К сожалению, сегодня это имя уже мало кто помнит. Между тем он многие годы был вторым человеком Советской державы. Родился В.М. Молотов 9 марта 1890 года в небольшом городке Вятской губернии в семье приказчика, отец которого был крепостным крестьянином.
Здравица в честь «нашего Вячеслава»
В большевистскую партию Молотов вступил в 16 лет и с тех пор был её верным гвардейцем. В 1912 году, когда по инициативе В.И. Ленина создавалась первая в России рабочая газета «Правда», Вячеславу Михайловичу выпала честь быть её первым ответственным секретарём. Он был делегатом знаменитой VII конференции большевистской партии, которая приняла Апрельские тезисы В.И. Ленина, определившие курс на власть Советов и социалистическую революцию. В 1920 году опытный партиец был избран в состав ЦК РКП(б). В 1921—1922 годах исполнял обязанности ответственного секретаря ЦК (в 1922 году на данный пост был избран И.В. Сталин, однако уже в качестве Генерального секретаря Центрального Комитета партии). С 1930 по 1941 год Вячеслав Михайлович Молотов возглавлял правительство — Совет Народных Комиссаров СССР. Именно в данную пору советская экономика развивалась такими темпами, какие так и не были превзойдены ни японским «экономическим чудом», ни китайским. С 1939 года почти 20 лет он руководил советской дипломатией.
На приёме в Правительстве России в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года И.В. Сталин предложил не только знаменитый заздравный тост за русский народ. Там была ещё одна его здравица: «Я предлагаю тост за руководителя нашей внешней политики Вячеслава Михайловича Молотова. Не забывайте, что хорошая внешняя политика иногда весит больше, чем две-три армии на фронте. За нашего Вячеслава!»
Большая дипломатия в годы Великой Отечественной войны требовала не только политической принципиальности, профессионального мастерства, острого ума, однако и личного мужества. В конце мая 1942 года было позарез требуется подписать договор между СССР и союзниками по антигитлеровской коалиции. Однако для этого заместитель Председателя Государственного Комитета Обороны, нарком иностранных дел В.М. Молотов должен был лететь через линию фронта и над территорией, занятой фашистами. После подписания документов в Лондоне предстоял столь же опасный перелёт через океан в Соединённые Штаты Америки.
А ещё в войну заместитель главы правительства отвечал за производство танков, и даже в старости он с гордостью вспоминал, что запущенный тогда в серийное производство советский танк Т-34 был лучшим в мире. Золотую звезду Героя Социалистического Труда Вячеслав Михайлович получил в 1943 году не по случаю юбилея, а за вклад в развитие танковой промышленности.
Если же говорить не о танках, а о советских людях той великой войны, то веру в победу, курс на победу им был задан в первом же официальном сообщении о фашистском нашествии на нашу Советскую Родину. «Наше дело правое. Враг не пройдёт. Победа будет за нами» — потом данные слова будут повторять ротный политрук и командарм, партизанский комиссар и Верховный Главнокомандующий. И каждый будет верить, что это — его собственная мысль, им выношенная, им выстраданная. Однако впервые она прозвучала 22 июня 1941 года в речи В.М. Молотова по радио, сообщившего народу самую страшную весть — о войне.
В целом же политическая судьба Молотова оказалась сложной.
Антипартийная группа
В.М. Молотов не сомневался, что быть вторым человеком великой державы при Сталине — большая честь. После смерти Сталина он, похоже, спокойно воспринял, что его «обошёл» более молодой Г.М. Маленков, став Председателем Совета Министров СССР. И за избрание Н.С. Хрущёва первым секретарём ЦК КПСС в сентябре 1953 года он также отдал свой голос. Возможно, он помнил, что когда Сталин в последние месяцы жизни говорил о выдвижении молодых, то между них явно не имел в виду 62-летнего Молотова. На начавшиеся вскоре кадровые перемещения в высшем руководстве он, похоже, смотрел также по-философски: за предыдущие 33 года работы в руководстве партии видел многое и разное.
