Кажется, ещё недавно рядом с нами жили, творили, украшали мир наши выдающиеся старшие современники — артисты, режиссёры, музыканты, танцоры. Открытые в силу публичности своих занятий, они издавна присутствовали в нашей жизни. Присутствуют и сейчас своими свершениями, своим примером и жизненным опытом. Вступив в жизнь на переломе времён, они выполнили великую миссию — создали новую советскую цивилизацию на обломках старого мира. Одним из них был замечательный артист Павел Петрович Кадочников.
НЕИЗВЕСТНО, как сложилась бы судьба этого всесторонне одарённого человека, если бы не громадные перемены всего общественного уклада. Но неоспоримо одно: он оставался русским человеком по душе, таланту, складу натуры, и это определяло линию его жизни. Вот как он отобразил кровную, ещё в детстве осознанную связь с родной землёй в своих воспоминаниях.

«Утро мы всегда встречали стихами Никитина, это был своеобразный ритуал. Мы с братом ещё поёживались под тулупом от утреннего холодка у потухшего костра, а отец уже стоял на пне и читал стихи неторопливо, задумчиво, проникая в самую их суть: «Звёзды меркнут и гаснут. В огне облака/Белый пар по лугам расстилается…» Полуоткрыв рты, затаив дыхание, мы слушали… Нам казалось, что отец на некоторое время превращается в доброго волшебника. Ведь всё, о чём он так складно говорит, сбывается на наших глазах. «Дремлет чуткий камыш, тишь — безлюдье вокруг/чуть приметна тропинка росистая». И мы с Колей, откинув тулуп, уже сидели на войлоке, обхватив колени, и ждали, когда он скажет: «пронеслись утки с шумом и скрылися». И утки и вправду проносились… Теперь отец смотрит на нас, глаза его смеются. Он дочитывает стихотворение до конца: «Не боли ты, душа, отдохни от забот/Здравствуй, солнце да утро весёлое!»

«Если твоё маленькое сердчишко сильнее забилось при чтении этих стихов, значит ты русский», — подытожил однажды Павел Петрович своё выступление перед зрителями.

ЕГО ОТЕЦ вскоре после революции уехал с семьёй на родину, в пермское село Бикбарда. Его выбрали председателем комитета бедноты, а Павел, тогда ещё Палька, едва подрос — вступил в пионерский отряд. И пошла деревенская жизнь, трудная, но издалека прекрасная. Школа там была известная на всю округу — с агрономическим уклоном: здесь учили основам земледелия. Ни в Бикбарде, ни в округе не было в ту пору ещё ни одного трактора, но ученики по поручению школы уже выступали «против сохи», а стало быть, за организацию товарищества по совместной обработке земли. Кулаки стреляли по активистам сначала дробью, а потом перешли к пулям и картечи, но «шекамята» — так называли учеников школы крестьянской молодёжи — готовы были идти за своими наставниками в огонь и в воду.

Чем дальше шло время, тем больше встречал Павел увлечённых энтузиастов, способных бескорыстно отдавать себя людям. Это они подметили в нем талант и сказали: «Быть тебе художником». Павел прекрасно рисовал и поначалу мечтал о художественной школе. Когда семья вернулась в Ленинград, начал ходить в художественную студию. Там его заметил режиссёр, руководивший театральной студией, — Павел так заразительно пел частушки, что его уговорили попробовать себя на публике. А ещё через год он встретился с режиссёром и педагогом Борисом Владимировичем Зоном, набиравшим курс в театральном техникуме, и судьба его решилась

В МАСТЕРСКОЙ Зона было заведено: в искусстве нет мелочей, всё одинаково важно и серьёзно. От роли к роли, начиная с самых маленьких выходов, шёл будущий актёр к дипломному спектаклю. Это было время Островского. Отдавая много сил работе над пьесами великого драматурга, студийцы открывали мир русского театрального искусства с его глубокими традициями. Велико было желание ни в чём не погрешить против жизненной правды. Репетируя Леля в «Снегурочке» — свою первую большую роль, да к тому же в дипломном спектакле, Павел и мысли не мог допустить, что играть на гуслях за него будет кто-то другой.

