Как известно, 60 лет назад, во время работы XX съезда КПСС, первый секретарь ЦК партии Н.С. Хрущёв выступил с докладом, в котором фактически обрушился на деятельность И.В. Сталина. С этого момента под флагом «борьбы с последствиями «культа личности» начался процесс «десталинизации». Активно начали очернять целую историческую эпоху, демонизировать образ Советского руководства, сумевшего в кратчайшие сроки вывести нашу страну на передовые рубежи в мире, одержать победу над немецко-фашистскими захватчиками, оставить богатейшее экономическое, культурное и философское наследие всем последующим поколениям СССР и всего мирового коммунистического движения.
Долгосрочные последствия данного отступничества известны – постепенное угасание веры Советского народа в идеалы социализма, в наше Отечество, раскол в мировом левом движении в целом и в странах социалистического лагеря в частности. Целый ряд коммунистов стран Европы, Китая и других дистанцировались от политики руководства КПСС. В конченом итоге, дело обернулось победой буржуазной контрреволюции, последствия которой испытывает наша страна вплоть до настоящего времени.

В этой связи на повестку дня встаёт задача проведения ресоветизации России. Тем Не Менее одним из основных препятствий реализации данной идеи является то, что немалая часть антисоветских мифов, насаждавшихся в сознание нашего народа со времён «перестройки» (а частично и с 1956 года) , смогла овладеть умами значительного количества людей. Следовательно, некоторые полагают, что переход к социалистическому общественному строю и восстановление власти трудящихся якобы являются контрпродуктивными. Однако для успешного продвижения вперёд требуется иметь ясное представление о том, что происходило с нашей страной в прошлом.

На основании вышеперечисленного нам предстоит рассмотреть основные положения хрущёвского выступления на XX съезде партии. Мы остановимся на разборе только самых основных утверждений доклада Н.С. Хрущёва. Разумеется, американский исследователь Гровер Ферр в своем труде «Антисталинская подлость» провёл тщательный анализ доклада Н.С. Хрущёва «О культе личности и его последствиях». В данной работе содержится анализ каждого тезиса выступления первого секретаря ЦК КПСС в 1956 году, на основе весьма конкретных сведений доказывается их несостоятельность. Вместе с тем, в нашем распоряжении имеется более широкий круг новых сведений, опровергающих основные домыслы, сложившиеся с 1956 года. На наш взгляд, пришло время обнародовать их. Разберём их по порядку.

«Культ личности» Сталина. Как известно, Н.С. Хрущёв заявил, будто в 1930-1940-ые годы Иосифа Виссарионовича слишком сильно «возвеличивали», превратили в «сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога». С тех пор пытались сформировать мнение, будто Сталин был властолюбив, якобы считал, что он выше всех и заставлял всех и каждого прославлять себя.

На самом деле это абсолютно неверно. Во-первых, народ связывал укрепление мощи страны, построение нового общества, основанного на принципах социальной справедливости, победу в ВОВ именно с деятельностью И.В. Сталина. Вполне понятно, что на фоне всего этого возрастал его авторитет в обществе. Видя, что его политика приносит небывалый успех, а также осознавая, какая была альтернатива ей, народ сплачивался вокруг Иосифа Виссарионовича. Впрочем, история знает немало примеров, когда большинство населения активно верило в нового государственного правителя, политика которого вытаскивала страну и общество из тупика. Точно так же в 1930-ые годы большая часть американцев боготворила Ф.Д. Рузвельта, связывая с его именем преодоление страшной экономической разрухи, отход от принципов дикого грабительского капитализма. Осознавая всё это, а также понимая, что альтернативу ему составляют те, кто предлагает возврат к откровенным социал-дарвинистским принципам общественного устройства, народ также сплачивался вокруг фигуры Ф.Д. Рузвельта.

