После воссоединения Крыма с Россией количество знаменитостей, посещающих полуостров, существенно выросло. Спортсмены, политики, певцы, режиссёры и актёры с удовольствием проводят свои отпуска на Южном берегу. Не стал исключением и Александр АДАБАШЬЯН. Автор и соавтор 23 киносценариев, сыгравший роли в 39 фильмах, режиссёр и художник, запомнившийся зрителям знаменитой фразой «Овсянка, сэр!», также решил отдохнуть в Крыму. О том, как вернуть былую славу Ялтинской киностудии и что творится в мире отечественной киноиндустрии, он рассказал нашей газете.
- Александр Артёмович, предполагалось, что мы будем говорить о глобальных проблемах российского кинематографа, однако начать хотелось бы с локальной и наболевшей проблемы — с Ялтинской киностудии. Вам доводилось там работать?
- Как ни странно, однако, несмотря на всю мою гигантскую фильмографию, работать мне здесь не доводилось. Однако на киностудии я всё же побывал. Это было совсем недавно, уже после хорошо известных всем событий. Летом тут проходил симпозиум министров культуры разных российских регионов, и мы прилетели на полуостров в составе московской делегации. Так вышло, что в течение недели вместе с режиссёром Анной Чернаковой мы были предоставлены сами себе. У нас была машина, и мы вдоволь покатались по Крыму. В том числе заехали и на Ялтинскую киностудию. Проникли туда фактически контрабандой. Не буду вдаваться в подробности, однако впечатление от посещения осталось жуткое.
- Ялтинская киностудия и вправду переживает не лучшие времена. Очень много говорилось о накопившихся там проблемах и почти ничего о том, как их решить. На ваш взгляд, у киностудии есть шанс вернуть себе былую славу?
- Я думаю, что есть. Главное — не пытаться превратить её в киностудию полного цикла, которая производила бы фильмы «от» и «до». Имеет смысл создать здесь мощную техническую базу, для того чтобы использовать те возможности и преимущества, какие есть именно здесь. Я говорю о большом количестве солнечных дней, прекрасных видах, природе и дворцах, какие здесь есть в огромных количествах. Надо завести сюда лучшую съёмочную и звукозаписывающую аппаратуру, чтобы избавить съёмочные команды от необходимости тащить с собой кучу оборудования. После этого можно открывать студию, причём делать это не только для россиян и украинцев, однако и для европейцев, и вообще всех, кто захочет здесь снимать. Сделать то же, что в своё время сделали чехи с киностудией «Баррандов».
- Что именно они сделали?
- Когда начался весь данный капитальный развал, они по демпинговым ценам стали приглашать к себе работать всех подряд. Чего там только не снималось: начиная от порно и заканчивая рекламой, боевиками и всем чем угодно. Услуги оказывали всем, только платите. Такая политика позволила им создать мощную техническую базу. Свои фильмы там снимают американцы, европейцы, да и наши также приезжают. Была такая картина «Ревизор», которая целиком снималась там. Актёров привезли из Москвы, оплатили им проживание, а как актёры театральные, то приходилось оплачивать и многочисленные перелёты туда и обратно. По деньгам получилось всё равно дешевле, чем снимать этих московских актёров в павильонах «Мосфильма». Сейчас в «Баррандове» цены среднеевропейские и, тем не менее, туда очередь стоит из желающих поработать с ними.
- Чтобы у дверей Ялтинской киностудии выстроились очереди, надо вложить в неё немалые средства. Кто должен заниматься модернизацией: государство или частные инвесторы?
- На мой взгляд, больший пакет акций должен принадлежать государству, однако участие частного капитала обязательно. Киностудия должна быть экономически выгодным и самостоятельным предприятием. Она должна зарабатывать очень хорошие деньги, однако принадлежать государству. Оно же будет заниматься оснащением студии. Какая-то часть акций должна принадлежать частному менеджменту, который будет заинтересован в продвижении киностудии. Ялтинская киностудия должна стать идеальным местом для предоставления услуг. Нет смысла делать из неё ещё один «Мосфильм» со штатом режиссёров и иже с ними. Если сделать из неё великолепную съёмочную площадку, то от желающих поработать здесь не будет отбоя.
- Желающие уже есть. Буквально неделю назад появилась новость о том, что именно на Ялтинской киностудии будут снимать фильм с рабочим названием «Море волнуется». События в картине будут развиваться на фоне «Крымской весны» и повествуют, судя по всему, о ней же. Как вы относитесь к идее создания такого фильма?