Именно увидев Леля, кинорежиссёр А. Ивановский пригласил начинающего актёра сыграть композитора Мухина в музыкальной комедии «Антон Иванович сердится». В свою очередь Мухин с его детской непосредственностью и творческой одержимостью, которая могла показаться чудачеством, помог великому С. Эйзенштейну, приступившему к постановке фильма «Иван Грозный», каким-то «третьим глазом» увидеть в молодом актёре исполнителя труднейшей роли «богом обиженного» князя Владимира Старицкого. В этой роли сполна проявился выдающийся талант Павла Кадочникова. Он был одновременно и смешон, и трогателен, и жалок, и прекрасен в образе большого ребёнка, которому суждено было стать безвинной жертвой дворцовых интриг.

ШЛА ВОЙНА, и тяжело было оставаться в тылу. Несколько раз подавал Кадочников заявления в военкомат. И всякий раз ему отказывали: вы снимаетесь в фильмах оборонного значения. Двухсерийная «Оборона Царицына» была первой картиной, в которой актёр-лицедей показал другую сторону своего дарования. Он предстал перед зрителем в героическом амплуа, обнаружив свою притягательную энергию. И вскоре все его умения потребовались для роли, которая, без преувеличения, сделала его знаменитым на всю страну. Фильм Б. Барнета «Подвиг разведчика» по праву вошёл в антологию советского кино. Сколько поколений зрителей с захватывающим интересом следили за опасной игрой майора Федотова, пробравшегося в тыл врага под видом немецкого капитана Эккерта. Фильм дал возможность артисту ещё раз примерить маску. Но из-под этой маски во всей своей красоте и силе представало открытое и прекрасное лицо нашего современника. «Настоящим разведчиком» назвал майора Федотова Сталин. По тем временам это было высшее признание таланта. Фильм получил Сталинскую премию.

Ещё через год Кадочников окончательно утвердился в героическом амплуа, сыграв лётчика Алексея Мересьева в фильме А. Столпера «Повесть о настоящем человеке». Задача была не из лёгких: у героя был реальный прототип, Алексей Маресьев. Писатель

Б. Полевой изменил только одну букву в фамилии, повествуя о реальном воинском и жизненном подвиге боевого лётчика, потерявшего обе ноги, но сумевшего вернуться в строй. У Кадочникова были очень серьёзные соперники, в том числе и молодой Сергей Бондарчук, которого продвигал режиссёр и педагог С. Герасимов: мол, и талантлив безмерно, похож внешне, и о войне знает не понаслышке. Но Столпер предпочёл признанного исполнителя и не ошибся: Кадочников самозабвенно воплотился в Мересьева, показав себя подлинно реалистическим артистом, способным проникнуть в глубины человеческого духа. На наших глазах безнадёжный инвалид, павший духом, пробуждается к действию, бросает вызов судьбе, борется и побеждает. Почти всю роль Кадочников провёл в полном смысле слова на ногах, и зритель верил, что ноги деревянные, — так убедителен был артист от первого шага по больничной палате до залихватской пляски перед медицинской комиссией.

Вторая Сталинская премия за два года — такого не было и не будет ни у одного актёра. А не за горами была и третья. Режиссёр Столпер не захотел расстаться с актёром и пригласил его сыграть главную роль в своём новом фильме «Далеко от Москвы» по роману В. Ажаева, чрезвычайно популярному в то время. Свой жизненный и творческий опыт писатель обретал в заключении, на строительстве дальневосточного нефтепровода. Об этом и рассказал, разумеется, не делая акцентов на принудительном труде. Конечно, вместе с заключёнными работали вольнонаёмные специалисты — они и стали героями сначала романа, а потом и фильма.

В центре событий — молодой инженер Алексей Ковшов, первопроходец таёжных маршрутов. Удалось показать данный характер в развитии, в нравственном и профессиональном становлении. Рядом с Кадочниковым работали замечательные артисты Николай Охлопков, Сергей Столяров, Лев Свердлин, Марк Бернес; вместе они были дружной командой, верившей в необходимость и успех строительства, которому посвятили себя их герои. Тема «большой нефти» впервые входила в искусство, и не удивительны были общественный резонанс, многомиллионный зритель и Сталинская премия.

