23 февраля на шествии КПРФ, приуроченном к 100-летию создания Рабоче-крестьянской красной армии, маленькая (впрочем, большой она быть и не могла) группа провокаторов пронесла растяжку, призывающую бойкотировать грядущие президентские выборы. Никакого влияния на проведение акции они не оказали –собственно, их вообще не заметила основная масса людей.
Кажется, можно бы было и забыть, проигнорировать этот случай, если бы само по себе требование бойкота не всплывало всё чаще и чаще в ходе различных дискуссий, атак же в ходе партийной агитработы. Примечательно и любопытно, что главными сторонниками бойкота выступают одновременно и в равной мере политические силы, группирующиеся вокруг Алексея Навального, а так же лево-сектантские объединения. Причём если в случае навальнистов всё достаточно ясно –призыв к бойкоту – реакция на недопуск их кандидата, в противном случае, позволь власть Навальному вступить в борьбу, ничего подобного бы мы не услышали, то для микролевых идея бойкота имманентно присуща, всплывает от раза к разу и выдвигается с претензией на некую теоретически обоснованную и единственно верную форму действий для левых сил. Посему имеет смысл разобраться с вопросом подробнее. Начать стоит с базовых вещей –с формулировки понятия и его краткой истории. Бойкот есть отказ иметь дело, принимать участие, приобретать товары или услуги. Непосредственно слово происходит от фамилии Чарльза Каннингема Бойкотта, работавшего в 1880-х годах в качестве управляющего у лорда Эрна, землевладельца в ирландском графстве Мейо.

Не вдаваясь в подробности социального и национального положения масс ирландцев в середине и второй половине XIX века, перескажем историю кратко. В 1880 году, в рамках борьбы за справедливую арендную плату, право оставаться на земле и право свободной купли земли, Земельная Лига Ирландии отозвала местных работников, необходимых для сбора урожая в имении лорда Эрна. Когда Бойкот начал бороться против этой забастовки, Лига начала кампанию по изоляции Бойкотта в местном обществе. Соседи прекратили с ним разговаривать, магазины отказывались обслуживать его, а в церкви люди не садились рядом и не разговаривали с ним.1-го декабря 1880-го Бойкотту пришлось покинуть Ирландию. Впрочем, урожай лорда Эрна всё равно был собран, хотя для этого и были затрачены большие деньги, чем это изначально предполагалось Бойкоттом. Вообще бойкот –одна из главных форм ненасильственного сопротивления –успешно развивал и применял его Мохандас Карамчанд Ганди, более известный как Махатма. Сразу же стоит отметить две важных вещи: во-первых бойкот может оказаться эффективен только в том случае, когда он массовый –наглядно это видно даже на примере Чарльза Бойкотта – если бы в графстве нашлось бы хоть некоторое количество людей наиболее необходимых в повседневной жизни профессий, которые были бы готовы продолжать поддерживать с управляющим отношения, то он мог бы жить в Мейо ещё многие годы. Во-вторых, основная масса удачных бойкотов в истории связана с тем, что подвергающиеся бойкотированию несут от него ощутимый материальный убыток.

Вспомним самый известный и масштабный пример бойкотирования и ненасильственного сопротивления –сатьяграху Ганди. Её основные пункты включают в себя отказ от покупки британских товаров, особенно текстиля, а главное –отказ от уплаты налогов. Идущего по пути сатьяграхи индуса можно было посадить в тюрьму за неподчинение властям, но вот взять с него деньги было на самом деле нереально – и именно это заставило, в конечном счете, власти Британской Индии разговаривать с Ганди.

Другие известные удачные бойкоты (бойкоты американских колоний в 1760-х годах, сахарный бойкот аболяционистов в Англии в 1820-х годах и пр.) лишь подтверждают это правило – как и в случае с забастовкой основная задача бойкота ударом по карману конкретного лица, или определённой их группы, принудить к диалогу во избежание дальнейших убытков.

В то же время мы почти не находим в истории примеров успешного политического бойкота, главным образом ввиду того, что необычайно трудно обеспечить ввиду неоднородности политической системы и взглядов избирателей необходимый уровень участия масс. Успешные политические бойкоты – это за редчайшими исключениями бойкоты национально гомогенными окраинами/колониями политической системы центра/метрополии в общем, как первый шаг на пути борьбы за независимость. И даже они не имели действенности и силы сами по себе, вне контекста дальнейшей борьбы, обычно вооружённой. Политический бойкот не приносит никакого убытка или материального ущерба господствующим кругам, а потому, если идёт речь о не слишком большой части населения, они имеют возможность допускать его, игнорировать его неограниченно продолжительное время.

Перейдём теперь ближе к конкретным политическим условиям Российской Федерации. Общим местом у агитаторов бойкота является утверждение, будто бы для действующей власти принципиальным вопросом является уровень явки избирателей на участки – якобы небольшое их число само по себе сделает власть нелегитимной. Хочется посоветовать всем сторонникам этой позиции перечитать классиков марксизма, особенно в части классовой борьбы – в капиталистическом государстве находящаяся на верху группировка черпает своё могущество вовсе не из массовой поддержки граждан, а из своей экономической силы, которую и конвертирует разными способами, где выборы – лишь один из них, в политическое влияние.