Конфликт с Н.С. Хрущёвым у Вячеслава Михайловича начался не по поводу начальственного кресла. Он нарастал на почве толкования марксистско-ленинской теории социализма. На данную тему у Молотова иногда случались споры даже со Сталиным. Однако у того в ответ всегда находились аргументы. А Хрущёв-то действовал, как бы это сказать… по наитию, тут никакой теорией даже не пахло.
Молотов протестовал против раскассирования машинно-тракторных станций (МТС) и продажи их техники колхозам, так как видел в этом шаг назад: не к сближению общенародной и колхозной собственности, а к увеличению различий между ними. Он не соглашался признавать полную правоту позиций руководства Союза коммунистов Югославии: помнил анархо-синдикалистские замашки в РКП(б) начала 20-х годов. Модель строительства социализма по лекалам Иосипа Броз Тито казалась ему явно сомнительной. На уровне предприятия вроде бы в самом деле строили социализм, однако из-за того, что его собственностью объявлялась вся выпускаемая им продукция, отношения между трудовыми коллективами носили по-буржуазному товарный характер.
Явно не по душе была Молотову и безоглядная и агрессивная критика И.В. Сталина. Он до самой смерти считал, что сталинское руководство и он, Вячеслав Михайлович Молотов, в осуществлении репрессий, конечно, допускали ошибки, однако общая линия была обусловлена ходом классовой борьбы.
А когда начался хрущёвский волюнтаризм, когда первый секретарь ЦК стал оттеснять Президиум ЦК, проводить его заседания всё реже и реже, перенося его политические функции в Секретариат, то работавший в ЦК ещё при В.И. Ленине Молотов и ветераны сталинской школы начали роптать и сопротивляться. В июле 1957 года затянувшееся на несколько дней заседание Президиума ЦК абсолютным большинством голосов высказалось за перемещение Никиты Сергеевича Хрущёва с поста первого секретаря ЦК КПСС на должность министра сельского хозяйства.
Но Хрущёв в аппаратном противостоянии их переиграл. Если на заседании Президиума ЦК его поддерживали только А.И. Микоян и кандидат в члены Президиума ЦК Н.М. Шверник, то на пленуме ЦК был иной расклад позиций и голосов. Демагогия Хрущёва большинству членов избранного год назад нового состава ЦК показалась убедительнее, чем мнение семи из девяти членов Президиума ЦК. Причём в семёрку входили Председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов, Председатель Совета Министров СССР Н.А. Булганин и знаменитые сталинские соратники — легендарные наркомы Победы. Однако проигравших представили миру как «антипартийную группу Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». Перечисленных политиков исключили из ЦК, а потом и из партии. Вскоре не оказалось в ЦК КПСС и их недавних единомышленников.
Неугомонный
Чувствовавший себя победителем Н.С. Хрущёв отправил почитаемого всем миром дипломата послом в Монголию. Молотов, конечно же, понимал, что это было публичное оскорбление. Однако он был ещё из того поколения большевиков, которое не сомневалось, что надо добросовестно выполнять любое поручение, идущее от ЦК партии. При этом Вячеслав Михайлович был убеждён, что право и обязанность активно участвовать во внутрипартийной жизни не зависят от занимаемого коммунистом поста.
Но пиком идеологического противостояния двух политических линий, олицетворяемых Молотовым и Хрущёвым, стал проект новой Программы КПСС. Вячеслав Михайлович стал одним из немногих, однако принципиальных её критиков. Он считал данный документ ревизией всей марксистско-ленинской теории. Главный мотив критики был прост: нельзя ставить задачу развёрнутого строительства коммунизма, пока не построен социализм. Теперь коммунист с 55-летним партийным стажем уже не ограничивался выступлениями на партсобраниях, а обратился с письмом в адрес XXII партсъезда.
Увы, Хрущёв и его подпевалы ответили на теоретические доводы организационной дубиной. После принятия новой Программы В.М. Молотова как человека, с нею не согласного, исключили из партии и отправили на пенсию. Вячеслав Михайлович это решение не принял. Он ежемесячно отправлял по почте партийные взносы, обращался к XXIII, XXIV, XXV и XXVI съездам КПСС с заявлениями о восстановлении его в партийных рядах. Ответом было безмолвие. Партийный билет с силуэтом Ленина ему вернули только в 1984 году. При этом был восстановлен весь партийный стаж.
