Задачей юных бойцов-комсомольцев части особого назначения 9903, которой командовал участник нашей Гражданской войны и войны в Испании легендарный коммунист Артур Карлович Спрогис, были разведка и диверсии в тылу врага. На это задание Зоя Космодемьянская и Вера Волошина уходили вместе, однако затем их пути разошлись. О том, как погибла Вера (что удалось установить гораздо позднее), - страничка из документальной повести Георгия Фролова.

...В ГОЛОВКОВЕ я узнал, что недалеко, в поселке Скугорово, живет Александра Федоровна Звонцова. Оказывается, когда перед приходом немцев все жители ушли из деревни в лес, она оставалась дома и знает, как погибла Вера. Вот что рассказала Александра Федоровна:

- Видите ли, тогда, осенью сорок первого года, я ждала ребенка. Не могла же я уйти в лес в таком положении, тем более что я не вставала с постели. Ведь сколько пришлось пережить в данные страшные дни!

Мне было все равно, где умирать - дома или в лесу, и я решила никуда не уходить. Осталась дома и моя мама, которая ухаживала за мной. Она недавно умерла, а тогда ей было шестьдесят лет.

К нам в дом немцы не заходили. Уж очень боялись они тифа или ещё какой-либо заразной болезни. Мама всегда была дома, а если и отлучалась, то ненадолго.

Однажды в конце ноября мама куда-то ушла и долго не возвращалась. Я уже начала беспокоиться: не случилось ли с ней что? А немцам ничего не стоило убить человека, хоть малого, хоть старого.

Александра Федоровна задумалась, по лицу её пробежала тень. Нелегко забыть те давние, страшные дни. Вздохнув, она продолжала рассказ:

- Часа через два вернулась мать. "Ты где это ходишь? - набросилась я на неё, однако, увидев её заплаканные глаза, с тревогой спросила: - Что случилось, мама?" - "О, дочка, что я видела сейчас! На моих глазах немцы только что повесили молоденькую девушку. Привезли её, бедную, на машине к дереву - к иве, превращенной в виселицу, а там и петля болтается на ветру. Кругом немцы собрались, много их было. И наших пленных, что работали за мостом, пригнали.

Девушка лежала в машине. Сначала не видно было её, однако, когда опустили боковые стенки, я так и ахнула. Лежит она, бедняжка, в одном исподнем белье, да и то оно порвано, и вся в крови. Два немца, толстые такие, с черными крестами на рукавах, залезли на машину, желали помочь ей подняться. Однако девушка оттолкнула немцев и, уцепившись одной рукой за кабину, поднялась. Вторая рука у неё была, видно, перебита - висела как плеть. А потом она начала говорить. Сначала она говорила что-то, видать, по-немецки, а потом стала по-нашему.

Я, говорит, не боюсь смерти. За меня отомстят мои товарищи. Наши все равно победят. Вот увидите!

И девушка запела. И знаешь, какую песню? Ту самую, что каждый раз поют на собраниях и по радио играют утром и поздно вечером.

- "Интернационал"?

- Да, данную самую песню. А немцы стоят молча и слушают. Офицер, который командовал, что-то крикнул солдатам. Они набросили девушке петлю на шею и соскочили с машины.

Офицер подбежал к шоферу и дал команду трогать с места. А тот сидит, побелел весь, видать, не привык ещё людей вешать. Офицер выхватил револьвер и кричит что-то шоферу по-своему. Видно, ругался очень. Тот словно проснулся, и машина тронулась с места.

Девушка ещё успела крикнуть, да так громко, что у меня кровь застыла в жилах: "Прощайте, товарищи!" Когда я открыла глаза, то увидела, что она уже висит".

Вот и все, что рассказала моя мама.

Александра Федоровна замолчала. По её щекам текли слезы.

- Позднее, когда поправилась, - сказала она, - я ходила к дереву. Видела девушку я и тогда, когда её хоронили. Это та самая, что у вас на фотографии...

Фролов Георгий
По материалам сайта КПРФ