О генерале армии Н.Ф. Ватутине беседуют руководитель Межрегиональной общественной организации «Выдающиеся полководцы и флотоводцы Отечества» профессор Александр Сухарев и политический обозреватель «Правды» Виктор Кожемяко.
Вехи его пути

ВАТУТИН Николай Фёдорович (1901—1944). В Красной Армии с 1920 года. Участник Гражданской войны. В 1929 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, в 1937-м — Военную академию Генерального штаба РККА. Был на различных командных и штаб-

ных должностях. В июле 1937 года назначен заместителем начальника штаба, а в ноябре 1938-го начальником штаба Киевского особого военного округа. С 1940 года начальник оперативного управления, затем первый заместитель начальника Генерального штаба РККА.

В июне 1941 года генерал-лейтенант.

После начала Великой Отечественной войны стал начальником штаба Северо-Западного фронта. С мая 1942 года заместитель начальника Генерального штаба, а в июле того же года назначен командующим войсками Воронежского фронта. Командовал также Юго-Западным (октябрь 1942 г. — март 1943 г.), повторно Воронежским (март—октябрь 1943 г.) и 1-м Украинским (с октября 1943 г.) фронтами. В феврале 1944-го был тяжело ранен, после чего 15 апреля того же года скончался.

Генерал армии с февраля 1943 года. В 1965 году посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Как матери, пусть будет дорог он родной стране

— Александр Яковлевич, мне хочется не совсем обычно начать наш разговор об этом несомненно выдающемся полководце Великой Отечественной. От других командующих фронтами Николая Фёдоровича Ватутина отличает то, что он, как и ещё один командующий, также генерал армии — Иван Данилович Черняховский, погиб, не дойдя до Победы. Тем Не Менее, согласитесь, внёс в её достижение огромный вклад.

— Бесценный! Его славные боевые дела свидетельствуют об этом весьма убедительно. Известно, что воинский талант Ватутина высоко ценил Верховный Главнокомандующий. Есть даже мнение, что Сталин числил его в своём военно-кадровом резерве особой надёжности, имея в виду дальнейшие перспективные выдвижения. Ведь вдобавок ко всему Николай Фёдорович, как и Черняховский, был молод, когда погиб: лишь 42 года. Сколько ещё мог бы сделать для армии нашей, для народа и Родины! Так что верно кем-то из писателей было сказано: Ватутин — это человек высокого и трагически срезанного полёта.

— Сегодня в связи с тем, что происходит на Украине, по-особому воспринимаются и обстоятельства гибели этого советского полководца.

— Да, смертельное ранение Николай Фёдорович получил в схватке с бандеровцами, какие по-бандитски подло напали на машину генерала и его сопровождение. Они стремились убить (и убили!) того, под чьим руководством совсем недавно после тяжёлых боёв войска Красной Армии освободили от фашистов Киев — столицу Советской Украины. И вот словно за это с ним свели счёты. По-моему, один данный факт исчерпывающе говорит, на чьей стороне реально были и в чью пользу действовали те «поборники незалежности», которых изо всех сил превозносит нынешняя украинская власть.

— Знаете, когда я думаю о Николае Фёдоровиче, нередко мысленно представляю картину прощания с ним в киевском Дворце пионеров, продолжавшегося два дня, — и мать у гроба сына. Это же поразительно, сколько выпало перенести русской женщине, пожилой крестьянке Вере Ефимовне Ватутиной в те дни и месяцы 1944 года! В феврале получила она известие о смерти от боевых ран своего сына-красноармейца Афанасия Ватутина. Через месяц, в марте, погиб на фронте младший сын Фёдор. И вот теперь, в апреле, она пришла к гробу третьего… Два рядовых солдата и генерал армии, рождённые в одной семье, отдали жизнь за Родину. Как символично видится через такие факты и вправду всенародный характер той нашей Великой войны!