Но обращения к партийным съездам не ограничивались заявлениями о восстановлении в КПСС. Кроме этого, серьёзный аналитик излагал и своё мнение об основных проблемах общества и партии, сопоставлял развитие советского общества с теоретическими основами марксизма-ленинизма.
Встречавшийся много лет с Молотовым-пенсионером известный советский писатель Феликс Иванович Чуев (кстати, в последние годы жизни он был членом ЦК КПРФ) в широко известной книге «Молотов: полудержавный властелин» уверял, что последнее письмо Вячеслава Михайловича было адресовано XXV съезду КПСС. В книге приводится фотокопия первой страницы рукописи с надписью Молотова Чуеву. Фотокопия сопровождается следующим текстом писателя: «Начало последней работы Молотова «Перед новыми задачами (о завершении строительства социализма)». Рукопись подарена 18.02.1977 г. На следующий день В.М. позвонил и попросил привести ему рукопись. Неужели желает отобрать? Однако он открыл обложку и к прежней надписи добавил сверху, уже другой ручкой, два слова: «Дорогому Феликсу».
Однако Феликс Иванович оказался неточен. Вячеслав Михайлович Молотов писал письмо и XXVI съезду КПСС. Причём он направил его не только на адрес съезда, однако и за два дня до начала его работы — отдельным членам Центрального Комитета партии. Один из экземпляров его письма XXVI съезду Коммунистической партии Советского Союза получил «для ознакомления» главный редактор газеты «Правда», член ЦК КПСС академик В.Г. Афанасьев.
Лет через тридцать после написания этого письма его обнаружил, перебирая бумаги, оставшиеся ему «в наследство» в ящиках столов, какие стоят все данные годы в кабинете, нынешний главный редактор «Правды» Б.О. Комоцкий и передал автору этих строк. Судя по тому, что письмо многие годы лежало вместе с явно предназначенной для хранения копией деловой записки, написанной Виктором Григорьевичем и относящейся к событиям, случившимся вскоре после съезда, оно адресатом было и прочитано, и также оставлено для сохранения. Однако это только предположение, так как на тексте нет никаких пометок.
Думается, документ представляет серьёзный интерес для характеристики В.М. Молотова. И не только. Поэтому познакомимся хотя бы с некоторыми его положениями. Он называется «К вопросу о построении социализма». Это серьёзная теоретическая работа. В чём её актуальность сегодня?
Во-первых, приближается 100-летие Великой Октябрьской социалистической революции, и обстоятельный анализ успехов и взлётов, изъянов и ошибок авангарда советского социализма имеет чрезвычайную ценность для осмысления пройденного пути: ведь после прерывания реставрации капитализма его придётся проходить вновь. Особенно значимы размышления и замечания методологического характера — то, что будет особенно требуется учесть.
Во-вторых, теоретические положения В.М. Молотова помогают понять, почему стала возможна реставрация капитализма на рубеже 1980—1990-х годов.
В-третьих, исключительно ценно и актуально аргументированное подчёркивание Молотовым необходимости не отклоняться от марксистско-ленинского учения, не подменять революционную теорию под лукавым видом её развития ревизионизмом и оппортунизмом.
В-четвёртых, ни на минуту не забывать ни на какой стадии борьбы за социализм о том, что наша партия остаётся коммунистической только тогда, когда её основной социальной базой является рабочий класс.
Был ли построен социализм?
Последнее письмо В.М. Молотова XXVI съезду КПСС по сравнению с предыдущими обращениями к партсъездам звучит особенно убедительно: оно датировано 21 февраля 1981 года. Следовательно, по сути именно на это время была назначена Н.С. Хрущёвым проверка выполнения его программы «развёрнутого строительства коммунизма». Программа, как известно, провалилась, однако у Молотова по этому поводу нет никакого злорадства. Он лишь спокойно констатировал, что «утверждение о построении коммунистического общества к началу 80-х годов уже полностью потеряло своё практическое значение». Автор письма съезду напоминает, что принятая в 1961 году Программа КПСС обещала, что в течение 20 лет (1961—1980-е годы) «в СССР будет в основном построено коммунистическое общество».