ПОСЛЕ этого фильма Кадочников несколько лет не снимался в кино — понятно, начался промежуток времени малокартинья, в год выходило не более десяти фильмов. Но жизнь артиста до краёв была заполнена поездками по стране, встречами со зрителями: трижды лауреата Сталинской премии буквально носили на руках. Он легко перенёс данный простой и незамедлительно вернулся к работе, как только началось оживление кинопроизводства. Но вот какая странность: после двух-трёх сыгранных ролей его перестали приглашать сниматься. А ведь как удачно выступил он в комедиях А. Ивановского и Н. Кошеверовой «Укротительница тигров» и «Медовый месяц» в паре с обаятельной Людмилой Касаткиной. Его лирико-комедийные герои были мужественны, отважны и чисты в своих помыслах и поступках. Интересную заявку на характерную роль сделал он в фильме И. Хейфица «Большая семья». В то же самое время замечательно сыграл Максима Горького сразу в двух фильмах «Пролог» и «Педагогическая поэма». Его вообще называли на студиях «штатный Горький»: сходство было необыкновенное, волжский говор удивительный — в этом образе он появился впервые ещё совсем молодым актёром в фильме «Яков Свердлов». Словом, работы было хоть отбавляй, и вдруг всё оборвалось.

На протяжении многих лет актёр оказался в простое. Со второй половины 50-х и до второй половины 70-х ему не предлагали больших ролей. Приглашали сниматься, да и то далеко не каждый год, — в проходных фильмах, в незначительных ролях. Кто был его злым гением? Указывали на Хрущёва, но того давно уже и в помине не было, а вето с актёра не снималось. Сломать судьбу человека очень просто, когда в профессиональном сообществе правит круговая порука. Известно, что Павел Петрович был человеком гордым, неуступчивым, всё, что думал, говорил без обиняков. Будучи художественным руководителем студии киноактёра при киностудии «Ленфильм» и активно защищая актёрские интересы, подчас шёл вразрез с руководством. Его называли «совестью «Ленфильма». Многим он тогда помог силой своего авторитета. К нему постоянно шли за помощью и советом. Не дали роли? Обошли наградой? Отказали в новой квартире? Никто не умел так, как Павел Петрович, подбодрить и обнадёжить. В конфликтах выступал третейским судьёй. Только словами, конечно, не ограничивался — шёл по инстанциям, хлопотал, спорил. Но чтобы за это лишить известного талантливого актёра работы — в голове не укладывалось.

В семью Кадочниковых пришла нужда. Актёр старался подработать, где только мог, соглашаясь даже на эпизоды по принципу «нет плохих ролей». Тяжело было, конечно, расставаться со своей славой, отвечать на простодушный зрительский вопрос: «Почему вы не снимаетесь?» Как будто от него это зависит! Его больше не приглашают даже на пробы — вот и всё. Но попробуйте выразить ему сочувствие в связи с этим простоем! Какой ещё простой? Он много рисует, участвует в выставках, пишет воспоминания, а главное, готовится к постановке своих собственных фильмов. Давняя мечта о режиссуре сопровождала его до конца дней.

ПЕРВЫЙ свой фильм — «Музыканты одного полка» — он снял в 1965 году. Это была история полковой музыкантской команды, перешедшей на сторону Красной Армии в Гражданскую войну. Сценарий написал Леонид Любашевский, с которым они подружились ещё до войны на съёмках фильма «Яков Свердлов». Успех фильма вновь решала замечательная актёрская команда — Юрий Соломин, Игорь Горбачёв, Николай Боярский, Николай Ерёменко-старший. Кадочников также играл одного из музыкантов и, как водится, сам осваивал трубу.

Забегая вперед, скажем, что он снял потом ещё три фильма. Не всегда ему доверяли самостоятельную постановку — дважды работал в соавторстве. Но все фильмы делались по его замыслу. Он упорно отстаивал свой сценарий, своё видение будущей картины. Что его вдохновляло? История нашей страны в её ключевые моменты. Если в «Музыкантах одного полка» он показывал события Гражданской войны через историю музыкантской команды, то в фильме «Я тебя никогда не забуду» события Великой Отечественной войны и созидательной послевоенной жизни представали в истории любви и разлуки очень дорогих его сердцу героев, которым он отдал много личного. Была в его творчестве ещё одна важная тема: сбережение национального искусства. Он перенёс на экран свою любимую «Снегурочку» и сам сыграл в фильме — теперь уже не Леля, а царя Берендея. Последней его работой стал фильм «Серебряные струны», посвящённый жизни и творчеству композитора, дирижёра, просветителя и создателя первого оркестра народных инструментов Василия Андреева.

