О том, что в стране начинается новый виток пресловутого «реформирования науки», свидетельствует взятка, которую правительство Путина — Медведева всучило 455 академикам и 712 членам-корреспондентам РАН: оно единым махом порешило повысить пожизненное содержание этим «бессмертным» независимо от занимаемой ими должности соответственно до 100000 рублей и до 50000 рублей в месяц.
Естественно, что после такого решения правительства, принятого во исполнение указания президента, встал вопрос о том, как быть с теми, кто является основными «пахарями» в науке. Как известно, создают новое знание в основном научные и старшие научные сотрудники, которым нынешнее российское государство установило оклады порядка… 15—20 тыс. рублей. Примечательно, что средняя зарплата чиновников Федерального агентства научных организаций (ФАНО), руководимого финансистом М. Котюковым, составляет 114 тыс. рублей.

Ну ясно: чиновники — это не учёные, зато, как говорил Маугли, «одной крови» с членами правительства. А оно полагает, что зарплата чиновника в 6—7 раз должна превышать зарплату учёного, иначе и быть не может. К тому же сотрудники ФАНО — это персоны государственного масштаба, по той причине в ФАНО входит теперь 1010 организаций, владеющих 41050 объектами недвижимости, не считая 337 тыс. гектаров земельных угодий, на которых располагаются организации РАН.

Однако уж слишком бросается в глаза тот факт, что зарплата пахарей науки вдвое ниже средней зарплаты по России. Поэтому в воздухе висит вопрос: как же быть с учёными, непосредственно ведущими научные исследования? На него министерство образования и науки РФ даёт ответ в виде документа под длиннющим названием «Об утверждении методических рекомендаций по распределению субсидий, представляемых федеральным государственным учреждениям, выполняющим государственные работы в сфере научной (научно-исследовательской) и научно-технической деятельности». В соответствии с ним с 2016 года вступает в силу конкурсная система финансирования науки, по которой «ведущие учёные», согласно майскому указу президента, должны получать зарплату не менее 250000 рублей в месяц. Ура-а-а!

Правда, чтобы обеспечить выполнение определённых министерством ориентиров, на академическую науку потребуется выделять в год не менее 250 миллиардов рублей. А на неё в 2015 году у правительства нашлось всего 83 миллиарда рублей, то есть в три раза меньше. При сохранении нынешнего финансирования (а его увеличение никем не планируется) для выполнения министерской директивы придётся искать «внутренние ресурсы». Они хорошо известны: предстоит сокращение численности научных работников на 66%.

Именно такая цифра и обнародована Советом профсоюза РАН. При этом он не забыл подметить, что в настоящее время в Российской Федерации нет избытка работников, занятых производством новых знаний. По числу учёных на 10 тыс. человек населения Россия сегодня стоит на 23-м месте в мире, и по всем международным стандартам существующее финансирование науки (0,8% от ВВП) не обеспечивает нормальной работы учёных.

Вместе с тем затеянное ФАНО и минобрнауки РФ новое перераспределение финансирования РАН и вправду чревато сокращением числа научных сотрудников в 3—4 раза. Оно будет сопровождаться изменением системы научных институтов. Такое реформирование науки может привести к её окончательной деградации.

В поисках выхода из очевидного тупика в Столице России, на Ленинском проспекте, была созвана экстренная третья сессия конференции научных сотрудников. В конференц-зале РАН собрались около 1000 участников из разных регионов страны, большинство которых добирались в столицу за свой счёт.

Выступления академиков РАН продолжались с 10 часов утра до 7 вечера. Не было ни одного выступления, в котором бы звучали нотки одобрения предложений и рекомендаций, как и в целом научной политики, минобрнауки РФ и ФАНО. Выяснилось, что никто не смог понять процедуру «экзамена», который данные чиновничьи структуры навязывают не только академическим институтам, однако и всем научным организациям Российской Федерации. Оценка эффективности работы научных коллективов по 25 — 35 искусственным показателям (число публикаций, цитируемость статей, количество докладов, сделанных на различных семинарах, конференциях, симпозиумах, конгрессах и т.д.) является высшим проявлением формализма. Впрочем, дело даже не в самих критериях, а в очевидной нацеленности их использования для разрушения науки. Не случайно научное сообщество даже в привлечении министерством и ФАНО экспертов к оценке эффективности работы институтов увидело не стремление к объективности, а угрозу сугубо коррупционных процедур, в пагубности которых учёные априори не сомневаются.

В выступлениях академиков прозвучало удивление тем, что реформа РАН началась с создания ФАНО, хотя не было даже положения о его деятельности. Данный документ стали разрабатывать лишь после того, как уже был принят и подписан закон о реформе Российской академии наук. Даже здесь телега стояла впереди лошади.

Выступавшие отмечали: в положении о ФАНО предусматривалось, что это агентство будет осуществлять только хозяйственную деятельность РАН. Однако почему-то очень скоро его полномочия стали стремительно расширяться, выходя за рамки, указанные в официальных документах. И тихие чиновники данного ведомства вскоре начали переводить директоров всех подведомственных им институтов РАН в разряд… исполняющих обязанности.

Аппетиты чиновников ФАНО росли с ускорением. Они уже нацелились на реструктуризацию с последующим слиянием под одной крышей разнопрофильных институтов РАН, на формирование новых федеральных научных центров. С точки зрения этих чиновников, так им проще-де вести хозяйственную деятельность. Право РАН осуществлять научное руководство институтами поставлено под вопрос, по той причине правительство, потворствуя ФАНО, признаёт хозяйственную деятельность более важной, чем научную.

Как разъяснил заместитель директора Института ядерных исследований РАН академик В. Рубаков, упомянутые центры юридически не будут иметь отношения к Российской академии наук, а их цели и задачи будут определять не учёные, а чиновники. Они же будут распоряжаться оборудованием и другой собственностью. Опасность таких новшеств В. Рубаков усматривает в том, что объявленный после начала реформ запрет на любые сделки с имуществом РАН заканчивается, а вопрос о том, что будет дальше, остаётся открытым. Например, нельзя даже исключить, что всё научное оборудование и помещения (!), в которых оно находится, пойдут с молотка и достанутся в том числе и зарубежным благодетелям-инвесторам.

Выступивший в конце дискуссии представитель ФАНО А. Медведев (до перехода в это агентство был министром экономики Московской области) заявил, что «отношения между государством и наукой должны быть рыночными… Научное сообщество должно доказать, что способно встроиться в базовые экономические процессы, какие проходят в стране, и быстрее реагировать на запросы реального сектора». Единственное оправдание для начальственного чиновника, важно произносящего подобные речи: он никогда прежде никакого отношения к науке не имел. Сбываются директивы полковника Скалозуба, мечтавшего дать студентам фельдфебеля в Вольтеры…

Подводя итоги конференции, посвящённой обсуждению очередного витка реформ Российской академии наук, приходится соглашаться со словами одного из членов президиума РАН, что «диалог государства и науки похож на разговор слепого с глухим». Очевидно, кому-то очень хочется развалить науку в России, и данные «благодетели Отечества» убеждены, что наилучший способ развала есть бесконечное реформирование, особенно если оно направлено в руки чиновников, её ненавидящих.

По материалам сайта КПРФ