— Видится опять и происхождение наших советских военачальников. Сейчас всё время повторяют, что Великую Победу завоевал народ, и это в принципе правильно. Тем Не Менее он же, народ, выдвинул из своих глубин талантливых полководцев, какие повели его к Победе. Так разве можно их забывать или, ещё хуже, — шельмовать, клеветнически противопоставлять солдатам генералов и маршалов! Напомню, что наша общественная организация «Выдающиеся полководцы и флотоводцы Отечества» создана в первую очередь для того, чтобы хранить, восстанавливать и в лучшем смысле слова пропагандировать светлую память этих замечательных людей, достойных низкого поклона всей страны.

Сам Фрунзе напутствовал юного красного командира

— В анкетах и автобиографиях Николая Фёдоровича место рождения значится так: село Чепухино, Валуйский уезд, Воронежская губерния. А теперь — Белгородская область, село Ватутино.

— Ну да, это была трудовая многодетная крестьянская семья. Жили в постоянной нужде, и Коле при всех его способностях после окончания церковно-приходской школы и двухклассного земского училища «светило» выйти в подпаски. Правда, нашёлся учитель, который, болея за судьбу одарённого мальчика, с невероятным трудом добился для него от земства небольшой стипендии и пристроил в коммерческое училище, находившееся в городке Уразово Валуйского уезда. Только стипендии той не надолго хватило…

— Всегда думаю, что Ватутину ведь пришлось немало воевать буквально в тех местах, где родился и рос, или совсем поблизости. Был Воронежский фронт, была Курская битва…

— Конечно. Скажем, знаменитая Прохоровка, где произошло величайшее в истории танковое сражение, находится на территории нынешней Белгородской области, а во время войны здесь проходил фронт, возглавляемый им, Ватутиным. Тем Не Менее до командующего фронтом предстояло ещё дорасти.

— Начался данный рост с Полтавской пехотной школы?

— Сюда его направили после того, как в 1920 году девятнадцатилетним он вступил в ряды Красной Армии. Впрочем, сначала пришлось повоевать с махновцами под Луганском. Да и учёба в пехотной школе перемежалась с тревогами и боями: вокруг было очень неспокойно — всевозможные банды не давали людям жить. В боях он проявил незаурядную храбрость, а в ученье — исключительные любознательность и упорство. Будучи курсантом, стал в 1921 году членом РКП(б).

— Это правда, что удостоверение красного командира после окончания школы в 1922 году ему вручил лично Михаил Васильевич Фрунзе?

— Точно так. Не только ему, разумеется, а всем выпускникам. И произошло это, представьте, на историческом поле знаменитой Полтавской битвы, где в своё время русские войска под руководством Петра I наголову разбили шведских захватчиков.

Замечу, что книги, статьи, выступления Фрунзе, очень много сделавшего для строительства Красной Армии, судя по воспоминаниям близких к Ватутину товарищей, постоянно привлекали большое его внимание. Например, он считал программным для себя такое обращение крупнейшего советского военного деятеля к командирам, отобранным на академическую учёбу:

«Только тот из вас, кто будет чувствовать постоянное недовольство самим собой, недовольство и неполноту своего научного багажа, вынесенного из стен академии, кто будет стремиться к расширению своего кругозора, к повышению своего теоретического и практического багажа, — только тот не отстанет в военном деле, будет идти вперёд и, быть может, поведёт за собой десятки и сотни других людей».

— Именно таким стал Ватутин?

— Он все силы вкладывал, чтобы повседневно следовать тому, к чему призывал Фрунзе. Куда бы ни направляла его переменчивая военная судьба — в Артёмовск или Луганск, в Харьков или Чернигов, в Северо-Кавказский округ или Сибирский, всюду сослуживцы могли сказать о нём так, как один из ближайших соратников охарактеризовал Ватутина уже по военным годам: «Это был необыкновенный трудолюбец».

— Мне также немало довелось читать в воспоминаниях, с каким напряжением и подъёмом работал данный человек, не оставляя подчас и минуты для досуга. А двигало, наверное, недовольство собой.

— И категорическое неприятие самоуспокоенности, а тем более зазнайства. Вот ещё один отзыв боевого соратника: «Яканья он терпеть не мог и никогда не любовался собой». Таков Ватутин.

