Когда глава российской делегации в Парламентской ассамблее ОБСЕ Пётр Толстой отметил, что «призывы вернуть Крым… можно продолжать ещё долго…пока не надоест», вектор он, судя по всему, определил верно. Причину, которая заставила бы самых влиятельных западных участников ОБСЕ прекратить поддерживать резолюции с осуждением присоединения полуострова к России, найти крайне трудно, передаёт «Крымская газета».
Как известно, в ходе недавно прошедшей 26-й сессии ПА ОБСЕ была принята резолюция «О восстановлении суверенитета и территориальной целостности Украины», где «в пределах её признанных международным сообществом границ» упомянуты Республика Крым и Севастополь. Ничего нового и неожиданного в такой формулировке нет. В Тбилисской декларации, принятой на юбилейной, 25-й сессии той же ассамблеи, содержались схожие тезисы.
Собственно, здесь такая же закономерность, как с непризнанными государствами. Пока сама Украина не признает Крым российским, подобные декларации, наиболее вероятно, будут приниматься различными международными организациями с завидной регулярностью.
Стоит напомнить, кстати, что в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе между участников есть и страны из других частей света, например, США, Канада, Монголия и азиатские республики бывшего СССР. Различные государства в подобных международных структурах будут голосовать за такие документы хотя бы потому, что это ещё один повод для переговоров с Москвой. Голосование за такие резолюции, как и отказ от их поддержки, – политический товар, в который вкладывать дополнительных средств не требуется, в то же время, надежда использовать его для торга сохраняется. Тут как у классика: «Надо бы в город съездить, прицениться, почём нынче мёртвые души».
И понятно, что даже на уступки по санкциям ведущие западные державы пойдут с большей вероятностью, чем на отказ от вопросов о присоединении Крыма. Ведь сохранение подобных претензий даёт повод для усиления санкционного давления. То есть поддержка претензий к России по поводу Крыма для иностранных государств – это политический товар «длительного хранения» и «многоразового использования».