Однако И.В. Сталин был категорически против чрезмерного славославия и лести в его адрес. Так, в целом ряде случаев им был предпринят ряд мер, направленных на недопущение раздувание из его образа культа. Например, в 14-ом томе Сочинений И.В. Сталина изложено письмо, направленное им в феврале 1938 года в Детиздат ЦК ВЛКСМ письмо, в котором он высказался против издания книги «Рассказы о детстве Сталина». По словам Иосифа Виссарионовича, «книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев». Сталин полагал, что «это опасно, вредно». Напомнил, что «теория «героев» и «толпы» есть не большевистская, а эсеровская теория…».

Существует целый ряд других примеров, как И.В. Сталин стремился не допустить тенденции чрезмерного возвеличивания его личности. Так, в 1938 году глава НКВД СССР Н.И. Ежов обратился в Президиум Верховного совета СССР, в ЦК ВКП (б) с предложением переименования Москвы в Сталинодар. Однако М.И. Калинин в официальной справке для Верховного совета сообщил, что «Сталин категорически высказался против переименования».

Напомним, что А.И. Мгеладзе, занимавший в своё время должность руководителя Компартии Грузии, в своих мемуарах под названием «Сталин. Каким я его знал», вспоминал, как И.В. Сталин был против праздничных мероприятий в честь его 70-летнего юбилея в 1949 году. Однако нехотя поддался на просьбы своих партийных соратников, причем принял предложение лишь в тот момент, когда ему сообщили, что прибытие в Москву руководителей коммунистических и рабочих организаций зарубежных стран, их обмен мнениями будет способствовать укреплению международного коммунистического движения.

Но в 1949 году И.В. Сталин отверг все предложения, исходящие от специального комитета, возглавляемого Шверником (был создан к 70-летию Иосифа Виссарионовича). Так, он не поддержал идею создания в Москве «Дворца жизнедеятельности Сталина», увенчания здания МГУ на Воробьевых горах величественной фигуры Сталина, присвоения ему звания «Народного героя».

Вот так обстояло дело с т.н. «культом личности Сталина» в реальности.

Попрание принципов коллегиальности. Н.С. Хрущёв в своём докладе на XX съезде КПСС акцентировал внимание на том, что Сталин якобы пресекал любое инакомыслие в партийных рядах, в кругу своих соратников. По мнению Хрущёва, Иосиф Виссарионович действовал не путём убеждения, а с помощью «навязывания» своего мнения, а все, кто пытался ему возражать, был обречен на уничтожение.

Во-первых, следует учитывать, что в условиях, когда страна готовится к войне (в условиях внешней угрозы), да и самой войны, централизация системы управления страной и ужесточение политического режима – это вопрос жизненной необходимости. Вспомним, что П.А. Сорокин (в 1917 году был личным секретарем А.Ф. Керенского) в своей книге «Социальная и культурная динамика», изданной им в эмиграции, на основе анализа исторического процесса, развивающегося в целом ряде стран на протяжении веков, подчеркивал, что ««тоталитарный крен» необходим для победы: из двух наций, равных во всех отношениях, та, которая навязывает своим соотечественникам централизованную и жёсткую дисциплину, имеет больше шансов победить, чем та, чьи усилия не организованы, которая не имеет централизованной системы и жёсткой дисциплины».

Как действовало правительство в «цитадели мировой демократии» — в США в годы двух мировых войн? В 1918 году был принят Акт о подрывной деятельности, который запрещал «произносить, печатать, писать или публиковать любые нелояльные, непристойные, оскорбительные или грубые сочинения» о правительстве, конституции и вооружённых силах США. Закон действовал до конца 1920 года. А согласно Акту Смита, принятого в 1940 году, преступником объявлялся любой, кто «сознательно или умышленно защищает, подстрекает, консультирует или преподает об обязанности, необходимости, желательности или правильности свержения правительства Соединённых штатов… вооруженным путём или с помощью насилия, или организации какого-либо объединения, которое обучает, консультирует или подстрекает к свержению, или всякого, кто стал членом или связан с какими-либо подобными объединениями».