- Я не особенно верю, что можно вот так, по горячим следам, что-то хорошее снять. Для событий такого масштаба надо отступить по времени и осмыслить всё это более объёмно. Иначе будет, как в той истории со слепыми и слоном, когда сколько-то слепых ощупывали слона и потом делились впечатлениями. Для кого-то это огромные шершавые слоны. Для кого-то — тоненький хвостик. Кому-то посчастливилось хобот потрогать. Кому-то бивни. Каждый имел часть вполне объективной информации, однако при этом общей картины не вышло. Так же и здесь. Это классический пример, однако лучшее, что было написано о войне 1812 года, это «Война и мир», созданная человеком, который в этой войне не участвовал просто по возрасту. Такая же ситуация и с Великой Отечественной войной. Лучшие фильмы о ней были снять пусть и фронтовиками, однако всё равно спустя 10-20 лет. «Летят журавли», «Баллада о солдате», «Они сражались за Родину» — лишь немногие из них. Я знаю, что у вас готовятся снимать документальную картину о «Крымской весне». Вот для документального фильма сейчас время очень хорошее. Документальное кино надо снимать сейчас, когда живы свидетели всей этой истории, пристрастные участники и с той, и с другой стороны. Однако это документальное. Игровое кино снимать пока рановато.
- Насколько могу судить, с игровым кино у нас вообще проблемы. Многие жалуются на низкое качество снимаемых в России фильмов. На ваш взгляд, каковы основные недостатки и достоинства отечественного кинематографа?
- Главный недостаток состоит в том, что весь прокат российского кино принадлежит американцам и продюсерам, какие определяют политику всего, что происходит в этой сфере. Раньше продюсером было государство. Ему принадлежало и производство, и прокат. Рынок был закрытый. Снаружи мало что попадало. Конкуренции особой не было, поэтому каждая картина, снимавшаяся в СССР, за один день проката себя окупала. Любая. Хоть Туркменской студии, хоть «Мосфильма». Неважно. Один день проката окупал производство, а дальше шла чистая прибыль. Киноиндустрия содержала за свой счёт образование и медицину. Успешная картина собирала 40-60 млн. зрителей. С развалом Союза всё изменилось. Вы же помните, в какой эйфории пребывали все, когда началась вся эта эпопея с пятым съездом. Считалось, что для того, чтобы конкурентный рынок заработал, нужно просто три раза громко крикнуть слово «рынок». Дальше он сам будет диктовать цены, какие будут падать, а качество расти. Во что это вылилось сейчас, можно видеть. То же самое произошло с кино. Для того, чтобы ликвидировать цензуру, разрушили организацию, в которой она находилась. С визгом и улюлюканьем разогнали Госкино, который считался тормозом на пути прогресса. Это то же самое, что сжечь дом с целью извести тараканов. Цели вы достигаете, тараканов нет, однако и дома нет. Потом те же, кто требовал разогнать Госкино, спохватились, начали требовать под стенами Минкульта вернуть всё, как было, однако было уже поздно. Пришлось выживать, ну и появились данные таинственные люди — продюсеры.
- Это они ответственны за то, что Голливуд вытеснил отечественных кинопроизводителей с российского прокатного рынка?
— В том числе. Кино — это всё-таки производство. А какой смысл любого производства? Заработать на результате, разработать некий продукт, приносящий вам прибыль, которая окупит ваши затраты и позволит оставить некоторый задел на будущее. Это относится ко всему, что бы вы ни делали: снимаете ли вы кино, шьёте ли одежду или выпускаете газету. Кино же сейчас превратилось в производство, рассчитанное не на прибыль, а на «распиливание» средств, выделенных на съёмки. Наши снимают откровенное фуфло потому, что не зависят от результата работы. Отечественный кинопроизводитель уже вначале «отпилил» достаточно денег для того, чтобы не интересоваться судьбой производимого продукта. С прокатом также большая проблема.
Какая именно?
— Контроля за ним нет никакого. Почему-то сложилась практика, взявшаяся непонятно откуда, что прокат берёт себе 50 процентов прибыли. При этом 50 процентов от чего — также неизвестно, потому что выяснить, сколько людей посмотрело в реальности вашу картину, невозможно. Случаи фальсификации данных сплошь и рядом. К примеру, получают создатели официальную информацию о том, сколько зрителей было в зале. В документе написано: двое. Потом спрашивают у людей, какие в данный день ходили в кинотеатр: сколько людей находилось в зале? Они отвечают, что человек 40-50 сидело. Выходит, что почти вся прибыль от показа картины ушла прокатчикам, а не создателям картины. Все попытки ввести электронный билет оказались безрезультатными. Даже был указ президента по этому поводу лет 5 назад, однако пробить этих лоббистов невозможно. Вся эта система развалена.
— Попытки ввести электронный билет в кино в России провалились. Есть ли страны, в которых такая система успешно применяется?
