Этот текст вы начинаете читать со второго абзаца – первый пришлось удалить в соответствии с законодательством РФ, так как он целиком состоял из идиоматических выражений, наиболее полно описывающих состояние дел в крымском республиканском учреждении "Детская инфекционная клиническая больница". Подобную лексику чаще всего используют родители детей, хотя бы раз имевшие несчастье побывать в стенах этого "лечебного" заведения, при описании условий пребывания здесь и отношения части медперсонала, сообщает издание «Крыминформ».
Оправдать существование детской инфекционной больницы в Симферополе в её нынешнем виде можно только пропагандой здорового образа жизни – сюда следует водить экскурсии, запугивая родителей и детей сомнительной перспективой оказаться в одной из затапливаемых палат в компании с тараканами. "Больницу данную надо сжечь, снести, вызвать туда священника, чтобы место освятил", – коротко и ёмко сделал вывод коллега-журналист, близко узнавший особенности её функционирования после госпитализации маленького сына.
Все родители, с которыми удалось пообщаться за последние дни, говорят об ужасающем состоянии детской инфекционки и хамском или безразличном отношении отдельных сотрудников – здесь всё зависит от того, на какую смену попадешь. "Наша палата была прямо у поста медсестры, все происходило на их глазах, я постоянно просила быстрее помочь ребенку, счёт шел на минуты, становилось все хуже и хуже, однако на мои просьбы позвать врача никто не реагировал", – описывает типичную картину мать 2-летнего малыша Виктория. "Ребенку поставили капельницу, после чего температура подскочила до 40 градусов, его били судороги, он искусал себе губы, бредил, однако добиться врача было просто невозможно", – описывает происходившее бабушка ребенка. Виктория также уверена, что в выписке не указаны важные данные о противосудорожном препарате, который все-таки вкололи ребенку – если верить документам, температура и судороги ушли сами собой.
Анна попала в больницу с 11-месячной дочкой с диагнозом "отек гортани", однако в первый же день ребенок подхватил здесь ещё и кишечную инфекцию – перемещения по больнице пациентов и посетителей между отделениями никем не контролируются. Открылись рвота и понос, однако лечение пришлось назначить самой, так как посещения врача добиться за несколько часов не удалось. "Врач пришла перед сменой в половине восьмого утра. Констатировала: да, ребенку плохо, кишечная инфекция, ребенок теряет жидкость. Пообещала назначить лечение и ушла. А ребенок уже в полуобморочном состоянии от обезвоживания. Спустя час выбегаю в коридор к новой дежурной медсестре: есть ли назначение? В ответ: а вам ничего не назначали, – говорит Анна. – Состояние моей дочки к тому времени уже было критическим: от обезвоживания и сгущения крови ей не сразу могли поставить венный катетер, искололи все ручки. Температура перевалила за 39,4. Кроме того, обострилось первоочередное заболевание – отек гортани, и в периоды плача она начала задыхаться". Адекватного лечения удалось добиться только от нового врача, да и то не без помощи телефонного права.
Юлия попала в больницу с ребенком в декабре и прочувствовала все её "сезонные" прелести. "Ужасные палаты без ремонта, отваливающиеся потолки, кровати с панцирными сетками, достающими до пола. В туалеты вообще без противогаза не зайдешь. Вечные сквозняки, – описывает она. – Отношение к пациентам – ужасное. С нами в палате лежали дети из интерната, брат с сестрой. Ими вообще никто не интересовался, кроме тётенек, какие еду развозили. Всем плевать". Однако больше всего ей запомнилась ежедневная процедура: "Кабинет для прогревания – вообще "сказка". Находится в подвале, сырость, вонь, ходят сантехники в форме и с инструментами. Как мы были в то время, когда на улице было холодно, то поход в подвал на прогревание был пыткой".
Несколько лет назад в реанимации больницы умудрились на несколько часов оставить малыша, который всё это время пролежал в одном подгузнике: история с полученным дерматитом – хоть для учебника снимай – получила огласку только потому, что отец оказался журналистом и не стал отмалчиваться.
Два года назад в детской инфекционной больнице скончался полугодовалый мальчик. Родные ребенка обвинили в халатности врачей – вскрытие показало запущенный отек легких, который так и не выявили в больнице. Оргвыводы поразили: виновных направили на курсы повышения квалификации. Казалось бы, такой вердикт – окончательный гвоздь в крышку гроба скончавшейся системы здравоохранения Крыма в целом и отдельно взятой детской инфекционки. Однако наших детей продолжают убивать, причем те же самые люди.
Заявление главы Крыма Сергея Аксёнова о том, что главный врач больницы Людмила Прокудина написала заявление об увольнении, было встречено подавляющим большинством сотрудников с ликованием. Ведь ранее почти половина коллектива подписала обращение к депутатам Госсовета и в прокуратуру с просьбой разобраться с нарушениями их трудовых прав. Кстати, говорят, праздновали даже в Республиканской детской клинической больнице, не имеющей прямого отношения к инфекционке.