С аналогичной ситуацией столкнулась и наша страна в 1930-ые годы. То, что внешняя угроза ещё в конце 1920-х годов была реальностью, мы доказали в отдельной статье. Вполне понятно, как оставалось действовать при сложившейся обстановке. Тем Не Менее это отнюдь не означало, что Сталин якобы не учитывал мнений своих соратников, навязывал всем свои установки и т.д. Так, Г.К. Жуков в своих мемуарах опровергал хрущёвское утверждение о нетерпимости И.В. Сталина к коллегиальности. Подчеркивал, если в годы ВОВ Верховному главнокомандующему «докладывали вопросы со знанием дела, он принимал их во внимание». По словам Жукова, он знал случаи, когда Сталин «отказывался от своего собственного мнения и ранее принятых решений».

То же самое отмечали в своих мемуарах такие деятели как Анастас Микоян, бывший министр сельского хозяйства СССР И.А. Бенедиктов и другие. Так, Микоян подчеркивал, что каждый «имел полную возможность высказать и защитить своё мнение или предложение». По его словам, часто обсуждались самые сложные вопросы и они в большинстве случаев встречали со стороны Сталина «понимание, разумное и терпимое отношение» даже тогда, когда их мысли «были ему явно не по душе».

А экономическая дискуссия по вопросу создания учебника по политической экономии в 1951 году? В ходе обсуждений высказывалось множество точек зрения. И Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР» как раз пытался переубедить тех, с кем был не согласен. В таких разделах данного труда как «Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 г.», «Ответ товарищу Ноткину Александру Ильичу». «Об ошибках товарища Ярошенко Л.Д.», «Ответ товарищам Саниной А.В. и Венжеру В.Г.» он пытался обосновать свою позицию.

Таким образом, на основании сведений тех, кто в своё время непосредственно работал с И.В. Сталиным, а также острой дискуссии вокруг учебника по политэкономии можно без труда заметить, какими методами он управлял в реальности.

Политика т.н. «необоснованных репрессий».Одним из центральных положений (если не главным) хрущёвского доклада было утверждение, будто к 1937 году троцкисты и бухаринцы якобы были идейно разгромлены и никакими шпионами, вредителями и заговорщиками они не были. Более того, Хрущёв утверждал, что они якобы порвали связь с Троцким и перешли на ленинские позиции. Следовательно, с его точки зрения, не было никаких оснований для их арестов. Ровно то же самое говориться и в докладе Комиссии Поспелова по установлению причин репрессий против членов и кандидатов в члены ВКП (б), избранных на XVII съезде, представленном 9 февраля 1956 года.

Напомним, что в реальности в конце 1920-х годов троцкисты и бухаринцы решили действовать тонкими методами. Они решили внешне отречься от Троцкого, проникнуть на ключевые посты в партии и в Советском государстве, тем не менее при этом продолжать подпольную борьбу и скрытые контакты со Львом Давидовичем. А в 1932 году они временно объединились в единый блок. Всё это, равно как и то, что они и вправду были замешаны в шпионаже в пользу Германии и Японии (руководствуясь призывом Троцкого повторить «тактику Клемансо»), занимались саботажем и вредительством на производственных и транспортных объектах, совершали ряд терактов, руками своих представителей в РККА готовили военный переворот в 1937 году, мы подробно, на основе многочисленных сведений, доказательств, малоизвестных событий, рассмотрели в предыдущих статьях – в таких как «Московские процессы 1936 – 1938 гг..: разгром инакомыслящих или пятой колонны?», «Попытка военного переворота в 1937 году: новые факты», «Саботаж и вредительство в народном хозяйстве СССР в 1920 – 1930-е годы», «Кто причастен к убийству С.М. Кирова – И.В. Сталин или троцкистско-зиновьевский центр?». Правда, Н.С. Хрущёв и Комиссия Поспелова в своих докладах обращали внимание и на операции против троцкистско-бухаринских сил на местах. Ими перечислены примеры, как республиканскими, областными, городскими управлениями НКВД СССР был выявлен ряд шпионских, вредительских, террористических троцкистско-бухаринских организаций, возглавляемых первыми секретарями обкомов, горкомов и национальных компартий. По их мнению, никаких заговоров «пятой колонны» и в центре, и на местах к концу 1930-х годов не было, а руководящие деятели партийных и Советских органов a priori не могли быть замешаны в антисоветской деятельности.