— Да. Во Франции, например. Есть там одна производящая кино фирма, с которой у меня на время работы было заключено несколько контрактов. У неё наравне с производящим подразделением есть ещё и прокатное (сеть кинотеатров по всей стране). И как я сотрудничал с этой фирмой, то они мне выдали пропуск во все свои кинотеатры. Поначалу я полагал, что это вроде пропуска в Дом кино, и пошёл, помахивая этой штучкой, в кинотеатр. Его сотрудники взяли данный пропуск, посмотрели и вместе с ним выдали мне ещё и билетик. Я не поленился и спросил у хозяина: зачем вы мне билеты даёте, если денег с меня не взяли? Он говорит: с вас не взял, однако корешок пойдёт в ту самую производящую контору, которая дала вам данный пропуск, а они заплатят прокатной конторе, то есть нам. Там в кино без билета никто не ходит. Директор этого кинотеатра говорил, что даже его дочка не будет сидеть в зале бесплатно. Если он приведёт её в кино, то он же за неё и заплатит, потому что если выяснится, что в зале сидит человек бесплатно, то директор заплатит колоссальный штраф и будет иметь очень большие неприятности. У нас такое представить невозможно, к сожалению, не только в кинотеатрах, однако и вообще где угодно.
— Значит, отечественная киноиндустрия обречена на прозябание или навести порядок в этой сфере всё-таки можно?
— В принципе это везде реально, однако для этого нужно приложить очень серьёзные усилия по разгребанию этих авгиевых конюшен. Если помните легенды и мифы Древней Греции, то знаете, как данные конюшни были очищены Гераклом. Как вручную сделать это было невозможно, то он просто туда запустил реку. Перекрыл её плотиной, и потом всё это накопившееся дерьмо, простите, просто смыло бурным потоком. То же надо сделать и с нашей киноиндустрией. Для этого нужно просто навести там очень жёсткий порядок теми методами, какие вызовут массу истерик и воплей о 37-м годе, о наступлении на демократию, свободу слова и так далее. На самом деле должна проводиться натуральная полицейская операция, потому что коррупция в кинематографе совершенно невероятная. Все данные конкурсы, распределения средств — это что-то немыслимое. Более того, производство кино — совершенно потрясающее место для грабителей разных мастей. Это связано с тем, что контролировать, сколько денег было отпущено на картину и сколько реально было на это потрачено, крайне сложно.
— Проблем хватает, а талантливые режиссёры есть?
— Те немногие, что есть, они на слуху. Вот картина Звягинцева «Левиафан» весьма интересна. Кончаловского последняя картина также. Есть интересные ребята — Хлебников и Погребский плюс масса молодых, с которыми я незнаком. Однако это всё картины, какие до широкого зрителя не доходят, потому что зритель уже отвык от такого кино, его основательно подсадили на Голливуд. Это такой себе кинематографический «Макдональдс». А правда в том, что человеку, которого подсадили на «Макдональдс», уже трудно сидеть в обычном кафе или ресторане, где надо выбирать, где, читая меню, надо думать, где совершенно иная атмосфера. Того зрителя, что ходил смотреть картины Феллини, уже нет. С ним уже покончено.
— Александр Артёмович, мы говорили о кино в целом, однако не о ваших работах. Вы сыграли немало ролей. Могли бы напоследок рассказать о самой любимой из них?
— Одна из приятнейших для меня картин, это «Баскервильская собака» Игоря Масленникова. Приятна она была не только в силу той атмосферы, которая царила на площадке, однако и из-за команды, которая там работала. Ливанов, Соломин, Янковский, Купченко, Демидова, Никита Михалков, Стеблов, Боря Брондуков, Мартинсон, Рина Зелёная: перечисление всех, кто там снимался, уже вызывает удовольствие. Одно только время, проведённое в этой компании, стоит дороже всего остального. Ну и, конечно, свою атмосферу создавала та интонация, которую придумал Масленников. Мы играли таких англичан, которых и в Англии — то никогда не было. Когда вот эта ироничная интонация появилась, то всё там дальше покатилось само. Было очень интересно. Игра продолжалась и за кадром. Был у нас с Виталиком Соломиным такой театр для себя. Мы придумали, что мой Бэрримор его терпеть не может, потому что он приехал с Холмсом и всем здесь руководит. Решает, кому можно выходить на улицу, кому нельзя, кому что делать. И эта ненависть выражалась в разных деталях, например, в том, что когда Бэрримор утром раскладывал овсянку, то кому-то кидал три ложки, а ему на тарелку бросал одну плюху. А на столе тем временем лежал блокнот, страницы, которого были исписаны фразой «Бэрримор дурак, Бэрримор дурак, Бэрримор дурак». Этого в кадре нет, однако эта игра всегда шла между нами и создавала потрясающую атмосферу.
Дмитрий МЕЗЕНЦЕВ.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
