Она била чечетку на рынке вместе с харьковскими цыганами, в оккупированном городе пела немцам русскую «Катюшу» — семилетняя, голодная, «дула свое», как учил горячо любимый папа Марк Гаврилович. А потом с распахнутыми глазами смотрела красивое «трофейное» кино, с удивлением заглядывала в двери нового ресторана, где работала уборщицей соседка тетя Фрося. Ах, какие там были фикусы и купидоны! Непременно, обязательно у неё будут такие же!., пишет издание «РИА Крым».

Будут. И будут восхитительные кинообразы, сделанные так, как могла лишь она одна, и умопомрачительные наряды, и даже кинофестиваль в Каннах. Вся, до последнего вдоха, она была Женщина и Актриса.

В этот день ей могло бы исполнится 86 лет, но 30 марта 2011-го она ушла. А нам остались её роли и поразительная женская сила – в телепрограммах, мемуарах и многочисленных интервью.

Вертикальный взлет

«Проснуться часов в девять. Душ. Завтрак: каша овсяная, киви, поджаренный хлеб с маслом. Мы с мужем разъезжаемся по своим делам».

Признанная королева отечественного кинематографа, сменив пять мужей, в последнем, шестом браке с Сергеем Сениным нашла свое простое счастье.

«Я возвращаюсь домой, мы обсуждаем, как состоялся день, гуляем с собаками. И вечером или дома ужинаем, или идем в ресторанчик. Счастье — это уйти на работу со спокойной душой, заниматься тем, что тебе нравится, вернуться, выдохнуть и знать, что у тебя все хорошо. Все гениальное просто».

Все это она скажет в одном из своих поздних интервью.

А задолго до него юная студентка ВГИКа Люся Гурченко бежала по коридорам «Мосфильма», где её увидел директор киностудии Иван Пырьев и за руку отвел к Рязанову: «Снимай!».

Так случилась «Карнавальная ночь». Став лидером кинопроката 1956 года, картина собрала около 50 млн. зрителей, её признали лучшим фильмом по опросу журнала «Советский экран» в 1957 году, она до сих пор входит в ТОП — 100 отечественных фильмов по версии ruskino.com.

«На следующий же день после выхода на экраны на меня обрушилась слава. Это был вертикальный взлет!», — скажет Гурченко позже. А едва получив гонорар, отправит родителей к морю, а себе купит в комиссионке на Арбате петровскую жирандоль.

У всех на устах -«Ах!»

Жирандоль – это также про фикусы и купидонов, про «трофейное кино» — оттуда страсть к красивым вещам, которую Людмила Марковна пронесет с собой через всю жизнь:

«Даже когда ещё угла своего не было, я покупала и перетаскивала за собой свое добро: лампы с висюльками, вазочки. Надо мной в общежитии смеялись: »Люся выезжает с двумя своими лампами, как с елками". Но у меня и в общежитии были всякие шторы, покрывала в цветочек с оборками. Я всегда что-то шила, придумывала. А иначе — неинтересно жить".

Неинтересно жить – это точно не про неё. Всегда яркая и эффектная, со своей легендарной осиной талией, она станет советской иконой стиля. Роскошные наряды Людмилы Марковны будут с интересом рассматривать и копировать миллионы женщин.

«Почти все свои туалеты я придумывала сама. Моделировала, кроила, шила, даже шляпки сама делала. Как это можно было достать в те нелегкие времена? По-разному: в комиссионных магазинах, через знакомых. Хочешь эффектно выглядеть — умей вертеться в двадцать раз быстрее, чем умеешь».

Ещё модные советы от Людмилы Марковны:

«Нельзя быть мартышкой — надо себя любить и работать над собой. Только имея свой собственный стиль, ты можешь управлять изменчивой модой. Пусть на тебе вещи не из последних коллекций, но у всех на устах -«Ах!».

»Деловой костюм всем прекрасен. Он идеален как для походов на работу, так и для выходов на светские вечеринки. Тут уже будут уместны все аксессуары: и бижутерия, и элегантная блестящая сумочка".

И ещё: «Одежда не приемлет спешки. В конце концов, ты выбираешь свое второе «я». Тут главное — удержаться от ненужной покупки».