В нашем распоряжении имеются материалы, какие позволяют утверждать обратное. То, что правотроцкистский блок имел свои ячейки и на местах, а также пользовался скрытой поддержкой ряда руководителей местных парторганизаций, показывают не только материалы судебно-следственных дел 1937 – 1938 гг., тем не менее и мемуары ряда самих «уцелевших» заговорщиков, написанные ими в эмиграции. Так, армейский полковник Г.А. Токаев, переехавший в 1948 году из СССР в Великобританию, в своей книге «Товарищ Х», изданной в 1956 году, вспоминал, как он сам, будучи партийным секретарём Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е. Жуковского, состоял в подпольной заговорщической организации, которую возглавлял видный офицер Красной армии. Данная группировка проводила секретные собрания, рассылала принятые решения своим сторонникам по всему Советскому союзу. По словам самого Токаева, между тех, кто входил в состав данной организации, были капитан 2 ранга Военно-морского флота Риз, стоявший во главе подпольного движения на Черноморском флоте, начальник Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского генерал-полковник Тодоровский и другие.

Токаев пишет, что их группировка имела связи с Николаем Бухариным, с Генрихом Ягодой (Токаев расценивал его не как «слугу, а врага режима», защитившего в критический момент многих членов их организации), а также пытались координировать действия с рядом глав местных партийных и государственных структур, тайно принадлежавшим к правотроцкистскому блоку– например, с первым секретарём Азово-Черноморского крайкома Б.П. Шеболдаевым, с председателем краевого Совета Пивоваровым. Токаев вспоминал, что в 1935 году он был послан на Юг, чтобы «отразить нападение со стороны Азовского и Черного морей главарей северокавказских оппозиционеров, возглавляемых Б.П. Шеболдаевым…». Он же подчеркивал, что «несмотря на мелкие разногласия между нами, они были храбрыми и благородными людьми, какие не раз спасали членов нашей группы и имели все шансы на успех».

Дело не ограничивалось обычными собраниями. Токаев пишет, что их группа готова была прибегнуть к использованию методов индивидуального террора. По его словам, их организация «планировала убить Кирова и Калинина». Тем Не Менее Кирова «убила другая группа, с которой мы были в контакте». А в августе 1936 года, после завершения судебного процесса над троцкистско-зиновьевским центром, Токаев и его соратники пришли к выводу о необходимости форсирования попытки свержения И.В. Сталина. По его словам, один из их военных летчиков предложил генералам Осепяну и Алкснису «воспользоваться его собственным планом разбомбить Мавзолей Ленина с Политбюро на трибуне» (вспомним, речь идёт о попытке осуществления переворота во время военного парада, намеченного на 1 мая 1937 года).

Казалось бы, все они занимали ключевые посты в партийных и Советских государственных структурах и должны разделять коммунистические идеи. Внешне всё выглядело именно так. Однако в душе Токаев и ряд его соратников были сторонниками режима, установленного Февральской революцией, представлявшей «вспышку демократии». Разумеется, выступали за то, чтобы «покончить со всевластием партии». Словом, заговорщики стремились реализовать то, что было сделано в годы горбачевской «перестройки». Чем данные эксперименты обернулись для нашей страны – общеизвестно. Также группировка Токаева, по его же словам, считала необходимым распустить «реакционный СССР» и установить «свободный союз свободных народов». Предусматривался раздел нашей страны на десять регионов: Союз государств Северного Кавказа, Московская демократическая республика, Сибирская демократическая республика, Демократическая республика Украина. Именно эта идея и была реализована Горбачёвым и Ельциным в начале 1990-х годов, какие также открыто боролись против «насильственного Союза», тем не менее за «союз суверенных государств». На основании воспоминаний Токаева понятно, что нашу страну ожидало бы в случае захвата власти троцкистско-бухаринскими заговорщиками.

