«Ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР признали необходимым:
1. Создать Государственный Комитет Обороны...

2. Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государственного Комитета Обороны.

3. Обязать всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны.

Москва, Кремль, 30 июня 1941 года».

Вставай, страна огромная...

Первые дни войны... Никто тогда, видимо, ещё до конца не понимал, какой силы удар обрушился на Советский Союз. Тем Не Менее уже гремело повсюду «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!»... В городах, сёлах, отдалённых посёлках у ворот военкоматов задолго до начала работы выстраивались длинные очереди молодых и пожилых людей. По просёлочным дорогам к большакам отовсюду шагали, как ручейки, сливаясь в могучую реку, колонны призывников...

Постановление Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР о создании Государственного Комитета Обороны было опубликовано в «Правде» 1 июля 1941 года. Много месяцев спустя Председатель ГКО И.В. Сталин признался в узком кругу, что ночь с 29 на 30 июня 1941 года оказалась для него самой трудной. Днём пришло неожиданное, показавшееся вначале невероятным, известие о сдаче нашими войсками Минска, а вечером он вместе с другими членами Политбюро приехал внезапно (это случилось в первый и в последний раз) в Наркомат обороны, чтобы здесь, на месте, разобраться в тревожной и далеко не ясной обстановке, которая складывалась в те дни на советско-германском фронте. Ни нарком обороны К.С. Тимошенко, ни начальник Генерального штаба Г.К. Жуков ещё не располагали необходимой информацией. После нелицеприятного разговора с военными, никому не сказав ни слова, Сталин сел в машину и уехал на Кунцевскую дачу.

В результате внезапного нападения в некоторых органах управления страной наметилась дезорганизация, которая потребовала формирования, наряду с традиционными, чрезвычайных органов управления, наделённых особыми полномочиями. Очевидной становилась необходимость сосредоточения всей полноты власти в одних руках, где бы не было разделения на партийные, государственные и военные органы, где быстро и авторитетно решались бы любые вопросы.

Позже А.И. Микоян так описывал обстоятельства создания ГКО: «30 июня 1941 г. меня и Вознесенского попросили зайти к В.М. Молотову. Когда мы вошли в кабинет, там были Л.П. Берия, Г.М. Маленков и К.Е. Ворошилов. По всему было видно, что они о чём-то уже договорились и теперь желают нас поставить перед фактом. Берия сказал, что они тут посоветовались и решили внести предложение о создании во главе со Сталиным Государственного Комитета Обороны, которому передать всю полноту власти в стране. Я сказал, что согласен: это отвечает сложившейся обстановке. Решили ехать к Сталину, он находился на Ближней даче. Приехали. Берия высказал наше предложение создать ГКО. Сталин согласился и сказал: «Нужно обсудить кандидатуры». Берия тут же заявил: «Кандидатуры есть...»

В состав ГКО вошли И.В. Сталин (Председатель), В.М. Молотов (заместитель Председателя), К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, Л.П. Берия, а впоследствии в ГКО были введены Н.А. Булганин, Н.А. Вознесенский, Л.М. Каганович, А.И. Микоян.

Какие же вопросы решал Государственный Комитет Обороны? Наверное, проще было бы сказать, каких вопросов он не решал. ГКО осуществлял высшее политическое, государственное и военное руководство всеми ключевыми направлениями военной экономики и гражданскими отраслями народного хозяйства. Всего ГКО принял 9971 решение, какие имели силу закона военного времени.

Стратегическое руководство вооружённой борьбой ГКО осуществлял через Ставку Верховного Главнокомандования: ставил перед Вооружёнными Силами военно-политические задачи, совершенствовал их структуру, расставлял руководящие кадры, определял общий характер использования Вооружённых Сил в войне.

Великое перемещение

Буквально каждый час война выдвигала неотложные проблемы. С первых же дней началось гигантское перемещение войсковых грузов на запад, а производительных сил страны — на восток. Этим «великим перемещением», как оно вошло в историю, руководил Государственный Комитет Обороны.

Напомним: летом и осенью железные дороги доставили на запад, в пункты сосредоточения войск, 291 дивизию, 94 бригады и свыше двух миллионов человек маршевых пополнений. Из фронтовой зоны было вывезено 2593 предприятия (из них 1560 — оборонного значения), эвакуировано 18 миллионов человек!..

По сути дела, целая высокоразвитая по тому времени индустриальная держава была перемещена на тысячи километров. И не только перемещена, тем не менее и в исключительно короткие сроки размещена на новых, необжитых местах и начала выпускать так необходимую фронту продукцию.