Огонь, вода и Люся

Все эти советы прозвучат в 2003-м, во время фотосессии для журнала «Атмосфера». Увидев Гурченко в образе, стилист Сергей Зверев выдохнет: «Марковна, «Виагра» отдыхает!». Между Леночкой Крыловой из «Карнавальной ночи» и этой фразой – отрезок длинною в 47 лет. Целая жизнь, наполненная радостями и печалями, встречами и расставаниями. И ролями…

…Второй заметной станет роль директора ткацкой фабрики Анны Смирновой в картине Виктора Трегубовича «Старые стены». Это совсем другое кино. Производственная драма, героиня которой — серьезная советская женщина — отказывается от личного счастья, чтобы посвятить остаток жизни старым фабричным стенам. Все это могло бы стать невыносимо скучным, если бы не гениальный актерский дуэт — Гурченко и Джигарханян, которые вносят в картину многослойность, недосказанность и глубину подтекста.

«Для Люси это был очень важный фильм. В первый раз серьезная драматическая роль. Она все время ждала, что сейчас кто-то подойдет и скажет: »Ну что ты придумала? Какая из тебя драматическая актриса? Спой лучше про пять минут", — это из воспоминаний Армена Борисовича.

Есть и такие: «Я видел много её проявлений и могу сказать, что более интересной и противоречивой женщины в своей жизни я не встречал. И в профессии, и в личных взаимоотношениях. Знаете, как говорят – смотреть можно вечно на огонь и на воду. В этот список я бы добавил и Люсю… Я могу признаться, что до сих пор её люблю. Это честно».

Плащ-палатка, гипс и Канны

Сыграв в «Старых стенах», Люся победила на чужом поле – драматическом. Так появляется артистка Людмила Гурченко — та, для которой пишут роли, которой подвластен любой жанр, которая станет кокетливой Кларой Бокардон в «Соломенной шляпке», пронзительной Никой в «Двадцати днях без войны», стремительной Тамарой в «Пяти вечерах», «Любимой женщиной механика Гаврилова»…

В 1978-ом будет «Сибириада» Андрея Кончаловского. Фильм с самого начала снимался с прицелом на западный прокат, по этой причине через год картина отправится на Каннский кинофестиваль, где возьмет Гран-При.

«В Каннах я была одета лучше всех! Мне много старушек приносили и дарили вещи 20-30-х годов. А там такие шлейфы, там по 500 вытачек! И я была в одном из таких нарядов. О таких уже и забыли. И вдруг я выхожу! »Что это, Люся?", — спрашивали меня. Я отвечала: «Да это у нас в Советском союзе все так ходят».

Кстати, на съемочную площадку «Сибириады» Гурченко пришла в гипсе — параллельно она снималась в музыкальном фильме «Мама» и сломала ногу на катке. Огромный гипсовый «сапог» партнерши очень веселил Никиту Михалкова, с которым ей предстояло играть интимную сцену. Чиновникам из Госкино Кончаловский пообещал: «всё будет максимально невинно». В результате плащ-палатка, которой были укрыты герои, тряслась от смеха, но задуманный эффект был достигнут.

Браво, Людмила Марковна!

«Она была лучшей, она была знаменитой, она была прекрасной. Она была самой трудолюбивой актрисой нашего поколения», — это слова Олега Басилашвили, который стал её партнером по картине «Вокзал для двоих». Помните эту ослепительную заснеженную дорогу? По ней двое, выбиваясь из сил, бредут в сторону зоны, куда герой должен вернуться до утренней переклички: «Ты замечательно идешь! Только очень медленно!» Они падают в снег, он играет на баяне, она кричит: «Грооомче! » И зрителю с этой стороны экрана так хочется, чтобы их непременно услышали!

Или вот это, стопроцентно узнаваемое : «Людк, а Людк! Тьфу! Деревня!«

»Любовь и голуби» до сих пор остается одним из основных отечественных кинохитов. И сейчас уже невозможно представить, что Раисой Захаровной могли стать Татьяна Доронина, Наталья Кустинская или Ольга Яковлева – все они пробовались на роль.

А вот «курортное» кино – «Моя морячка». Легкая комедия, снята всего за 10 дней в южных декорациях Коктебеля и Феодосии. Эту картину вспоминают реже, а между тем в самом начале фильма Людмила Марковна появляется в роли самой себя.

Спускаясь по ступеням какого-то вымышленного концерт-холла, она поет песню с такими словами:

«Я думала, что главное в погоне за судьбой

малярно-ювелирная работа над собой…

Сначала я так думала по молодости лет,

казалось это главное, а оказалось — нет.

Среди всех доброжелателей никто не отметил,

что главное, чтоб кто-нибудь вот так тебя любил…»

Поет о себе: пришлось прожить тысячу жизней до встречи с тем, кто полюбил её «вот так». Судьба подарила Примадонне два счастливых десятилетия в последнем браке. Она ушла, а любовь осталась. Любовь человеческая и необъятная зрительская. Та, которая заставляет нас восхищенно аплодировать: «Браво, Людмила Марковна!».