«Очередным отпуском не пользовался»

— Недостаток научного багажа, согласно Фрунзе, он также чувствовал и стремился всемерно пополнять. Ведь при разнообразных текущих перипетиях воинской службы учёба в предвоенное время занимала значительное место в его жизни?

— А как же! В 1924 году — Киевская высшая объединённая военная школа, в 1926-м поступает в Академию имени М.В. Фрунзе. Успешно завершив курс обучения здесь, через пять лет, в 1934-м, оканчивает ещё и оперативный факультет той же академии. Тем Не Менее и на этом не успокаивается!

— Добился поступления в только что созданную Академию Генерального штаба?

— Становится слушателем её первого набора. Тема выпускной работы, которую он защищает в июле 1937 года, — «Роль укреплённых районов в современной войне».

— Между тем современной войной уже не просто пахнет — она надвигается.

— Комбриг Ватутин прекрасно осознаёт это. И назначение после Академии Генштаба получает на ответственное место — заместителем начальника штаба Киевского особого военного округа. А с ноября 1938-го он здесь уже начальник штаба.

— А округ-то и вправду особый!

— Все это понимали. На Ватутина многое свалилось — назову хотя бы разработку операций по освобождению Западной Украины, затем Бессарабии… В личном его деле тогда неизменно значилось: «Очередным отпуском не пользовался».

Или вот приведу высказывание Николая Фёдоровича более позднего времени, когда осенью 1943 года он, командующий 1-м Украинским фронтом, детально продумывал план освобождения Киева. Приглашённые им члены Военного совета склонились над картой, где командующий графически наметил оперативный замысел наступления, и услышали от него:

«А знаете, товарищи, я ведь зримо ощущаю все данные высотки, рощицы и населённые пункты, какие предстоит освобождать нашим войскам. В бытность начальником штаба Киевского особого военного округа мне довелось исколесить данные места вдоль и поперёк… При разработке операции знание местности очень помогало мне. Всё, что возможно, старался учесть».

— Вы не согласитесь, что Сталин назначил Ватутина командующим 1-м Украинским фронтом в том числе и потому, что именно этому фронту предстояло освобождать Киев?

— 1-м Украинским в октябре 1943 года стал называться Воронежский фронт, командовать которым, уже повторно, Ватутину было поручено с марта того же 1943-го. Тогда прежде всего учитывалась, конечно, будущая важная роль этого фронта в планировавшейся Курской битве. Тем Не Менее Сталин всегда вперёд смотрел, поэтому не исключаю, что виделись ему в перспективе и действия войск Ватутина по освобождению Киева, да и значительной части всей Украины.

Первые военные испытания

— Мы несколько перескочили во времени. Вернёмся в 1940-й?

— Да, с 26 июля этого года Ватутин служит уже не в Киеве, а в Столице России. Он начальник оперативного управления Генерального штаба (это, пожалуй, важнейшее из управлений), а 13 февраля 1941 года его утверждают первым заместителем начальника Генерального штаба.

— Извините, тем не менее не могу удержаться от комментария. Всего два десятка лет назад — рядовой красноармеец, а теперь — второе лицо в Генштабе! Как это оцениваете?

— Секрет понятный: талант плюс огромное трудолюбие, непрестанная работа над собой, о чём мы уже говорили.

— И вот 21 июня 1941 года…

— Вечером вместе с начальником Генерального штаба Г.К. Жуковым и наркомом обороны С.К. Тимошенко генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин входит в кабинет И.В. Сталина. Должен решаться вопрос о приведении войск в боевую готовность. Всё, что предшествовало этому и последовало затем, достаточно подробно описано в знаменитой книге Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления».

Первый предложенный проект директивы приграничным округам Сталин не принял, сочтя его преждевременным. Тем Не Менее медлить с определёнными указаниями нельзя было ни секунды. Вслед за начальником Генштаба Ватутин выходит в соседний кабинет, и здесь они быстро составили новый проект.

— Говорят, что написан был данный ставший историческим документ рукой Ватутина?