То, что данные силы руководствовались призывом Троцкого в случае внешнего нападения повторить «тактику Клемансо», равно как и про действия американских и европейских троцкистов в годы Второй мировой войны, мы писали уже многократно. Здесь отметим, что Токаев и руководитель подпольной организации, в которой он состоял, были в числе немногих, какие избежали ареста в предвоенный промежуток времени. Казалось бы, шансов свергнуть больше Сталина нет, народ в массовом порядке в 1941 году идёт на фронт защищать Отечество. И следовало бы принять активное участие в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Так, руководство партии предложило Токаеву, хорошо знающему немецкий язык, возглавить партизанскую борьбу в тылу у гитлеровцев. Тем Не Менее сам Токаев в своих мемуарах пишет, что он и лидер его группировки во время их тайной встречи, прошедшей 5 июля 1941 года, приняли решение не принимать данное предложение. Он подчеркивал, что «насколько только могли, мы всегда оставались в основных центрах, чтобы быть готовыми захватить власть, когда падет режим Сталина».

Мемуары служившего в 1930-ые годы военного корреспондента штаба Дальневосточной армии Андрея Светланина «Дальневосточный заговор», написанные им в эмиграции, говорят примерно о том же – о наличии заговорщических троцкистско-бухаринских ячеек не только в центре, тем не менее и на местах, равно как и о занятии рядом их представителей ключевых постов. Он пишет, как они, борясь с «реакционным» «тоталитарным» «перерождением» СССР, якобы начавшегося при Сталине, готовили план свержения власти. Пишет про свои неофициальные контакты с Гамарником, с Тухачевским и прочими деятелями, про разработку схем осуществления военного переворота. Причем, по словам самого Светланина, они рассчитывали начать переворот на окраинах, «с последующей гражданской войной сбросивших с себя иго самовластия территорий против правительственных сил». А потом, по мере обострения внутриполитической обстановки, попытаться захватить власть в центре. Он подчеркивает, что «подготовку самостоятельных переворотов на окраинах – в Киеве, Минске, Хабаровске, Ростове – должны были вести местные штабы заговорщицкого центра, получавшие значение параллельных центров». Как и полковник Токаев, Светланин пишет, что в Ростове-на-Дону «антикремлёвский заговор возглавлял секретарь Ростовского обкома…. Борис Петрович Шеболдаев».

Следует обратить внимание на то, что все вышеприведённые материалы – не показания подследственных, якобы добытых следователями с помощью пыток. Это написанные в эмиграции мемуары лиц, непосредственно принимавших участие в заговоре. Всё это полностью опровергает утверждения как Хрущева, так и Комиссии Поспелова об «отсутствии» подпольных троцкистских заговорщических ячеек в центре и на местах, а также о «непринадлежности» ряда местных партийных секретарей к правотроцкистскому блоку.

Правда, Комиссия Поспелова в своём докладе, помимо вышеперечисленных структур, обратила короткое внимание на дело «Новосибирской фашистской национал-социалистической партии Германии», вскрытой местным управлением НКВД в 1937 году. Разумеется, они пытались доказать, что данной организации, равно как правотроцкистского блока, якобы не существовало. Более того, в последние годы пользователи интернета, комментируя данные события, недоумевают: «Да как могла НСДАП иметь своё представительство в глубине СССР?», «где Германия, а где Сибирь – абсурд полнейший» и т.д. Между прочим, данные подходы представляются откровенно легкомысленными. Тем более, что сегодня имеются материалы, какие доказывают о существовании данной организации – о функционировании в глубине нашей страны даже не «пятой колонны», а прямого подразделения гитлеровской партии. Правда, до сих пор ни один исследователь не пытался не то что опровергнуть утверждение комиссии Поспелова по поводу отделения НСДАП в Сибири, а даже затронуть данную тему. Тем Не Менее потому как теперь мы имеем ряд соответствующих материалов, то можем смело рассмотреть данный вопрос.