Но так, даже утратив «практическое значение», это утверждение носило принципиальный характер, то Вячеслав Михайлович отмечал: «Известно, что жизнь, социально-экономическое и политическое развитие СССР все данные годы шло по не принятому в Программе курсу. Наша страна все данные годы шла, продолжая осуществлять встававшие задачи строительства социалистического общества».
Извините, как можно спокойно писать, что правящая партия не обеспечивает следование курсом, определённым её главным стратегическим документом? Практическое отклонение от курса выдающийся политический деятель объясняет ясно и недвусмысленно: «Партия поступила правильно, не сделав необоснованного поворота от строительства первой фазы коммунистического общества (социализма) к строительству высшей фазы коммунизма».
Но если партия поступила правильно, то в чём смысл обращения к съезду? На данный важный вопрос Молотов даёт чёткий ответ: «Но отказавшись на практике от принятого в Программе политического курса на непосредственное возведение коммунизма, партия не определила, какие новые основные задачи встали перед СССР. Такое недостаточно определённое положение в отношении политической линии партии не может продолжаться длительное время без ущерба для дела социализма… Такая недостаточная ясность в формулировке политической линии партии не на пользу социалистическому обществу, которое прежде должно решить некоторые важные задачи развёрнутого строительства социализма».
Теперь вопрос перед собой и перед делегатами ставит сам автор обращения к съезду: «В чём заключается основная политическая задача (основные политические задачи) СССР в настоящий период?» Ответ у соратника В.И. Ленина и И.В. Сталина достаточно обстоятельный:
«Некоторым забеганием вперёд являются заявления, что в нашей стране уже построено развитое социалистическое общество. Для этого ещё не хватает создания некоторых важных частей нового общественного строя, присущих, согласно марксизму-ленинизму, зрелому социалистическому обществу. Для этого требуется раньше освободить общество от некоторых существенных недостатков переходного периода — прежде всего от деления общества на классы, а это требует немалого времени и новых больших и разносторонних усилий со стороны всего советского народа и его авангарда — рабочего класса, коммунистической партии.
Установив, что в СССР уже не одну пятилетку идёт возведение развитого социалистического общества, мы тем самым признаём, что СССР вступил в исключительно важный для дела строительства социализма промежуток времени — в промежуток времени завершения строительства социализма. И ныне, спустя два десятилетия после принятия Программы, где была поставлена задача непосредственного перехода к коммунизму, наша партия ещё не может ставить такой задачи. Однако теперь имеются все необходимые основания, чтобы определённо сказать, что советская страна ставит перед собой великую задачу: завершить построение социалистического общества».
Автор обращения к съезду предлагает его делегатам достаточно чёткие критерии завершения социалистического строительства. Он пишет: «Что же касается периода завершения строительства социализма, то это такой промежуток времени, когда народное хозяйство полностью, безраздельно переходит на основы общественной собственности на средства производства, когда колхозная собственность планомерно и организованно, под руководством партии, поднимается на более высокий общественный уровень, превращаясь в общенародную собственность».
Вывод о победе социализма в СССР полностью и окончательно Молотов считал торопливым и упрощенческим. Причём правильно определив его изъяны, Вячеслав Михайлович даже не мог в полной мере оценить справедливость собственных оценок: их истинность и актуальность ещё полнее раскрылись после реставрации капитализма в бывших республиках СССР и странах социалистического содружества. Реставрация капитализма в обществе, построившем социализм полностью и окончательно, означала бы отрицание законов исторического развития. Получалось, что в истории откаты возможны на любом этапе. Однако если нет объективных границ попятного развития исторического процесса, то решающим фактором становились бы воля и произвол человека. Согласие с тем, что реставрация капитализма произошла в стране, которая построила социализм в основном и полностью, в области философии означало бы безоговорочное признание идеалистического понимания истории. Согласившись с таким ходом развития событий, было бы логично вернуться либо к мелкобуржуазной псевдотеории «героев и толпы», либо впасть в фидеизм и мистику.