Сегодня у всех этих фильмов многомиллионная аудитория в Интернете. Они пользуются большим успехом. А когда-то их явно тормозили, пускали вторым экраном. Конечно, Павел Кадочников не был выдающимся режиссёром, как не был и великим художником или большим писателем. Он был великим артистом, а все его многочисленные дарования только подтверждали исключительность этой личности. И вот такого человека много лет буквально вынуждали уйти из кинематографа.

НО ВДУМАЕМСЯ: может быть, обструкции подвергался не один Кадочников? Ведь с середины 50-х она распространилась чуть ли не на всех сталинских лауреатов, питомцев сталинской эпохи. После ниспровержения «культа личности» они были отлучены от кинематографа. Вера Марецкая, Борис Чирков, Николай Крючков, Олег Жаков, Борис Андреев оказались не у дел. А ведь в 50-е — 60-е годы они были ещё сравнительно молоды и полны творческих сил. В опалу попали не только маститые. Двери киностудий закрылись перед молодыми сталинскими лауреатами молодогвардейского призыва. Владимир Иванов, прекрасно сыгравший Олега Кошевого, Сергей Гурзо — незабываемый Серёжка Тюленин, — оказались на задворках Театра киноактёра. Годами дожидались ролей Нонна Мордюкова, Инна Макарова, Людмила Шагалова. И хотя каждое их появление на экране становилось праздником для зрителя, прошло немало лет, прежде чем удалось переломить ненормальную ситуацию.

Но талант есть талант. Актёрская профессия не отпустила Кадочникова. В 1977 году он вновь заставил заговорить о себе. Когда режиссёр Никита Михалков пригласил его сыграть одного из «лишних» чеховских людей в фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино», он хорошо знал, кому доверяет небольшую, но очень трудную роль. Бессловесная фигура за ежевечерним семейным столом, человек, который не только окружающим, но и самому себе надоел. Никакого действия — одно молчаливое противодействие здравому смыслу. В этой работе опытный артист, точно во времена ученичества, искал зерно образа, скрупулёзно отделывая каждый штрих. Обдумывал детали грима, костюма, подбирал реквизит. И творческая победа была несомненна. Талант взял своё: он получил роль, о которой мечтал,— вечного деда в «Сибириаде» Андрея Кончаловского. Вечный дед — фигура необычайная, аллегорическая: смерть от него словно бы отступилась, и он живёт второй век, становясь олицетворением стойкости и терпения. Совсем не таким представлял режиссёр данный немаловажный персонаж, проходящий почти через всю картину: маленьким, кряжистым, точно вросшим в землю. А Павел Петрович был высок, строен и в гриме с окладистой бородой своеобразно живописен. Но равных ему по интересу к этому человеческому феномену, по глубине постижения образа не нашлось.

В полной мере умение артиста показать красоту и силу человеческого духа проявилось, когда ему выпала встреча с Роменом Роланом — он сыграл этого писателя и мыслителя в телевизионном фильме Бориса Галантера «Жизнь Бетховена». Собственно, слово «играть» не отражает тут сути работы над образом. Фильм снимался в приёмах литературного театра, образ великого композитора складывался из воспоминаний его современников. Ромен Ролан, единственный в их ряду, не был современником Бетховена, но он как немногие постиг его величие и силу духа и потому был важным действующим лицом. Конечно, работа над образом потребовала перевоплощения. Длинные седые усы совершенно изменили облик артиста, его манера общения стала строга и академична. На первый план вступила жизнь духа. «У меня осталось такое впечатление, — говорил сам артист, — что я даже не учил текст. Все, о чём говорил Ромен Ролан, вырывалось у меня из души, будто я давно об этом думал. Как сыграть мысль? Надо верить в то, что говоришь, тогда и правда рождается — от веры».

До конца своих дней Павел Петрович сохранил способность верить в спасительную силу искусства. Всей своей жизнью он дал урок гонителям правды и справедливости: как ни пытайтесь наказать художника за чистоту, благородство помыслов, верность идее, он всё равно останется на высоте. Люди его не забудут.

По материалам сайта КПРФ