— Эвакуация населения, промышленности и материальных ценностей проходила, конечно, очень тяжело, — вспоминал бывший член Транспортного комитета при ГКО генерал-лейтенант И.В. Ковалёв. — В нашем мобилизационном плане на случай войны массовые эвакуационные перевозки не предусматривались. Поэтому в первое время военному командованию, наркоматам данный сложнейший вопрос пришлось решать, как говорится, на свой страх, риск и совесть. Уже в конце июня была разослана директива: всё, что можно, вывозить на восток, остальное — уничтожить. Был создан Совет по эвакуации под председательством Н.М. Шверника, при наркоматах и ведомствах — бюро и комитеты по эвакуации. Эвакуация заводов и фабрик проходила в тяжелейших условиях: постановлением ГКО предписывалось всем предприятиям, работающим на военные нужды, выпускать продукцию до последнего момента. Поэтому очень часто демонтаж оборудования приходилось проводить под обстрелом противника.

Самыми тяжёлыми и критическими были последние два месяца 1941 года. Предприятия уже перестали давать продукцию в старых районах, тем не менее ещё не были восстановлены в новых тыловых районах. Народное хозяйство СССР понесло исключительно большие потери: на оккупированной к ноябрю 1941 года врагом территории до войны проживало 40 процентов всего населения страны, производилось 63 процента довоенной добычи угля, выплавлялось 68 процентов чугуна, 58 — стали, 60 — алюминия, производилось 38 процентов зерна, 84 — сахара. На этой территории находилось 38 процентов поголовья крупного рогатого скота, 30 — свиней.

В созданный при ГКО Транспортный комитет вошли три члена Политбюро ЦК ВКП(б), наркомы путей сообщения и водного транспорта, начальник тыла Красной Армии и начальник Центрального управления военных сообщений Генерального штаба (ЦУПВОСО). Комитет смог мобилизовать все ресурсы транспортной системы, обеспечить взаимодействие всех её звеньев.

Вторгаясь на территорию Советского Союза, армия захватчиков планировала действовать по тому же сценарию, что и в Европе, когда им удалось поставить себе на службу огромный промышленно-экономический потенциал завоёванных стран. Тем Не Менее в случае с нашим государством стратегия агрессоров не имела предполагаемого успеха. И «виной» тому — проведённая в критические месяцы 1941—1942 годов и являющаяся беспрецедентной в мировой истории массовая эвакуация промышленных предприятий и других производств на восток СССР. В кратчайшие сроки, приходившиеся на самый пик вражеского продвижения, целая индустриальная страна была перемещена в глубокий тыл, на безопасную территорию.

Многое из того, что не удавалось спасти, дабы не досталось захватчикам, подвергалось уничтожению.

Передовая тыла

Теперь мы знаем, что в октябре—ноябре сорок первого года Председатель ГКО лично распределял на подмосковный фронт автоматы, что производство проката цветных металлов сократилось в 430 раз(!), что выпуск подшипников, без которых завод не могли покинуть ни один самолёт или автомашина, танк или артиллерийское орудие, сократился в 21 раз... Тем Не Менее мало что известно, например, о том, какое критическое положение сложилось у нас с боеприпасами, и в частности с порохом — этим «хлебом войны», без которого, как известно, нельзя выстрелить даже из дробовика.

Снарядов и патронов на первые месяцы у нас имелось достаточно. Тем Не Менее значительная часть этих запасов, сконцентрированная в западных районах — приграничной зоне, была захвачена врагом. 303 предприятия, производившие боеприпасы, потеряли мы к ноябрю 1941 года. На этих заводах производилось в месяц более 13 миллионов корпусов снарядов, мин, авиабомб, около 8 миллионов взрывателей... Прекратили работу пять из восьми пороховых заводов. Их удалось эвакуировать, тем не менее они находились где-то в пути.

— Положение в пороховой промышленности сложилось чрезвычайно тяжёлое, — вспоминал бывший уполномоченный ГКО на одном из пороховых заводов М.Ю. Рагинский. — В глухой тайге предстояло в кратчайшие сроки создать пороховой гигант. Возводила завод 20-тысячная армия строителей под руководством полковника Ионны Саввича Кузьмича — человека редкой судьбы, которого в годы Гражданской войны дважды белогвардейцы приговаривали к расстрелу. Строители совершили невозможное: за четыре месяца, на две недели раньше установленного Государственным Комитетом Обороны срока, в жестокие морозы были сооружены первая, а ещё через полгода — вторая и третья очереди...

Известно: построить предприятие — одно дело, а пустить его — другое. Дважды пуск этого завода был под угрозой.