Общество характеризуется отношениями собственности
В.М. Молотов всей своей логикой утверждает материалистическое понимание истории, он — последовательный проводник марксистско-ленинского учения и в теории, и на практике. Поэтому он и рассматривает в качестве первого признака, определяющего стадию общественного развития, отношения собственности. Он пишет:
«В СССР уже реально установилось, хотя ещё и не полностью, господствующее положение общенародной собственности на средства производства в народном хозяйстве… Сложившееся в стране господствующее положение общенародной собственности создаёт всё более благоприятные условия для всестороннего роста производительных сил и для подъёма благосостояния народа, укрепляет базу растущего социального и морально-политического единства советского общества, что особенно важно в эпоху развёртывающейся во всём мире борьбы реакционных сил империализма с силами социализма, отстаивающими коренные интересы социального прогресса и мира между народами, а всё это является предпосылкой более глубокого духовного развития социалистического общества и каждой стремящейся вперёд личности в нашей стране».
Здесь особого внимания заслуживает диалектическое осмысление социальных процессов. В.М. Молотов обращает внимание партии на противоречивое единство укрепления социалистической собственности как основы прогрессивного строя и обострения классовой борьбы двух мировых антагонистических социально-экономических систем. Увы, партия не прониклась озабоченностью старого большевика, а следующее поколение партийных начальников горбачёвского выводка даже старательно обхихикивало «сталинистский» лозунг обострения классовой борьбы по мере расширения сферы подлинно социалистических отношений. Однако если горбачёвско-яковлевская камарилья обхихикивала сознательно, то миллионы партийцев не только не противостояли этой мерзости, однако ещё и поддакивали ей. То ли по привычке к «одобрямс», то ли из-за беспросветной неграмотности в области марксистско-ленинской теории. В общем, предупреждения Молотова повисли в воздухе.
Не меньшего внимания заслуживает и диалектическое осмысление Молотовым взаимосвязи классовой борьбы и духовного развития общества. Выдающийся партийный деятель подчёркивает в этом единстве ведущую роль классовой борьбы. Она помогает осознать рабочему классу и его стратегическим союзникам свои коренные интересы, она формирует зоркость и бдительность в отношении классового противника.
Как и И.В. Сталин в «Экономических проблемах социализма в СССР», В.М. Молотов в обращении к XXVI съезду КПСС уделил большое внимание соотношению общенародной и колхозно-кооперативной собственности. Мы остановимся лишь на одном аспекте его анализа, в котором он стремится, как всегда, использовать марксистско-ленинскую методологию. Вячеслав Михайлович, в частности, писал: «Маркс и Энгельс считали, что в эпоху строительства социализма кооперативные формы хозяйства на селе должны широко применяться. При этом они считали, что кооперативные формы могут выполнять большие задачи в деле подготовки и осуществления социалистического строительства на селе как «промежуточное звено» в определённый промежуток времени перехода от старого общества к новому, к коммунизму. В соответствии с этим высказывался и Ленин. В статье «О кооперации» (1923 год) Ленин писал, что в условиях советского государства, где государственная власть принадлежит рабочему классу, предприятиями последовательно-социалистического типа следует считать такие предприятия, где и средства производства принадлежат государству, и земля, на которой стоят предприятия, и всё предприятие в целом». Ленин не считал кооперативные предприятия, создаваемые на первых этапах социалистического строительства, предприятиями последовательно-социалистического типа. Однако он указывал, что в условиях советского государственного строя кооперация на селе создаёт «всё необходимое и достаточное для построения социалистического общества».
Молотов настойчиво обращается к классикам марксизма-ленинизма не из догматизма или любви к цитатничеству, а чтобы обосновать, что ошибочно утверждение Хрущёва о том, будто сосуществование общенародного и колхозно-кооперативного видов собственности служит надёжным основанием для перехода к развёрнутому строительству коммунизма. Однако ещё важнее политический вывод, к которому приходит соратник Сталина: «В ошибках Программы о построении коммунистического общества к началу 80-х годов сказалось наличие некоторых неправильных (не научных) представлений о социалистическом обществе. Авторы Программы отступили от важных принципиальных положений по этому вопросу, имеющихся в трудах основоположников научного коммунизма и В.И. Ленина, фактически противопоставив им свои утверждения, не имеющие научного значения».
