Через 72 года чувство благодарности привело сибиряков к мемориалу в Балаклаве

На мемориальную плиту ложатся красные тюльпаны. Пожилая женщина, сжимая руку пятилетнего мальчугана, шепчет: «Спасибо, за жизнь!», а потом, наклонившись к внуку, поясняет: «Здесь спят моряки, спасшие меня, твоих прадедушку и прабабушку». «И Костя?», — спрашивает мальчуган. «И Костя», — отвечает бабушка, вытирая слезу.

Она видела этого Костю всего раз в жизни, даже не помнит его лица: ей было от роду всего два года, а тут взрывы, смерть, ужас — как уж запомнить, кто рядом? Уже потом, по рассказам мамы Нины Емельяновны, по строчкам писем отца Владимира Александровича, восстанавливала те эпизоды. Потом дочь Анна через архивы найдёт фамилии людей, спасших в 1941-м её родных. Потом они узнают, что в Балаклаве есть могила спасателей. Потом в честь одного из них, самого молодого погибшего, назовут внука Костей.

- Когда началась война, мне едва исполнилось два года, — рассказывает Мария Коновалова. -
Я родом из Новороссийска. Папа был на 7 лет старше мамы, уже отслуживший срочную моряк торгового флота, а мама — студентка педучилища. Они познакомились в 1938-м в Одессе, где тогда жил папа, а мама гостила у подруги.

В Одессе, у бабушки Оксаны — папиной мамы (она погибла во время бомбёжки), нас и застала война. Папу мобилизовали на теплоход «Кубань» — эвакуировали людей, грузы. Мы сначала не эвакуировались, думали, война ненадолго, а потом дороги были уже закрыты. К счастью, папин капитан Георгий Вислобоков разрешил ему заскочить за нами: «Кубань» шла в Новороссийск.

Они были у берегов Крыма, у Тарханкута, когда фашистские бомбардировщики атаковали теплоход. Он получил пробоину. Единственным спасением было выброситься на мель.

- Были раненые, убитые, — продолжает Мария Владимировна. — К счастью, нас с мамой не задело — она накрыла меня собой, а папа был ранен в руку. Мама рассказывала, что большую часть людей с «Кубани» забрал какой-то корабль, а мы остались с папой. Мама не захотела оставить любимого, предчувствуя, наверное, что скоро расстанутся они навсегда, и буквально вымолила данную возможность у капитана теплохода.

Потом подошёл спасательный буксир «Шахтёр». Его моряки смогли обмотать пробоину стальным тросом, закрыть полотном из чехлов. Мама вспоминала, что помогала их сшивать, а папа вместе с другими откачивал воду. «Шахтёр» помог и сойти с мели. Через два дня прибыли в Севастополь. Оттуда Мария и мама под бомбёжками и обстрелами больше месяца добирались в Молотов (Пермь). А в феврале 42-го получили долгожданное письмо от отца и мужа.

- Он рассказывал, что его теплоход «Кубань» помогал нашим солдатам попасть в Крым во время Керченско-Феодосийского десанта. Писал, что нет людей, так много сделавших для нас в августе 1941-го, — вздыхает Мария Владимировна. — В декабре 41-го погиб папин капитан, погибли наши спасатели. «Помнишь, Ниночка, — писал папа маме, — как помогли товарищи с «Шахтёра»? Недавно узнал, что спасатель фашисты разбомбили в Евпатории. Есть погибшие, между них и тот парнишка Костя, что смешил нашу Марусечку и угощал её сахарком. Мы снова уходим в рейс, будем бить фашистов. За этих ребят, за маму мою, за вас, за нашу великую Родину. Когда буду в Севастополе, постараюсь съездить на могилу к «шахтёрцам», а не удастся сейчас, так вместе съездим после Победы. А она обязательно будет. Ваш муж и папка».

Владимир Александрович не дожил до Победы, погиб 2 июня 1942-го в Новороссийске. Только спустя десятилетия его родные смогли исполнить желание моряка, приехать в Балаклаву на могилу к «шахтёрцам».

- Как я рада, — трогая красную звезду на памятнике, говорит Мария Владимировна, — что обелиск в прекрасном состоянии (год назад специалисты Аварийно-спасательной службы Черноморского флота, общественной организации «ЭПРОН-клуб», экипажа нынешнего спасательного судна «Шахтёр» обновили его. — Ред.). Знаете, в одной из статей о подвиге «Шахтёра» прочитала, что в трудные минуты боя тяжело раненный Костя подбадривал товарищей песней «Когда б имел златые горы»... А я, увы, совсем не помню его лица, лиц других спасателей. Однако как благодарна им за жизнь...

Как это было

30 октября 1941 года «Шахтёр» принял бой с шестью самолётами фашистов, атаковавших корабли на евпаторийском рейде. 468 (!) пулевых и осколочных пробоин получил буксир, однако вышел победителем. В ОБД «Мемориал» есть донесение Черноморской экспедиции подводных работ особого назначения, в составе которой был «Шахтёр». «Убиты: командир Павел Крысюк, 1890 года рождения, старший кок Илья Долгов, 1914 года, моторист Иван Володченко, 1918 года, рулевой Василий Никитин, 1914 года, строевой Борис Болоневский, 1920 года». В донесении, датированном 31 октября, не значится тот Костя: Константин Чернышёв, 1921 года рождения, умер в госпитале несколькими часами позже.

Наталья ПУПКОВА.

По материалам информационного агентства Крымская правда