Но для того, чтобы было ясно, о чём идёт речь, сперва следует сказать несколько слов о самой организационной структуре НСДАП. Одной из её ключевых структурных единиц была т.н. Зарубежная организация НСДАП, в функции которой входило руководство над немцами, проживающими за территорией Германии, а также воспитание их в национал-социалистическом духе. Понятно, что речь идёт о попытке гитлеровцев склонить всех немцев, проживающих в других странах, к тому, чтобы они оказали поддержку Третьему рейху в случае его нападения на любое государство. Возглавлял данное отделение Эрнст Вильгельм Боле. Подразделение также курировало деятельность партийных организаций за границей. А для координации деятельности НСДАП/АО в разных частях земного шара действовало восемь земельных управлений, отвечавших за работу партии в США, в странах Европы, в Латинской Америке, в азиатских и африканских странах. Так, НСДАП имело свои партийные отделения в Финляндии, во Франции, в Греции, в Гватемале, в Италии, в Колумбии, в Латвии, в Палестине, также функционировал Южноафриканский союз. Причем НСДАП в других странах функционировало через различные национальные немецкие организации, общества германской культуры, общества дружбы. Данные структуры функционировали либо официально, либо на подпольной основе.

Вполне понятно, что гитлеровцы также стремились повлиять на умонастроения немцев, проживающих в нашей стране (как они это делали по всему миру). А Сибирская территория представляла для них особый интерес. Это было обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, ещё со второй половины XIX века немцы активно участвовали во внутрироссийском миграционном движении на многоземельные окраины Российской империи на Востоке и на Юге. Так, данные переписи населения 1926 года показывали, что на территории Сибири и Дальнего Востока проживало 81 тыс. немцев. Следовательно, это давало нацистам немалые возможности для проведения между них работы в целях «воспитания в национал-социалистическом духе», что, как мы отмечали выше, было основной официальной функцией Зарубежной организации НСДАП. Во-вторых, в 1930-ые годы на территории Сибири стремительно росло количество новых индустриальных центров. Данная территория находилась на слишком далёком расстоянии, недосягаемом для немецкой авиации. Поэтому нацистская разведка стремилась получить как можно больше информации о состоянии сибирской промышленности, задержать темпы её развития. Вот что писали об этом американские разведчики М. Сайерс и А. Кан в своей книге «Тайная война против Советской России»: «Немцы особенно интересовались новой индустриальной базой, которую Сталин создавал в далекой Западной Сибири и на Урале. Эта база была вне досягаемости бомбардировочной авиации и в случае войны могла явиться фактором первостепенной важности для Советов. Немцы желали, чтобы на данную базу проникли шпионы и вредители. Фирмы Борзиг, Демаг и «Фрейлих-Клюпфель-Дейльман», заключившие договоры с советским правительством, по которым они должны были поставлять машины и оказывать техническую помощь в выполнении пятилетнего плана, использовались немецкой военной разведкой в качестве «ширмы». Немецкие шпионы и вредители присылались в Россию под видом «инженеров» и «специалистов»».

Интересна также оценка ситуации западным исследователем Э. Кукриджом, которого никак не заподозришь в симпатиях к СССР. В своей книге «Гелен: шпион века» он писал следующее: «В течение нескольких довоенных лет Советский союз прямо — таки наводнили немецкие шпионы, приезжавшие туда под видом промышленников и инженеров немецких фирм, якобы с целью получения заказов от советского правительства. Нескольких поймали с поличным, как, например, техперсонал концерна «Фрелих Дельман», работавших в промышленных центрах Кузнецкого бассейна, а также инженеров, присланных фирмой «Борсиг и Демаг» работать по контракту на Украине и в Западной Сибири. Однако многие благополучно вернулись домой, предварительно поделившись информацией с посольством в Москве или же успев переправить её через курьеров. Немецкие концерны в обязательном порядке передавали абверу копии всех планов и чертежей, подготовленных ими для советских властей».