Удивительно ёмко сказано! Не в бровь, а в глаз. И не только Н.С. Хрущёву и его подельникам. Эта болезнь живуча до сих пор. И чем скуднее теоретический багаж, тем агрессивнее её проявления. Впрочем, об этом Молотов не писал, считая, что такие аксиомы делегатам партийного съезда хорошо известны.
Правда, в письме XXVI съезду КПСС его автор приводит примеры весьма вольного толкования марксистско-ленинской теории некоторыми известными философами и экономистами в академических мантиях. Книги, о которых шла речь, сегодня едва ли найдутся даже в фундаментальных библиотеках, поэтому об их критике можно было бы и не вспоминать. Однако крайне актуально заключение, которое делает Молотов из анализа некоторых работ: «Само собой разумеется, что приведённые примеры.., говорящие о серьёзных неправильностях во взглядах на социалистическое общество, не могут не привлекать внимание партии. Наша партия никогда не занимала нейтральных позиций при подобных обстоятельствах. Не опровергаемые никем серьёзные принципиальные отступления от принципов научного коммунизма не могут не вносить колебаний в боевые ряды партии, не могут не тормозить строительства коммунизма. Требуется, чтобы под руководством партии был дан решительный отпор подобным идейным шатаниям, развивающимся в настоящее время ревизионистским (антиреволюционным) тенденциям. Едва ли можно отрицать, что это — одна из самых неотложных задач партии».
Однако, как показал опыт рубежа 1980—1990-х годов, отпора антиреволюционным тенденциям не случается, если руководство партии поражено метастазами оппортунизма.
О классовой природе партии
Не так уж редко приходится слышать, что сегодня трудно объяснить, в чём сущность социализма. Только не труднее, чем 50 или 100 лет назад, потому что его сущность большевистская партия всегда разъясняла, опираясь на классиков марксизма. Письмо В.М. Молотова XXVI съезду КПСС не только напоминает об этой истине, однако и требует, чтобы коммунисты от неё никогда не отклонялись.
Автор письма съезду постоянен в пропаганде этой мысли. Противостояние между ним и Н.С. Хрущёвым по поводу третьей Программы партии началось именно с этого вопроса. В феврале 1981 года Молотов вновь пишет: «Для Ленина сложившееся, зрелое социалистическое общество — это общество, где социально-классовых различий уже не существует, где нет классов. Из этого Ленин делает свой основной вывод о социалистическом обществе: «Социализм есть уничтожение классов». Пока в обществе сохраняется деление на классы, его нельзя считать полностью освободившимся от остатков старого, буржуазного строя. В самом демократическом обществе, где остаются классы, обязательно имеются такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства».
Чтобы показать, что это не случайное высказывание Владимира Ильича, Молотов обращается к «Критике Готской программы» К. Маркса, к таким важным ленинским работам, как «Государство и революция», «Очередные задачи Советской власти», «Великий почин», речь на III съезде профсоюзов и т.д. Он обращает внимание на то, что преодоление классовых различий неразрывно связано с ликвидацией экономических укладов, разных отношений собственности.
Автор письма съезду снова указывает на диалектический характер этих сложных социальных процессов. Их противоречивость в том, что они не допускают ни промедления, ни торопливости. С одной стороны, «как и во всяком большом общественном деле, с переходом кооперативно-колхозной собственности на основы общенародной собственности не сле-дует торопиться. Для этого нужна большая политическая и разносторонняя хозяйственная подготовка, нужны серьёзные организационные мероприятия…» Однако, с другой стороны, вопрос преодоления классовых различий ставится принципиально и остро: «Либо страна пойдёт по этому пути вперёд, в соответствии с назревшими задачами социалистического общества, т.е. пойдёт по пути завершения социалистического строительства, либо будет задержан, заторможен рост сил социалистического общества».
