Она била чечетку на рынке вместе с харьковскими цыганами, в оккупированном городе пела немцам русскую «Катюшу» — семилетняя, голодная, «дула свое», как учил горячо любимый папа Марк Гаврилович. А потом с распахнутыми глазами смотрела красивое «трофейное» кино, с удивлением заглядывала в двери нового ресторана, где работала уборщицей соседка тетя Фрося. Ах, какие там были фикусы и купидоны! Непременно, обязательно у неё будут такие же!..