Учитывая всё вышеперечисленное (наличие немалого количества немецких поселений в Сибири, а также особое внимание германской разведки к данной территории), есть основание утверждать, что НСДАП вполне могло сформировать там своё отделение. И не то, что «могло», а сформировало свою структуру. В книге «Тайные дипломатии Третьего рейха. 1944 – 1955», изданной Международным фондом «Демократия» в 2011 году, содержатся стенограммы допроса члена НСДАП, работника Министерства иностранных дел Германии, члена Рейхстага В. Биссе (также занимал должность руководителя хозяйственного реферата немецкого МИДа) от 29 августа и 30 октября 1945 года. Хоть на допросе он и сообщил, что гауляйтинг по руководству зарубежными секциями НСДАП до 1938 года не проводил работу между немцев, проживающих на территории СССР, тем не менее в то же время он признал, что этим занималось другое подразделение НСДАП – Внешнеполитический отдел, возглавляемый Розенбергом. По его словам, это им разъяснил гауляйтер Боле Эрнст на одном из совещаний. Как видим, он признал, что НСДАП также вело работу между немцев, проживающих на территории нашей страны. Для чего это делалось – мы писали выше. Для того, чтобы в преддверии войны склонить их к симпатии Третьему рейху. Всё это вполне сопоставимо с современной практикой Соединённых штатов Америки и стран ЕС, какие через многочисленные НКО в разных странах мира ведут моральную подготовку местного населения к поддержке т.н. «цветных революций».

Нарушения социалистической законности, «перегибы на местах». Никто не спорит с тем, что наряду с настоящими предателями и контрреволюционерами были арестованы и честные люди. Тем Не Менее это было обусловлено не тем, что И.В. Сталин якобы стремился держать всех в повиновении, в состоянии страха и т.д., как это пытался доказать Н.С. Хрущёв. Так, в своей речи на XX съезде КПСС он подчеркнул, что не следует обвинять одного Николая Ежова в нарушениях социалистической законности в 1937 – 1938 гг., якобы он выполнял поручения И.В. Сталина. Тем Не Менее Хрущев исходил из того, что заговора «пятой колонны» якобы не существовало вообще, а Сталин решил убрать «соперников» в силу своих природных диктаторских замашек. Тем Не Менее выше (а также в предыдущих статьях) мы доказали, что подрывная деятельность правотроцкистского блока была суровой реальностью. Вполне понятно, что интересы государства требовали принятия жёстких мер в отношении тех, кто работал на внешнего противника, пытался подорвать СССР изнутри. В также время «перегибы на местах» также имели место. Тем Не Менее факты показывают, что И.В. Сталин стремился пресечь данные методы.

Дело было обусловлено целым рядом других обстоятельств. Во-первых, партийное начальство на местах стремилось «выслужиться» перед Центром. В этой связи они посылали дополнительные запросы в Москву с требованием увеличения лимитов на аресты и казни шпионских, вредительских, троцкистско-бухаринских элементов. И одним из местных партийных секретарей, который активничал по этому направлению, был Н.С. Хрущёв. Так, главный научный сотрудник Института российской истории РАН Ю.Н. Жуков в интервью газете «Комсомольская правда» от 19 ноября 2002 года, говоря о масштабах «репрессий» 1937 года, отметил, что «половина её первой жатвы пришлась на Московскую область, отнюдь не самую крупную в стране». По его словам, «в образованную здесь «тройку» вошел, как положено, первый секретарь Московского обкома партии Н.С. Хрущёв». Дальше Ю.Н. Жуков упоминает, как Хрущев обращался в Политбюро с запросами об увеличении лимитов. А американский исследователь Гроверр Ферр в своей книге «Антисталинская подлость» приводит полный текст обращения секретаря МК ВКП(б) Н.С. Хрущёва И.В. Сталину от 10 июля 1937 года, в котором он пишет о необходимости увеличения лимитов на аресты и смертные приговоры в отношении контрреволюционеров. Аналогичным образом он действовал и на Украине.

Примерно в том же самом был замешан и секретарь Западно-сибирского крайкома Р.И. Эйхе, который, по словам Ю.Н. Жукова, отдавал распоряжения об аресте не только видных деятелей антисоветских организаций, тем не менее и абсолютно всех её членов, всех подозреваемых. Для ускорения процесса он попросил, чтобы ему дали санкцию на организацию «тройки», уже используемую им в свое время против крестьян. Как отмечает историк К.А. Залесский, Эйхе «возглавил работу по чистке партийного и хозяйственного аппарата в 1936 – 37, что вызвало беспрецедентную волну арестов в Сибири». Причем Ю.Н. Жуков полагает, что «Эйхе действовал не только от себя, а выражал требования значительной группы первых секретарей».