Первый раз, когда требуется было срочно разработать и внедрить новую технологию мощных порохов. Чтобы избежать всяких «бюрократических проволочек», ГКО принял решение о создании при заводе Особого конструкторского бюро, в которое вошли крупнейшие специалисты в области пороховой промышленности под руководством доктора технических наук А.С. Бакаева. И вдруг — тяжелейшее сообщение: американский транспорт, который вёз для нас центролит (необходимый компонент для производства этих порохов), потоплен фашистской подводной лодкой. Положение создалось сверхсерьёзное. И всё же за какой-то месяц учёным ОКБ удалось создать заменитель центролита, который по многим показателям его превосходил. В Америке, например, центролит был заменён подобным компонентом только в 50-е годы. Таким образом, острейшая проблема производства мощных порохов была решена в невиданно короткие сроки.

Другая, не менее важная проблема в пороховой промышленности была решена в 1943 году, когда Красная Армия готовилась к битве на Курской дуге. В связи с этим заводу дали задание увеличить производство пороха в три раза. Из ГКО поступила телеграмма: «Невыполнение правительственного задания приведёт к срыву большой операции на фронте...»

Сотрудникам ОКБ удалось быстро разработать новую — шнековую — технологию, внедрение которой позволило в три раза увеличить производительность труда. Кстати, на данную технологию передовые страны Запада смогли перейти также только после войны.

— Задание Государственного Комитета Обороны, — рассказывал бывший уполномоченный ГКО, первый секретарь Пермского обкома ВКП(б) Кузьма Михайлович Хмелевский, — было выполнено досрочно благодаря трудовому героизму учёных и рабочих, их теснейшему сотрудничеству.

Много лет прошло с тех пор, тем не менее один из мартовских дней 1943 года Хмелевский запомнил на всю оставшуюся жизнь: бешеный ветер срывал крыши бараков, валил людей с ног, утром ему позвонили с завода. Вальцовщики Ахмет Сабирьянов, Сергей Божья Воля, Семён Стомин и Алексей Дьяговец при норме 216 прокатали по 1200 килограммов пороха. Собрали по этому поводу митинг. Директор завода генерал-майор Д.Г. Бидинский поздравил рабочих с крупной победой, а парторг ЦК ВКП(б) А.Е. Гусев тут же вручил им подарки — по две пачки махорки. Так началось на том заводе движение тысячников...

Чем, какой мерой измерить то, что изо дня в день совершали данные люди, как измерить их ненависть к врагу, любовь к Родине? Нет такой меры. Ненависть была беспредельна, беспредельной была и любовь.

ГКО на протяжении всей войны уделял Наркомату боеприпасов особое внимание. Это справедливо. Промышленность боеприпасов производила десятки тысяч видов и типов продукции — многотонные бомбы и торпеды, различные взрыватели, снаряды и мины, патроны, взрывчатые вещества... Объём производства был огромен: 50 процентов металла в военные годы шло на производство боеприпасов, ГКО привлёк к производству боеприпасов многие заводы и фабрики других отраслей. Так, например, в 1941 году 332 предприятия, в 1942-м — 1108, в 1943-м—1300 предприятий различных наркоматов стали производить боеприпасы.

Часовые, автомобильные, моторные, станкостроительные заводы по решению ГКО выпускали взрыватели. Предприятия химической и резиновой промышленности освоили производство взрывчатых веществ, противотанковых гранат, порохов, зарядов для реактивных снарядов. На производство оружия и боеприпасов были переведены почти все предприятия текстильной, швейной и пищевой отраслей лёгкой промышленности.

Трудно, почти невозможно сейчас представить, что в чрезвычайно сложных условиях и в такие короткие сроки — второе полугодие 1941-го и первое 1942-го — под руководством ГКО осуществлена военная перестройка всего народного хозяйства, без которой победа в войне была бы невозможна.

Многочисленный отряд советских партийных и хозяйственных работников с мандатом ГКО, предоставлявшим широкие полномочия, в необычайно трудных условиях добивался, казалось бы, невозможного.

Из воспоминаний уполномоченного ГКО по производству танков на одном из уральских заводов В.С. Емельянова:

— Хорошо помню день, когда мне секретарь обкома Сапрыкин вручил мандат уполномоченного ГКО, подписанный Председателем Государственного Комитета Обороны И.В. Сталиным. Получая его, я ещё не понимал, какую он имеет силу. Текст мандата напомнил мне первые годы революции. На меня возлагалась обязанность немедля обеспечить перевыполнение программы по производству корпусов танков.