Но радость была недолгой – уже через два дня Прокудина встречала в больнице министра здравоохранения Александра Могилевского, который после непродолжительной беседы уверил коллектив: у них самый лучший главврач в Крыму. Журналистам позже он пояснил: "Мы были там, встретились – никто ничего претензий не предъявляет!.. Мы получали (обращения), мы разобрались". Естественно, при заявленном отношении к главврачу на собрании никто не посмел выступить против неё – работой, пусть и такой неблагодарной, сейчас дорожат. Сама Прокудина была категорична – заявление не писала и не собирается.
Трудно найти моральное оправдание тем, кто мирится с существующими порядками, продолжая здесь работать, ведь на кону – жизнь и здоровье детей. Однако понять, наверное, можно. Скажем, восстановившаяся пару лет назад после увольнения заведующая третьим отделением Светлана Усова, по её словам, дорабатывает до пенсии и просит не ввязывать в скандалы, хотя её сложные взаимоотношения с убивающей медучреждение Людмилой Прокудиной ни для кого не секрет. Уволившийся недавно заведующий вторым отделением больницы Валерий Козлов претензий к администрации не имеет и говорит об эмоциональных "рабочих моментах" уже спокойно, хотя с сотрудниками, по их утверждению, прощался со слезами на глазах: вышел на пенсию и тут же трудоустроился, однако всё в той же системе крымского здравоохранения. Поразительно, однако говорить в голос о произволе главврача не решаются даже уволенные ею врачи – все убеждены чуть ли не во всемогуществе Прокудиной. И это не удивительно, ведь после распоряжения Сергея Аксёнова сменить всех главврачей в больницах Симферополя она сохранила свой пост, у неё есть повод для гордости.
Однако в самый разгар последнего скандала в больнице Людмила Прокудина объявила о сокращении – 21 сотрудник из числа младшего медперсонала в начале мая лишится работы. Их даже не ознакомили с приказом об увольнении, просто поставив перед фактом. Это те люди, какие осмелились написать в различные инстанции о ряде нарушений в больнице. Однако стали теми, кому уже совершенно нечего терять, а значит – готов говорить всё, что знает.
"После нашего очередного письма в начале февраля на протяжении полутора месяцев шла зачистка – администрация буквально ночевала на работе, подчищая документы, переписывая приказы. До этого собиралась увольняться главный бухгалтер – сама говорила, что боится попасть в тюрьму, однако неожиданно изменила своё решение. Значит, уже всё исправили", – делает вывод медсестра Людмила Якименко.
В больнице попытались подклеить и подмазать кое-какие огрехи – судя по всему, на коротком пути с улицы до кабинета главврача. И почти невероятно – открылся кабинет УЗИ. Правда, лифт, простаивающий уже несколько лет, так и не заработал, хотя сама Прокудина ещё прошлым летом говорила, что на ремонт выделено 50 млн рублей. Из этих же денег должны были профинансировать перекрытие безнадежно протекающей кровли. Новые вводные озвучил недавно Сергей Аксёнов – 40 млн рублей выделено на ремонт в 2015 году. А крыша всё ещё течет: в хороший ливень вода льётся не только по облупленным стенам, смывая оставшуюся краску, однако и по электрощитовой.
Пациенты сменяются, оставляя в памяти неизгладимые впечатления, а ведь в этих условиях каждый день приходится работать персоналу. Работать на фоне неоднократных заявлений властей и, в частности, профильного министра о невиданно высоком уровне зарплат у медиков, получая при этом забавные суммы. Например, за январь тем же медсестрам выплатили по 6 тысяч рублей, мотивируя тем, что денег нет. Каким-то образом причитающиеся деньги нашлись после обращений – в подобии расчетных листов они зачислены в статью "прочее". Что под этим подразумевается? Стимулирующие? Надбавки? Доплаты за вредность? Людям просто интересно. За март выплатили даже меньше, чем в январе – это подачка за что?!
По большому счету, удивительным выглядит стремление людей работать за такие деньги, однако и другой работы не найдешь. Тем более, что большинство рабочих мест в детской инфекционной больнице в буквальном смысле оплачены. "За поступление на работу отдаешь первую зарплату. Я заплатила – меня просто вынудили, не давали нормально работать. Отдала инспектору отдела кадров, как и требовали, а она показывает на кабинет главврача: "Это туда", – рассказывает Якименко. – У нас была молоденькая девочка, устроившаяся на ставку декретчицы. По прошествии трёх лет ей пришлось ещё заплатить, чтобы остаться на работе".
Её слова подтверждает коллега Наталья Новак. "80% людей платят. Однако доказать это тяжело – люди молчат, боясь потерять работу", – говорит она.
