Об этом сообщило издание «Крымское Эхо».

ПОХОЖЕ, НАДВИГАЕТСЯ ЧТО-ТО ИНТЕРЕСНОЕ

…Дело было в самом начале 90-х — от СССР уже ничего не осталось; автор сих строк от парламентской газеты в качестве начинающего журналиста была отправлена в Киев на курсы молодых политиков и журналистов. Там я получила массу ярких впечатлений, и одно из них касалось обсуждения права государства на смертную казнь.

Нас посадили в кружок, долго рассказывали что смертная казнь — это ужасно, а потом начали опрашивать каждого — мол, подтверди, что ты согласен. Ну я возьми и ляпни: нет, смертная казнь необходима — тогда ещё были слишком свежи эмоции о «подвигах» Чикатило. В моей, ещё не вышедшей из Советского Союза, голове не укладывалось — как так: он убил 53 человека, а общество оберегает его жизнь, кормит и лечит его на наши налоги?! Хорошо, не ты дал жизнь этому человеку — не ты имеешь право её отнять. Тем не менее ведь он отнял жизнь 53 человек!

Тогда я была молода и наивна, говорила то, что думала. Тем не менее я не могла представить реакцию на данные мои слова: меня тут же заклевали, обвинили в тоталитаризме, искаженном воспитании, на меня сразу же недобро стали смотреть на практике все присутствующие — было ощущение того, что, попади в их руки сейчас камни, они бы меня ими забросали.

…Потом было множество иных семинаров, курсов и даже заграничных командировок, где мне пробовали «вправить мозги». С высоты прожитых лет отчетливо видно, что вся эта работа сводилась к тому, чтобы чёрное в моей голове стало белым и наоборот. Тогда, на ещё неостывшем трупе СССР, многое казалось свежим, правильным, нужным. Скажем, свобода слова: вот раньше вам не давали писать, что вам хотелось, а сейчас — пожалуйста, пишите, говорите! Свобода прессы, свобода собраний!

Должно было пройти много времени, чтобы мы, постсоветские люди, разобрались, что к чему. От безудержной «свободы слова», когда позволено все, многих из нас удержало обыкновенное воспитание, данное нашими мамами: чёрное — оно всегда чёрное, как бы ты это ни назвал. Потом потихоньку пришло понимание того, что эта «свобода» включается только тогда и по поводу того, когда и для кого её границы очертит хозяин СМИ. И неважно, было ли оно «государственным» (везде же работают люди, правда?) или откровенно частным.

Нам, крымчанам, в этом смысле повезло: мы достойно прошли через горнило «оранжевой революции», не предав своих идеалов и не купившись на «кружевные трусики». Из-за этого нас всех скопом обозвали «коммунистическим заповедником» и, как показал 2014 год, на нас просто махнули рукой, поняв, что мы неисправимы. Думаю, этот феномен — почему жители полуострова не поддались чудовищному идеологическому  давлению Запада — ещё ждет своих исследователей.

А вот Украине и Грузии не повезло особенно. Не будем уходить «вглубь веков», возьмем последние события: какой процент граждан Украины истово верит, что Россия захватила Донбасс, введя туда войска? 60? 70? А почему у грузин совсем сорвало крышу настолько, что они позволили прямой мат в телеэфире по отношению к одному из символов государства российского — её президента?

Говорят, обе данные нации — украинцы и грузины — особенно эмоциональны, доверчивы, как дети, тянутся ко всему яркому и блестящему. Мамы нынешних телеведущих рожали их на излете 80-х, а это значит, детство этих рожденных в конце прошлого века пришлось на самые тяжелые 90-е. Когда человек нищий и не видит впереди надежды на то, что эта нищета когда-нибудь закончится, его можно брать голыми руками. Бусами. Стажировками в Брюсселе, где штаб-квартира НАТО. Рабочими местами в противочумной химической лаборатории, где выращивают споры сибирской язвы для «непонятно» каких целей.

Наверное, можно как-то понять и грузин, и украинцев, которые подставили свои шеи под ярмо врагов России: умелая работа НКО (сколько мы их перевидали за 23 года!), желание надеть те пресловутые трусики… Понять можно — простить нет. На фронте предателей расстреливали — потому что знали, что они несут в себе куда большую угрозу, чем снаряды и бомбы. В войне идеологической, информационной снаряды иные: телевысер грузинского «Рустави — 2», перепуганный отказ украинской «Newsone» от совместного с «Россией 1» эфира.

Что объединяет данные два события? Не только телеэфир. Главное — вот вам «свобода слова». В Грузии — свобода выпустить в эфир то, что психически здоровые люди последнему забулдыге не скажут; во втором — запрет на безобидное общение граждан двух стран. Запрет!!! А вы помните, как на излете советских годов Познер с Донахью телемосты проводил? Это же американский формат, вы же нас этому научили!! Нет! им — можно, нам нельзя…

Можно данную тему продолжать бесконечно. Тем не менее послевкусие остается, не поверите, приятное: кажется, их кураторы нервничают. Они задергались, они начинают совершать ошибки. Позволю себе осторожное наблюдение: так бывает накануне каких-то больших сдвигов. А если оглянуться на последние события на мировой политической арене, нетрудно заметить, что данные вот эфирные страсти являются как раз отголоском тех самых сдвигов. Дальше будет интереснее — не отходим от экранов!