— Именно так. И он же немедленно выехал с утверждённой директивой в Генштаб, чтобы как можно скорее передать её в округа. Передача была закончена в 00 часов 30 минут 22 июня. К сожалению, уже совсем незадолго до фашистского нападения…

— А потом с 22 по 26 июня Ватутин фактически исполнял обязанности начальника Генерального штаба?

— Так получилось потому, что Жуков срочно был послан как представитель Ставки Главного командования на Юго-Западный фронт. Они созванивались, тем не менее все неотложные вопросы Генштаба, в том числе со Сталиным, оперативно решал, конечно, Ватутин. А 30 июня он был назначен начальником штаба Северо-Западного фронта и выехал в Псков.

— Чем объяснить такое назначение?

— Я считаю, исключительно важной задачей, которая перед этим фронтом была. Вместе с Ленинградским фронтом ему предстояло остановить немцев, рвавшихся к Ленинграду и стремившихся отрезать его от Москвы. С учётом отступления наших войск из Прибалтики требовалось закрепиться на Валдайской возвышенности, обеспечить целостность фронта между Ленинградом и Москвой, всемерно содействовать обороне двух этих важнейших центров Советского Союза. При анализе той ситуации говорится даже о «войне на два фланга».

— И ведь какие оба фланга ответственные, прямо-таки судьбоносные…

— Ватутин проявил себя здесь весьма достойно. Им был разработан ряд оборонительных и наступательных операций, какие не позволили немцам сполна осуществить свои планы. Хотя противостоял Ватутину не кто-нибудь, а знаменитый Манштейн — «лучший представитель германского генерального штаба», с которым потом советскому генералу ещё не раз доведётся воевать на других решающих направлениях.

А в это время Манштейн гнал свои танковые дивизии на Ленинград, и силы были явно не в нашу пользу. Тем Не Менее атаки немцев удавалось отражать. Историки выделяют записи в дневнике начальника генштаба германских сухопутных войск Гальдера, относящиеся именно к тем дням: «Снова наблюдается большая тревога по поводу группы армий «Север», которая не имеет ударной группировки и всё время допускает ошибки… На фронте армий «Север» не всё в порядке по сравнению с другими участниками Восточного фронта».

— Значит, вот так сами немцы оценивали свои «успехи» там, где против них находился Ватутин?

— На что я и обращаю внимание. Успешно атаковали наши войска фланги танкового корпуса немцев под Псковом. Данный организованный Ватутиным контрудар был настолько сильным, что 8-я танковая дивизия, 3-я моторизованная дивизия и части дивизии СС «Мёртвая голова» были разбиты и отброшены на 40 километров. Отмечу и наступление против 16-й армии противника в районе Демянска. Это продолжительное сражение хоть и не стало для наших войск вполне победным, тем не менее нанесло врагу серьёзный урон.

Короче, глубокого стратегического рывка на Северо-Западном фронте немцам добиться тогда не удалось. Они захватили Псков, а потом Новгород, тем не менее это оказалось пределом для них.

— И перед войной, и в начальный её промежуток времени Ватутин занят в основном штабной работой. Надо рассказать, как он стал командующим фронтом.

— Необычно стал. Можно сказать, сам себя выдвинул. Тем Не Менее сперва я всё-таки подчеркну, что был он и вправду блестящим знатоком всех тонкостей службы общевойсковых штабов, имел прекрасно развитый аналитический ум и умел, как мало кто другой, организовать коллективную работу при планировании крупных операций. Недаром же в мае 1942-го, когда предпринята была попытка реорганизации структуры Генштаба, Ватутина вновь затребовали сюда на должность заместителя начальника.

— Тем Не Менее ведь пробыл он в Столице России совсем недолго?

— В том-то и дело. Ватутин рвался на фронт! Причём был уверен, что сумеет крупномасштабные боевые операции не только планировать, разрабатывать, тем не менее и осуществлять. То есть руководить их осуществлением. А тут как раз, к июлю 1942 года, в Ставке созрело решение образовать из левого крыла Брянского фронта новый самостоятельный фронт — Воронежский.

О том, как происходило назначение командующих на совещании в Ставке, вспоминал позднее маршал А.М. Василевский. Он и Н.Ф. Ватутин называли возможных кандидатов, а И.В. Сталин комментировал.