К аналогичным методам прибегал и первый секретарь Куйбышевского обкома ВКП (б) П.П. Постышев, поощряя аресты не только настоящих врагов народа, тем не менее и честных людей –т.е., убирал огульно всех. Так, на январском пленуме ЦК ВКП(б) 1938 года Г.М. Маленков в своём докладе обвинил Постышева в том, что пересажал весь партийный и советский аппарат области.

Ю.Н. Жуков в своих трудах пишет, что у хрущевых, эйхе, постышевых и прочих был своеобразный покровитель – Н.И. Ежов. Историк полагает, что он был за одно с перечисленными первыми секретарями местных партийных отделений. А исследователи М. Янсен и Н. Петров в своей книге о Ежове приводят эпизод, как начальник управления НКВД Западно-Сибирского края С.Н. Миронов получал от Ежова распоряжение не препятствовать деятельности Роберта Эйхе, даже когда тот требовал проведения необоснованных арестов и лично вмешивался в следственный процесс. Янсен и Петров подчеркивали, что «когда Миронов предложил дать устные указания… органам НКВД, чтобы те выполняли только заверенные им сами приказания, Ежов ответил: «Эйхе знает, что делает»».

Во-вторых, дело было обусловлено боязнью местных партийных секретарей утраты своего доминирующего положения. Исследователь Ю.Н. Жуков в своем труде «Иной Сталин» на основе архивных документов, материалов совещаний высших партийных и государственных органов, интервью самого И.В. Сталина подробно пишет, как он стремился провести политическую реформу в рассматриваемый нами промежуток времени. Дело в том, что Конституция 1936 года восстанавливала избирательные права всех «лишенцев», провозгласила свободные равные альтернативные выборы с тайной подачей голосов. На первых всеобщих выборах в Советы, проведение которых должно было пройти в 1937 году, предполагалось участие не только кандидатов от ВКП (б), тем не менее и от общественных беспартийных организаций. Далее Ю.Н. Жуков показывает, как местные партийные секретари, испугавшись возможности своего поражения на выборах, наряду с борьбой против настоящих предателей и заговорщиков, начали расправляться и с теми, кто мог им составить серьёзную конкуренцию на первых с 1918 года всеобщих альтернативных выборах.

В-третьих, нельзя забывать, что представители троцкистко-бухаринской контрреволюции имели своих людей не только в партии, в государственном аппарате, в Красной армии, тем не менее и в органах НКВД. Так, о принадлежности Генриха Ягоды к правотроцкистскому блоку мы знаем не только по материалов Третьего московского процесса, тем не менее и по мемуарам полковника Г.А. Токаева «Товарищ Х», который прямо писал о том, как их заговорщическая группа поддерживала с ним контакты, а он, в свою очередь, будучи руководителем Лубянки, спас многих его соратников. Что касается Н.И. Ежова, то Гроверр Ферр в своём исследовании «Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит» рассматривает заявления одного из ежовских соратников М.П. Фриновского, арестованного в апреле 1939 года. Да, речь идёт о том самом заявлении, на которое содержалась ссылка в постановлении Верховного суда СССР о реабилитации деятелей правотроцкистского блока от февраля 1988 года . Однако многие важные части были специально опущены в 1988 году. Так, упоминалось, что Н.И. Ежов встречался с Бухариным, Рыковым и прочими перед судебным процессом. И это, по мнению идеологов «перестройки», якобы является доказательством того, что он якобы просил их дать «нужные» показания, обещая им сохранить жизнь. На самом деле, если полностью ознакомиться с заявлением Фриновского, то увидим, что Ежов встречался с арестованными для того, чтобы попросить их не называть его в качестве соучастника заговора, не говорить о его принадлежности к правым (бухаринцам). Как отмечалось выше, подробно об этом писал Гроверр Ферр в своём вышеупомянутом труде.