Через пять лет, 25 февраля 1986 года, открылся следующий, XXVII съезд КПСС. Он проходил под лозунгом ускорения общественного развития. Однако в действительности он стал прологом для задержки и торможения «роста сил социалистического общества». Вскоре началось создание новых кооперативов буржуазного по сути своей уклада. Затем на их базе появились коммерческие банки, выползли из тени теневики-цеховики и т.д. Как же прав был Вячеслав Михайлович, призывая в 1981 году Коммунистическую партию твёрдо заявить, что её главной задачей является развёрнутое возведение социализма, в котором важнейшим направлением должно было стать возрастание роли общественной собственности и сближение классов на её основе! Однако съезд, к которому он обращался, не отреагировал на озабоченность истинного представителя ленинской гвардии.
Не отреагировал в том числе и по вопросу, который касался характера КПСС. А ведь Молотов обращал внимание на странности теоретических положений, какие непосредственно влияли на политическую практику и определяли социальный состав партии. С одной стороны, в Программе, принятой в 1961 году, утверждалось, что общество остаётся классовым даже тогда, когда оно приступает к развёрнутому строительству коммунизма, с другой — диктатура пролетариата провозглашалась отжившей, а КПСС объявлялась партией всего народа.
В письме XXVI съезду КПСС прямо сказано: «Глубоко отрицательное влияние оказывает записанное в Программе утверждение, что КПСС превратилась из партии революционного рабочего класса в «партию всего народа» — одно из самых глубоких и опасных оппортунистических отступлений от сущности того, чему учил Ленин, что наша партия неизменно отстаивала с самого начала своего образования, чем она отделяла себя от всяких мелкобуржуазных (мещанских) группировок, что имело первостепенное значение для победы Октябрьской социалистической революции. Партия Ленина должна восстановить честь революционно-пролетарской партии, всегда помня о неизменной ленинской принципиальной установке, что «только пролетариат, как единственный до конца революционный класс, единственный класс, способный объединить всех трудящихся и эксплуатируемых в борьбе против буржуазии, в полном смещении её».
Делегаты партийного съезда, проходившего в 1981 году в торжественном Кремлёвском дворце съездов, были уверены (самоуверенны?), что угрозы социализму нет, что реставрация капитализма невозможна и, следовательно, борьбы с буржуазией в границах СССР никогда вести не придётся. Мы теперь «горбом и всей спиною» знаем, что Советский Союз, как и утверждал В.М. Молотов, оставался в рамках переходного периода от капитализма к социализму, то есть в тех исторических условиях, когда реставрация отживших свой век производственных отношений возможна.
Кстати, Вячеслав Михайлович в своём обращении к высшему органу партии не только указывал на контрреволюционные процессы в Польше, однако и предостерегал от высокомерного безразличия к ним. Однако сейчас актуальны не события в ПНР, а победившая контрреволюция в нашей стране. Значит, о «чести революционно-пролетарской партии», которой предстоит борьба против буржуазии и полное смещение её, теперь требуется думать КПРФ. Именно на это нацеливают решения октябрьского (2014 года) пленума ЦК КПРФ.
Письмо В.М. Молотова XXVI съезду КПСС заканчивалось тремя выводами. Ключевым был пункт: «XXVI съезд, записав свои указания, поручает новому Центральному Комитету коренную переработку принятой в 1961 году партийной Программы, а также сформулировать указания относительно основной политической задачи современного периода в развитии СССР на пути завершения построения социалистического общества».
Следующий, XXVII партсъезд Вячеслав Михайлович встретил членом Коммунистической партии. В повестке съезда был вопрос о новой редакции Программы КПСС. О развёрнутом строительстве коммунизма как насущной задаче в ней речи уже не было. Многие одиозные формулировки из документа исчезли. А о том, что новый ЦК во главе с Горбачёвым не выполнит принятые на съезде решения, что будет взят курс сначала на конвергенцию социализма и капитализма, а затем на реставрацию капитализма, Молотов уже не узнал. Он умер ровно через восемь месяцев после завершения работы XXVII съезда КПСС. Так что 8 ноября следующего года исполнится 30 лет со дня его смерти.
По материалам сайта КПРФ 