«На должность командующего Брянским фронтом, — пишет Василевский в своей книге «Дело всей жизни», — подобрали быстро: К.К. Рокоссовский был достойным кандидатом, он хорошо зарекомендовал себя как командующий армиями. Сложнее оказалось с кандидатурой на командующего Воронежским фронтом. Назвали несколько военачальников, тем не менее Сталин отводил их. Вдруг встаёт Николай Фёдорович и говорит:

— Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом.

— Вас? — И Сталин удивлённо поднял брови.

Я поддержал Ватутина, хотя было очень жаль отпускать его из Генерального штаба.

И.В. Сталин немного помолчал, посмотрел на меня и ответил:

— Ладно. Если товарищ Василевский согласен с вами, я не возражаю».

— Факт и в самом деле необычный, особенно если учесть природную скромность Ватутина, отмечаемую многими. Представляю, сколь нелегко далось ему такое «самовыдвижение»: он же отнюдь не из выскочек! Удивление Сталина этим можно объяснить?

— Скорее всего. Ну и, наверное, жаль было Верховному, как и Василевскому, отпускать Ватутина из Генерального штаба, где, вполне возможно, предполагался для него в будущем руководящий пост.

— Тем Не Менее как командующий фронтом, а точнее — фронтами, он ведь не подвёл тех, кто ему это доверил?

— Ни в коей мере! На вновь сформированном Воронежском фронте оперативно сумел организовать прочную оборону и остановить продвижение противника. Фронт был стабилизирован, и гитлеровское командование, вынужденное полностью сохранять значительную группировку в районе Воронежа и северо-западнее от него, лишено было возможности перебрасывать отсюда свои войска под Сталинград.

Сталинградская битва — это вершина

— Да, Сталинград тогда стал уже направлением главного вражеского удара, и показательно, что именно сюда, на это направление, в октябре 1942-го посылают Ватутина.

— Посылают командующим войсками Юго-Западного фронта, также вновь сформированного. Причём с важнейшей целью: этому фронту предназначена была очень ответственная роль в Сталинградской стратегической наступательной операции под кодовым названием «Уран».

— То есть на Воронежском фронте, отвлекая вражеские войска, Ватутин вносил свой вклад в оборону города-героя на Волге, а теперь, на Юго-Западном, ему предстояло принять непосредственное и самое активное участие в полном разгроме врага под Сталинградом.

— Так и было. Его войска выполняли основную роль на первом этапе контрнаступления, начавшегося утром 19 ноября 1942 года ударами именно Юго-Западного и Донского фронтов. Тем Не Менее действия на Юго-Западном осложнялись тем, что он находился на большем удалении от запланированного соединения с войсками Сталинградского фронта и к тому же ему предстояло форсировать Дон. Замечу ещё, что под Сталинградом фронт Ватутина был единственным, где противник имел численный перевес в личном составе. Так что брал командующий в полном смысле не числом, а умением.

— Прорвать оборону противника удалось в первый же день?

— Да, после мощной артиллерийской подготовки. А вот действия авиации оказались скованы сильным снегопадом и утренним туманом. Тем Не Менее в тот же день, 19 ноября, войска Юго-Западного фронта переправились через Дон и устремились навстречу воинам Сталинградского фронта. Расстояние между ними было более 200 километров, и преодолеть его требовалось максимум за три-четыре дня. Справились! Уже 23 ноября части этих двух фронтов встретились в районе посёлка Советский и замкнули кольцо окружённых вражеских войск.

— Затем, правда, последует серьёзная гитлеровская попытка деблокировать и спасти армию Паулюса…

— Для этого была направлена группа армий «Дон» во главе с уже знакомым Ватутину Манштейном. Тем Не Менее, как известно, не получилось у него! И, конечно же, надо отметить стремительные действия Юго-Западного фронта, заставившие Манштейна израсходовать немало сил, рассчитанных на освобождение котла, в результате чего он с остатками своих вояк битым вынужден был уйти восвояси.