Нет, разумеется, власти было бы неплохо получить заветные 70/70, а ещё лучше 90/90 – и такие цифры мы увидим в некоторых особенно верноподданнических республиках, но в общем и 70/50, или даже 70/30 не станут для неё катастрофой – порога явки нет, выборы состоятся в любом случае. Мало того, известный, легко выводимый из статистики факт – как раз наоборот, низкая явка даёт преимущества официальным кандидатам на выборах всех уровней, а высокая существенно увеличивает риски и неопределённость. Куда чаще чиновники и ответственные работники прикладывают усилия к тому, чтоб “засушить” явку, а не увеличить её – и бойкотчики льют воду на их мельницу. У власти есть особый отряд людей, который пойдёт и проголосует за неё в любом случае – просто, так сказать, ввиду своей профессии и социального статуса: сами чиновники члены их семей, весомая часть бюджетников. В абсолютных выражениях численность этой группы почти неизменна, но вот процент она может составить очень разный в зависимости от активности прочих категорий населения.

Что до легитимности, то если убрать все лицемерные юридические нежности, то власть легитимна до тех пор, пока её признает, её приказам подчиняется и сравнительно эффективно функционирует государственная машина насилия. Говоря ещё проще – если городовой, жандарм, господин полицейский – называй как угодно, а так же судьи и прокуроры, следователи и приставы, а в первую очередь, разумеется, армия и внутренние войска готовы следовать приказам власти, и нет равнозначных по силе, многочисленных, а в идеале и вооружённых толп революционного народа, готового оспорить их право распоряжаться собой и своей судьбой, власть легитимна – и не так уж важно, какой бумажкой это в итоге оформят.

Кто-то спросит: ну и к чему же, раз так, ходить на выборы? Ведь всё равно в критической ситуации капиталистический, буржуазный класс будет опираться на дубину насилия, если она не будет уж совсем трухлявой? Зачем, если ничего на выборах принципиально изменить нельзя? Ответ прост – потому что выборы – это один из немногих моментов, когда партия может масштабно, легально, используя порой даже государственные ресурсы, обращаться к народу! Агитация, дебаты, а всего важнее – вовлечение людей в политический процесс – вот польза от выборов, нередко – огромная. Особо стоит отметить – в вопросе выборов наша партия ориентируется на историческое наследие большевиков. Наши же оппоненты, так нередко использующие слова вроде “оппортунизм”, или “соглашательство”, забыли, или не знали, что РСДРП ни разуне бойкотировала выборов. Она участвовала в выборах во все созывы Думы, даже в последней, IV Думе, наиболее реакционной среди всех созывов, насчитывалось 14 депутатов социал-демократов, из них 6 были большевиками. На V конференции РСДРП в 1908 – т.е. уже после Третьеиюньского переворота, Ленин ясно и однозначно высказался как против ликвидаторов, призывавших целиком отойти от додумской, нелегальной тактики борьбы, так и против отзовистов, которые как раз и ратовали за бойкот Думы и отзыв депутатской фракции. Большевики, уже взявшие власть в октябре 1917, участвовали в выборах в Учредительное собрание. Да, потом они его разогнали! Да, потом активно боролись с КомУчем, но в выборах участвовали! Потому что нельзя пренебрегать никакими способами, дающими возможность вовлечь народ в политику, сделать её насущной, заставить обывателя вырабатывать своё мнение по ключевым вопросам политической повестки.

Когда бойкот выборов имел бы смысл? Когда в нём приняли бы участие миллионы людей, готовых не просто не прийти на участок 18 марта – это довольно сомнительный подвиг, а после этого, после заявить “я не избирал эту власть – и я отказываю ей в признании”. Заявить –и подтвердить делом – хотя бы в духе сатьяграхи Ганди: бойкот товарам и услугам фирм приближённых к телу олигархов, благо вся страна уже знает их имена, массовый отказ от выплаты банковских процентов, счётов за ЖКХ, от уплаты налогов и сборов. Возможен такой вариант? Может такое реально, а не в воспалённом воображении, произойти в России во второй половине марта этого года? Нет. И это очевидно. Что может случиться на самом деле? По непониманию, лени, равнодушию, из неверия в свои силы люди сами организуют “бойкот”, оставшись дома, или найдя себе на выходной день более интересные и приятные занятия. Кто победит в этом случае?

Действующая власть. Система и её инерция. Какую практическую задачу для неё может создать не 70, а 50, или даже 30% проголосовавших? Ровно никакой. Больше того, немедленно найдутся пропагандисты, которые истолкуют пассивность электората как наглядное свидетельство удовлетворённости своей судьбой и положением страны в общем, нежеланием что-или менять. Деланно поохает ЦИК, тем конкретным персонажам, которые обещали 70/70, дадут по шапке – а может быть даже и е дадут. Всё.

Тогда зачем призывы к бойкоту? Неужели те, кто делает их, не видят, не понимают всего вышесказанного? Всё просто. Сектантам не необходимы массы, не необходимы люди, не необходима власть – они очень хорошо сознают, что её у них никогда не будет – им необходимо чувство собственной исключительности. Им хочется быть самыми революционными среди всех революционеров, им хочется пиара, ведь “Мы бойкотируем выборы!” – это звучит громко. И не беда, что участвуй мы в них – и результат пришлось бы долго отыскивать с лупой, в то же время, бойкот – это звучит гордо. Не важно, что в объективных реалиях современной России подобные лозунги – игра на стороне властей, не важно, что едва не главный враг для оппозиции – это пассивность, уверенность людей, что “всё уже предрешено”, а бойкот подводит под эту позицию псевдотеоретическую базу – в то же время, это звучит красиво. Всё – во имя красного словца, всё – во имя жеста! Потому что ничего другого всё равно нет и не предвидится.

Господа дорогие и горячо любимые микролевые, вы страшно далеки от народа – и такими останетесь. А бойкот – бойкота не будет. Мы – живём, мы боремся, нам есть что сказать людям. Нам нелегко –это нормально, так как мы делаем тяжёлую работу.

Когда доделаем? Сложный вопрос, но одно знаю точно – мы не опустим руки!