Собеседницы Крыминформа признаются – ежемесячно отдают деньги, начисляемые им за фиктивные полставки, старшей медсестре, которая относит поборы главврачу. "По полставки приписывают в табели. Люди их не отрабатывают, однако деньги получают и исправно отдают старшей сестре, которая относит по цепочке", – говорит Наталья Новак. Подтверждает это и Людмила Якименко: "Попробуй я получить и тут же не отдать деньги, мне оборвут телефон, чтобы я привезла и отдала".
Бывший врач, отвечавший в больнице за охрану труда, оценивает долю "купленных" должностей несколько выше. "90% устраивались на работу за мзду, отдавая первую зарплату. Там всё за плату: хочешь положенный по закону, а не урезанный отпуск – плати, нужен отгул – плати", – утверждает он. Недавно уволившийся сотрудник считает, что даже самая тщательная подчистка документов не позволит скрыть все следы. "Графики работы сотрудников и реальные графики дежурств на посту никогда не совпадают, однако установить данный факт можно только за один месяц, так как графики на посту уничтожаются. Таким образом скрывались мёртвые души, всегда числившиеся в больнице", – поясняет он.
Попавшие под сокращение медсестры знают о таком подходе. "Фиктивно устраиваются те, кому нужен стаж. На руки они ничего не получают, деньги дальше администрации не идут", – говорит Людмила Якименко.
При этом более 20 реальных человек 4 мая работу потеряют. "Мне 52 года, и меня буквально выкидывают на улицу. Не тех, кто давно перешел пенсионный возраст, и не тех, кто пришел полгода-год назад. И к чему данные увольнения, если прямым текстом нам говорят – через месяц-полтора наберут новых?" – возмущена Новак.
Все как один собеседники утверждают – у Прокудиной "всё схвачено", сдвинуть её нереально. Объясняют просто: у богатых и влиятельных дети также болеют – их дорогие автомобили часто стоят прямо под окнами главврача, они не решаются идти путём простых смертных в общие палаты. Бывшего на протяжении 8 лет министром здравоохранения Крыма Сергея Донича здесь знают как друга Людмилы Прокудиной и последнюю инстанцию, звонок которой решал все проблемы пациентов "со связями". Жалобы на больницу и лично главврача всегда попадали ей на стол, обо всех проверках она была предупреждена заранее, и в настоящий момент ничего не изменилось – за полчаса до последнего визита прокуроров Прокудина была на рабочем месте, несмотря на выходной день. Естественно, никакого результата такие проверки не приносят. "Вы же видели, что новый министр не нашёл в больнице нарушений", – сокрушается Людмила Якименко.
Её иронию легко понять – нарушения здесь на каждом углу. В прежние годы в особо критичных ситуациях медперсонал за свои деньги ремонтировал сантехнику, искал спонсоров для покупки всего, вплоть до унитазов, своими силами шпаклевал и красил стены подаренными материалами. Крыс в подвалах и тараканов в отделениях также травили за свой счёт. Сейчас даже при большом желании выкроить что-то из мизерной зарплаты невозможно. Да и желания нет, когда тебя заставляют подписывать трудовой договор с массой пробелов, какие потом администрация будет заполнять сама. Благо, данный вариант всё же прошёл, и новые договора уже на подходе. Их не показывают тем, кто уже фактически изгнан из больницы после многих лет работы.
В Государственном совете Республики Крым наслышаны о происходящем в больнице. "Я получила несколько обращений коллектива с десятками подписей. Люди приводят массу фактов нарушения своих прав, ситуация явно требует вмешательства органов власти. Я обратилась в профильный комитет парламента и инспекцию по труду, прикрепила копию обращения", – говорит крымский депутат Ольга Виноградова. По её словам, и представить не могла, что главный врач начнет расправляться с неугодными подписавшимися в духе крепостничества, выкидывая на улицу людей.
Виноградова также инициировала обращение коллектива к Сергею Аксёнову, а сама намерена обратиться в прокуратуру Крыма с просьбой провести проверку функционирования детской инфекционной больницы.
Казалось бы, в такой ситуации медработникам и пациентам следует искать любые рычаги влияния, однако даже по партийной линии путь закрыт. "Я член партии "Единая Россия", возглавляю первичную ячейку. Я агитировала за партию, призывала голосовать. Ко мне сейчас обращаются люди, почти 90 человек задают вопрос – что дальше? А я не знаю, что им сказать…" – говорит Людмила Якименко.
После референдума в правительстве работает уже третий министр здравоохранения, который проводит глобальные преобразования в системе здравоохранения республики, переводит её на российские стандарты. Крым стремительно избавляется от украинского наследия – разрухи, коррупции, непрофессионализма. И все как один крымчане работают над процветанием своей малой родины: кто на заводе, кто в школе, кто – во главе детской инфекционной больницы. Так же, нет? В случае острой необходимости высказать свое несогласие с изложенным в материале, прошу считать ничтожным и не брать во внимание именно последний абзац. Ведь без первого абзаца как-то обошлось.
Максим Николаенко
Фото пациентов больницы из соцсетей и присланные в редакцию