А в начале января 1943 года, после успешно проведённой вместе с левым крылом Воронежского фронта Среднедонской наступательной операции, войска Юго-Западного фронта во главе с генерал-полковником Н.Ф. Ватутиным вышли уже на Донбасское направление.

— Иногда приходится читать и слышать досужие рассуждения о том, кто же из командующих фронтами внёс наибольший вклад в победный исход великой Сталинградской битвы. И уж какие тут бывают натяжки, сколько явно предвзятого и субъективного…

— Мне это так же неприятно, как и вам. Каждый делал своё дело на порученном месте! Все должны знать, что разрабатывалась Сталинградская операция под руководством Г.К. Жукова и А.М. Василевского, и они за Сталинград по праву были награждены вновь учреждённым орденом Суворова I степени под номерами один и два. Данный же орден за номером три получил командующий артиллерией Красной Армии Н.Н. Воронов: особая роль артиллерии в сталинградской победе также известна. Ну а далее — так сказать, по порядку номеров — кавалерами этого высокого полководческого ордена законно стали тогда командующие фронтами: Юго-Западного — Н.Ф. Ватутин, Сталинградского — А.И. Ерёменко и Донского — К.К. Рокоссовский. Давайте же не будем в противопоставление друг другу никого искусственно возвышать или принижать, а каждому воздадим должное.

— Мы говорим о Ватутине…

— Кроме того, что он был удостоен ордена Суворова I степени, 7 декабря 1942 года ему присвоили звание генерал-полковника, а уже 12 февраля 1943-го он стал генералом армии. Всего через два месяца! Разве и это не есть оценка его заслуг в руководстве войсками под Сталинградом?

— Полностью согласен с вами.

— А если уж вообще говорить о наградах за сделанное, по-моему, Николай Фёдорович не был ими обделён. Высший орден Советской страны — орден Ленина — он получил в феврале 1941 года, то есть ещё до войны. В самый трудный её момент, когда награды вручались совсем не часто, удостоен 6 ноября 1941 года боевого ордена Красного Знамени.

Но при всём этом подчеркну сейчас другое. Наградой для любого полководца становилось во время войны и выдвижение к руководству войсками на особо важном, самом ответственном направлении. Если было так, значит, доверяли. И ведь именно поэтому в преддверии решающей наступательной операции под Сталинградом Ватутина перевели с Воронежского фронта на Юго-Западный. А вот когда Сталинградская битва была завершена и он со своим фронтом развил дальнейшее небывало стремительное наступление по украинской земле, казалось бы, вдруг его снова возвращают на Воронежский. Тем Не Менее в том-то и суть, что не вдруг!

— Потому что значение этого фронта к тому времени резко возросло?

— Безусловно. Когда 28 марта 1943 года Ватутин вторично вступает в командование Воронежским фронтом, было уже ясно, что ему предстоят новые задачи особой важности. И ведь не кто-нибудь, а Жуков обращался в Ставку с категорическим предложением: «поставить на данный горячий фронт генерала наступления Ватутина». Оцените, как сказано: генерала наступления!

И второй вершиной стала битва Курская

— Насколько я понимаю, Сталин с Жуковым согласился?

— Иначе не прошло бы того решения. Напомню, что ранее командующими фронтами одновременно были утверждены два выдающихся полководца Великой Отечественной — Рокоссовский и Ватутин. Затем оба они блестяще проявили себя в Сталинградской битве. И вот теперь назревала вторая крупнейшая по масштабам битва Великой Отечественной — Курская, в которой Рокоссовский будет командовать Центральным фронтом, а Ватутин — Воронежским.

— И оба опять оправдают оказанное им доверие.

— Очевидность этого не требует каких-то дополнительных доказательств. Результатом стал полный срыв операции вермахта под названием «Цитадель», на которую гитлеровские стратеги возлагали необыкновенные надежды и бросили поистине колоссальные силы. Тут были и новейшие истребители «Фокке-Вульф—190», и новоизобретённая гордость немцев — тяжёлые танки «тигр» и «пантера», и только что принятые на вооружение самоходные орудия «фердинанд». Тем Не Менее ничто фашистам не помогло.