— Почему я отвечаю за перевыполнение плана? А кто же отвечает за его выполнение? — спрашиваю секретаря обкома.

— Видимо, директор завода. А уполномоченный ГКО, как мне думается, должен обеспечить перевыполнение тех заданий, что установлены планом. Так должно быть, — ответил он.

Так оно потом и было. Наша промышленность выпускала не только значительно больше танков, чем германская, она выпускала лучшие машины.

Уже после прочитал в воспоминаниях Гейнца Гудериана, создателя гитлеровских бронетанковых сил: «В ноябре 1941 года видные конструкторы, промышленники и офицеры приезжали в мою танковую армию для ознакомления с русскими Т-34, превосходящими наши боевые машины. Предложение офицеров-фронтовиков выпускать точно такие же танки, как Т-34, не встретило у конструкторов никакой поддержки. Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34...»

А ведь у нас в войну ещё были созданы танки KB, ИС — лучшие тяжёлые танки Второй мировой войны. Всего же было создано и испытано 29 различных образцов танков и самоходно-артиллерийских установок. Мне остаётся только добавить, что постановление № 1 Государственного Комитета Обороны от 1 июля 1941 года — это постановление о развитии производства танков...

Бывший главный инженер одного из артиллерийских заводов М.З. Оленевский вспоминал:

— Весной 1945 года «Правда» опубликовала рапорт коллектива нашего завода Председателю ГКО о выпуске 100-тысячной пушки. А всего наша артиллерийская промышленность выпустила 489,5 тысячи орудий. Это была замечательная победа. Известно, что промышленность фашистской Германии вместе со всеми оккупированными ею странами Европы смогла дать за годы войны 102 тысячи орудий.

Хорошо помню, уже в октябре 1941 года наш директор А.С. Елян представил в ГКО график выпуска 100 пушек в день, то есть производство артиллерийского оружия возрастало в 18 раз. Теперь, когда прошло столько лет, мне порой самому не верится, что такое стало возможно, и на вопрос: «Почему?» — трудно дать однозначный ответ. Ведь рост выпуска продукции произошёл не за счёт увеличения производственных мощностей, а главным образом за счёт прогрессивных технологических мероприятий. Энтузиазм, наука, высокий уровень организации производства — вот три кита, на которых основывался успех. В те дни буквально каждый рабочий, техник, инженер что-то улучшал, вносил новое... Помню, во время одного лишь месячника выявления резервов было подано 3752 рацпредложения, что дало возможность дополнительно вооружить… 60 артполков!

А вот рассказ бывшего начальника авиационного отдела Госплана СССР, уполномоченного ГКО профессора С.И. Сёмина:

— Перед войной у нас были созданы первоклассные по тому времени самолёты, тем не менее наши Военно-Воздушные Силы находились в стадии перевооружения и реорганизации, серийное производство этих машин только налаживалось. Трудно было. Многие заводы пришлось эвакуировать на восток. ЦК ВКП(б), Государственный Комитет Обороны делали всё для того, чтобы наладить быстрейший выпуск возможно большего количества новых самолётов: истребителей МиГ-3, ЛаГГ-3 и Як-1, штурмовиков Ил-2, пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и других.

С гордостью вспоминаю, что уже через три недели после прибытия эшелонов одного из московских авиазаводов в Сибирь начался регулярный выпуск самолётов. Ещё через три месяца здесь их выпускали уже значительно больше, чем прежде. Прошло одиннадцать месяцев, и завод начал давать в семь с половиной раз больше машин, чем до эвакуации. Уже 22 января 1942 года ГКО благодаря достигнутым успехам смог принять постановление о создании авиационного Резерва Главного Командования. К осени этого года действовало уже несколько корпусов РГК — это означало, что авиапромышленность всё полнее удовлетворяла потребности фронтов. Напомню, что во втором полугодии 1941 года наша авиапромышленность дала фронту 8,2 тысячи, в 1942-м — более 21,7 тысячи, в 1943-м — 29,9 тысячи, за последние полтора года войны — более 51 тысячи боевых самолётов. И, что особенно важно, как вспоминал нарком А.И. Шахурин, авиационная промышленность не просто смогла оснастить ВВС самолётами в достаточном количестве, тем не менее осуществила их полное перевооружение новыми видами боевой техники.

