не указывается».

8)      Дополнить часть 1 статьи 146 пунктом 5 следующего содержания:

«5) лицо, в отношении которого возбуждается уголовное дело, если сведения о нем имеются в материалах».

9)             Пункт 1 части 1 статьи 151 дополнить подпунктом «д» следующего содержания:

«д) возбуждаемым по основаниям, предусмотренным пунктом 2 части 2 статьи 140 настоящего Кодекса».

10)         Пункт 4 части 2 статьи 213 изложить в следующей редакции:

«4) пункт, часть, статья Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающие преступления, по признакам которого было возбуждено уголовное дело, а в случае если дело возбуждалось по основанию, предусмотренному пунктами 2 части 2 статьи 140 настоящего Кодекса в постановлении указывается эта норма».

[1] Михайлов В. «Статья 20 Конвенции ООН против коррупции об ответственности за незаконное обогащение и возможные направления отражения её идей в правовой системе Российской Федерации», Уголовное право, 2012, №2, С.113-114

[2]Ображиев К.В. Проблемы реализации международных обязательств России в сфере уголовно-правового противодействия коррупции, Проблемы имплементации международных норм в области противодействия коррупции в российское законодательство, Академия Генеральной прокуратуры РФ, сборник материалов, ч.2, М., 2011, С.19

[3] Богуш Г.И. «О реализации положений международных антикоррупционных конвенций в российском уголовном праве. Проблемы имплементации международных норм в области противодействия коррупции в российское законодательство, Академия Генеральной прокуратуры РФ, сборник материалов, ч.1, М., 2011, С.56

[4] http://rg.ru/2011/07/23/kosachev-site.html

[5] Дамаскин О.В., Волков А.Н. Актуальные вопросы законодательного обеспечения ответственности государственных служащих за незаконное обогащение. Современное право, 2012, №4, С.37-38

[6] Лут С.С. Некоторые вопросы, касающиеся совершенствования антикоррупционного законодательства России // Российский следователь,2010, №22, С.11; Козлов Т.А. О развитии института декларирования доходов публичными служащими. Всероссийский научный журнал «Вопросы правоведения», 2012, №2, С.214

[7] Сафонов А. О мировой практике применения ст.20 Конвенции ООН по борьбе с коррупцией. Следователь, 2012, №1, С.46-55

[8] Алексеев А. Презумпции против коррупции. Законность . -2008. - № 4. - С. 2 - 8

[9]  Быков В.М. Препятствует ли принцип презумпции невиновности борьбе с коррупцией. Российская юстиция, 2011, № 11, С.35-36

По материалам сайта КПРФ