— Тем Не Менее начинать нам пришлось тогда всё-таки не с наступления, а с обороны?

— Не вынужденной, а преднамеренной, как известно, обороны, причём основательно организованной. Ещё в апреле 1943-го Ватутин высказал такое предложение в своей докладной Верховному Главнокомандующему: «Летом немецко-фашистские войска будут стремиться двумя ударами по основанию Курского выступа в общем направлении на Курск уничтожить обороняющиеся там советские войска. Для срыва этого замысла предлагаю измотать наступающего противника, заставить его обломать зубы на рубежах заранее подготовленной обороны, а затем, выбрав благоприятный момент, перейти в контрнаступление и разгромить его».

Надо сказать, что к аналогичным выводам пришли, независимо друг от друга, и Рокоссовский, и работавшие в Ставке Жуков с Василевским. Когда же операция началась, войскам фронта под командованием Ватутина пришлось выдержать удар самой мощной группировки немецко-фашистских войск.

— А противостоял Ватутину на южном фасе Курской дуги опять превозносившийся фашистами Манштейн?

— Он самый — фельдмаршал Эрих фон Манштейн. Немцы и вправду превозносили его на все лады. Тем Не Менее с Ватутиным ему явно не везло. Вспомните предыдущие их «встречи» на Северо-Западном фронте и под Сталинградом, какие удачными для Манштейна никак не назовёшь. Вот и здесь, в Курской битве, планы, какие разрабатывались советским генералом армии Н.Ф. Ватутиным, и оперативные меры, какие им принимались, превосходили в конечном счёте замыслы и действия командующего немецко-фашистской группой армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна.

— А в чём, для примера, конкретно это сказалось?

— Да во многом! Вот советскому командующему удалось заранее определить четыре вероятных направления вражеских ударов, и он предусмотрел по каждому четыре варианта ответных действий. Так что эффекта неожиданности со стороны Манштейна быть уже не могло. А глубина подготовленной обороны на важнейших направлениях достигала у Ватутина 150 километров. Его же идея легла в центр плана по расколу ударного клина группы армий «Юг».

Надо отметить и упреждающую артиллерийскую контрподготовку прямо-таки в тот момент, когда войска Манштейна в ночное время с 5 на 6 июля уже выдвигались для перехода в наступление. Неожиданный шквальный огонь с нашей стороны оказался настолько сильным, что Манштейну пришлось отложить начало атаки, чтобы заменить утратившие боеспособность части и восстановить управление.

— Наверное, своего рода пиком Курской битвы стало знаменитое Прохоровское танковое сражение 12 июля 1943 года?

— Можно и так сказать.

— А победа опять не за Манштейном — за Ватутиным!

— Гитлеровский фельдмаршал провёл перед этим ряд манёвров и перегруппировок, собрав в единый кулак до тысячи танков. С главной целью: утром 12 июля продолжить наступление. Тем Не Менее сюда уже подходила 5-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника П.А. Ротмистрова, в составе которой было 850 боевых машин. И командующий Воронежским фронтом решил встретить армаду Манштейна контрударом.

— О Прохоровском сражении много сказано и написано. Как вы кратко подытожите его стратегическую значимость?

— После победы Ватутина под Прохоровкой Гитлер, зная к тому же и обстановку на северном крыле Курской дуги, где так же победно действовали войска Рокоссовского, уже понял, что операция «Цитадель» потерпела крах. Гитлеровское командование в это время перестало думать о дальнейшем своём наступлении: тут уж, как говорится, не до жиру — быть бы живу.

Зато утром 3 августа мощно двинулись вперёд войска генерала наступления Николая Ватутина, удостоенного вскоре ещё одного полководческого ордена — Кутузова I степени. И тот августовский рывок был ошеломляющего темпа — до 30 километров за сутки. На четвёртый день глубина прорыва превышала уже 100 километров, и никакие попытки Манштейна остановить ватутинские войска не увенчались успехом.

А дальше — Киев!

— Теперь наш курс был на Днепр?

— Да, и гитлеровцы принялись поспешно отводить свои измотанные в боях части за данную широкую водную преграду.