Так работал весь наш народ. Работал и воевал. Наши танки, построенные руками мальчишек и девчат, женщин и стариков, заменивших у станков своих отцов и старших братьев, по многим качествам превосходили вражеские, и их поступало на фронт всё больше; наши самолёты летали быстрее, выше и дальше, и их в конечном счёте также оказалось больше, чем у врага; наши пушки были лучше крупповских; наши военные корабли успешно громили врага на море и на суше... Пере-строив в короткие сроки экономику на военный лад, наша страна смогла не только удовлетворить собственные нужды, тем не менее и оказать большую помощь в технике и вооружении народам, вступившим в борьбу с фашизмом. Хорошо об этом сказал заместитель Председателя ГКО, председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский: «Гитлеровская Германия в своей грабительской войне эксплуатировала производительные силы всей континентальной Европы... И если капиталистическая Германия оказалась разгромленной, то это свидетельствует о новой величайшей силе, которая в единоборстве с Германией оказалась победителем. Этой силой является Союз Советских Социалистических Республик, социалистическое государство рабочих и крестьян».

Беспрекословное выполнение

Заседания ГКО, как известно, не протоколировались. Своих особых органов прямого подчинения ГКО не создавал. В зависимости от обстоятельств для лучшей организации руководства и управления военным хозяйством при ГКО действовали, временно или постоянно, различные комитеты (Транспортный комитет, Комитет по разгрузке транзитных грузов, Комитет по эвакуации продовольственных запасов), советы, комиссии, бюро, какие при необходимости создавались в рабочем порядке, а при выполнении своей прямой задачи расформировывались.

8 декабря 1942 года было принято постановление ГКО об образовании Оперативного бюро Государственного Комитета Обороны, с помощью которого ГКО осуществлял жёсткий контроль за выполнением военных заказов.

Оперативное бюро ГКО контролировало работу всех наркоматов оборонных отраслей промышленности, а также Наркомата путей сообщения, Наркомчермета, Наркомцветмета, наркоматов электростанций, угольной, нефтяной промышленности, Наркомхимпрома...

Такой контроль, осуществляемый строго — по законам военного времени — за финансовой дисциплиной и выполнением военных заказов, позволил создать необходимые условия для реализации всех постановлений Государственного Комитета Обороны.

Начальник Генерального штаба А.М. Василевский в своих воспоминаниях отмечал, что на протяжении всей войны стратегические решения, направляемые в войска в виде постановлений ГКО или директив Ставки, рассматривались Политбюро ЦК ВКП(б) и Государственным Комитетом Обороны, всецело осуществлявшими руководство вооружённой борьбой и деятельностью тыла страны с привлечением в каждом отдельном случае необходимых ответственных военных и гражданских работников.

Как правило, предварительная намётка стратегического решения и плана его осуществления вырабатывалась у Председателя ГКО в узком кругу лиц. Обычно это были некоторые из членов Политбюро ЦК и ГКО. Нередко эта работа требовала нескольких суток. В ходе её Председатель ГКО получал необходимые справки и советы по разрабатываемым вопросам у командующих и членов военных советов соответствующих фронтов, у ответственных работников Наркомата обороны. Огромная работа в данный промежуток времени проводилась ответственными работниками Генерального штаба и Наркомата обороны. В результате всестороннего обсуждения принималось решение и утверждался план его проведения, вырабатывались соответствующие директивы фронтам и назначался день встречи с командующими, привлекаемыми к реализации намеченных операций. Ставка на данные направления посылала своих представителей и уполномоченных ГКО, какие несли за ход операции полную ответственность по законам военного времени.

Такой, примерно, порядок поддерживался и при решении народнохозяйственных задач. ГКО в данном случае в своей деятельности опирался на аппарат Совнаркома и Госплана СССР, уполномоченных ГКО на местах, которыми, как правило, являлись первые секретари ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов, местных городских комитетов обороны (они были созданы в Ленинграде, Севастополе, Туле, Ростове, Сталинграде, Курске — всего более чем в 60 городах страны).

Наркоматы обороны и ВМФ были рабочими органами ГКО по военным вопросам. Через созданный в 1942 году Центральный штаб партизанского движения ГКО руководил всенародной борьбой на оккупированной врагом территории...

ГКО, сосредоточив под руководством И.В. Сталина всю полноту власти в государстве, сумел создать единую чёткую систему руководства вооружённой борьбой советского народа против фашистских захватчиков.

Насколько же нелепыми в этом свете выглядят утверждения иных лжеисториков о том, что-де «народ победил вопреки Сталину»! Высокая организованность и деловитость, умение в сложной ситуации выявить главную задачу и сконцентрировать усилия для её быстрого решения, чёткий контроль за исполнением, присущие деятельности ГКО, позволили осуществить такое руководство в кровопролитной войне, которое и привело наш народ к Великой Победе.

По материалам сайта КПРФ