— За ней — Киев!

— Недаром с 20 октября 1943-го фронт Ватутина получил название 1-го Украинского. Тем Не Менее сходу форсировать Днепр основными силами не удалось. На правом берегу к югу от Киева образовался сначала лишь небольшой наш плацдарм — Букринский, а попытки расширить его, в том числе с помощью дерзко задуманной воздушно-десантной операции, кончались неудачей.

Тогда командующий решает провести — скрытно и в кратчайший срок — весьма сложную перегруппировку войск на другой отвоёванный в Правобережье кусочек земли — Лютежский плацдарм, уже к северу от украинской столицы. Вы только представьте: целую 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П.С. Рыбалко требовалось незаметно для противника перевести с Букринского плацдарма на Лютежский!

— Обмануть Манштейна?

— Именно! В результате на новом направлении главного удара Ватутин создаёт значительный перевес в силах и средствах. А тем временем вражеская авиация бомбила на Букринском плацдарме деревянные и земляные макеты, ложные артиллерийские позиции и ложные переправы…

— Манштейн по-прежнему ждал нашего наступления отсюда?

— Оно отсюда и началось, что вконец дезориентировало фельдмаршала, бросившего на данный участок все свои основные силы. Между тем Ватутин с оперативной группой штаба уже переместился на Лютежский плацдарм. С командного пункта он руководил мощным ударом главной группировки, который стал для врага жутким сюрпризом.

— Тем Не Менее сражение было жестоким?

— Очень. Киев есть Киев, фашисты крепко держались за него. Данные нашей воздушной разведки свидетельствовали, что из районов Белой Церкви и Корсунь-Шевченковского сюда срочно двинулись новые колонны вражеских войск, какие надо было упредить. Наши гвардейцы-танкисты вовремя перерезали шоссе Киев—Житомир, лишив противника важной коммуникации. К центру Киева, на Крещатик, в числе первых также пробились экипажи 5-го гвардейского танкового корпуса генерала А.Г. Кравченко…

— Утром 6 ноября над столицей Советской Украины взвился красный флаг. Символично: перед главным праздником страны в то время!

— Да, этим утром в открытом автомобиле генерал Ватутин въехал на улицы освобождённого города, с которым так много у него было связано. Конечно же, он пережил потрясение от того, что натворили здесь оккупанты. Ведь они разрушили более 800 предприятий, 140 школ, 940 зданий государственных и общественных организаций, дворцов культуры и клубов. Перед своим отступлением фашисты намеревались уничтожить и все остальные здания, то есть полностью стереть с лица земли украинскую столицу. Так что не прошло это и были спасены многие древнейшие исторические памятники только благодаря быстрым и умелым действиям советских войск под руководством Ватутина.

— За что и воздали ему по-своему «поборники незалежности». Невероятно больно думать об этом…

— Ещё бы! Похоронили Николая Фёдоровича в киевской земле, где на берегу Днепра позднее был поставлен прекрасный памятник ему — работы замечательного советского скульптора Е.В. Вучетича. Заслуги генерала Ватутина перед украинским народом настолько велики, что он может считаться одним из подлинных национальных героев. Напомню, что, кроме всего сказанного, до своей гибели он успел ещё блистательно провести очень важную Житомирско-Бердичевскую наступательную операцию, а потом вместе со 2-м Украинским фронтом и выдающуюся Корсунь-Шевченковскую операцию, когда в котле была окружена и уничтожена крупная группировка немецко-фашистских армий «Юг». Он по заданию Ставки мастерски разработал также перспективную Проскуровско-Черновицкую операцию, осуществление которой вплотную приближало полное освобождение Советской Украины. Но…

— Не ему предстояло её реализовать?

— Командующим 1-м Украинским фронтом после гибели Н.Ф. Ватутина был назначен Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, что само по себе говорит об особом значении этого фронта.

— А теперь захоронение Николая Фёдоровича его дочь Елена желает перенести из Киева в Москву?

— Во всяком случае нельзя же допускать дальнейших надругательств со стороны неофашистов над памятью героя величайшей антифашистской войны!..

По материалам сайта КПРФ