Есть песни, какие становятся народными. Имена их авторов забываются – но, может быть, это и есть главное признание таланта? И одна из таких песен – «Бригантина», студенческий гимн, романтика стройотрядов, вечная молодость созидателей и изобретателей. А автор – Павел Коган. Павел Давидович Коган, сын Давида Боруховича и Фани Моисеевны. Лейтенант Красной Армии, командир разведгруппы, погибший под Новороссийском в 1942 году, когда было ему всего 24 года...
А в следующем году мы будем отмечать столетие со дня рождения того, кто подарил нам эту песню. И не только её. Вот его стихотворение-предвидение о своей судьбе и о судьбе его поколения, таких же, как он:

Нам лечь, где лечь,

И там не встать, где лечь…

И, задохнувшись "Интернационалом",

Упасть лицом на высохшие травы.

И уж не встать, и не попасть в анналы,

И даже близким славы не сыскать.

А вот, что писал он о России:

…И пусть я покажусь им узким

И их всесветность оскорблю,

Я - патриот. Я воздух русский,

Я землю русскую люблю,

Я верю, что нигде на свете

Второй такой не отыскать,

Чтоб так пахнуло на рассвете,

Чтоб дымный ветер на песках...

И где ещё найдешь такие

Березы, как в моем краю!

Я б сдох как пес от ностальгии

В любом кокосовом раю.

Но мы ещё дойдем до Ганга,

но мы ещё умрем в боях,

Чтоб от Японии до Англии

Сияла Родина моя!

Вот начал писать – и какое-то странное ощущение… Как у одного из персонажей новеллы Грина, который даже пулей брезговал прикоснуться ко лбу негодяя. Ведь продолжать я буду – увы, в этой же статье – о Гозмане и его русофобии, мерзких высказываниях в передаче «60 минут» – да и не только в ней. О том самом «общечеловеке» – всесветность которых, как пощёчиной, оскорблял своими стихами Павел Коган.

Странно она устроена – «общечеловеческая всесветность» Гозмана.

На Украине – нацизм, самый гнусный махровый, мерзкий. Куда более омерзительный, чем нацизм Гитлера. При всём при том – германцы древняя нация, воевавшая с римлянами, создавшая высокую культуру, давшая миру великие имена в науке, технике, искусстве, философии. Тут уж и вправду, могли закружиться слабые головки от «величия нации». Но чем может похвалиться нацизм украинский? На какое величие ссылаться? На какую историю, если Украина из географического топонима самопровозгласилась государством в 1917 году?

Если немецкий бюргер или туповатый задиристый бурш могли надуваться спесью, заявляя, что они «одной нации» с Бетховеном, Лейбницем или Кантом, то чем могут похвалиться адепты Бандеры или Петлюры? Уманской и Волынской резнёй? Украинской наукой? Так большевики в 1921 году создали Институт украинского научного языка – ИУНЯ, в котором сидели сотни выдумщиков и выдумывали никогда не существовавшие слова не только в математике и физике, но даже в резьбе по дереву и делопроизводстве.

Я рос, учился, начинал работать на Украине, в советские времена. И проблем не было: Гоголь и Толстой, Королёв и Менделеев, Чайковский и Келдыш были нашей общей гордостью. Это были общие для Украины и России великие имена. А сейчас идеологи пародийного украинского национализма доказывают, что нобелевский лауреат французский физик Жорж Шарпак – украинец, потому что он родился в еврейской семье в той части Польши, которую Сталин потом передал Украине. Хотя семья уехала оттуда во Францию, когда будущему физику было семь лет, и ни секунды он на Украине не прожил, и ни слова по-украински он так и не узнал. В «украинцы» записывают и С.П. Королёва, который и по возрасту на десяток лет старше «государства Украина», и ни слова по-украински не написал, и авиаконструктора Сикорского, отец которого возглавлял киевское отделение Союза русского народа, и Патона, который вообще родился в Ницце, в семье русского консула.

И вот украинские нацисты, не способные создать что-то своё в науке, культуре, искусстве, начинают запрещать русский язык, закрывают все русские вузы и большинство русских школ, даже вывески и ценники в магазинах запрещают писать по-русски, издают нацистские «законы», ограничивающие права русских и русскоязычных на свободу выбора языка.

И это – подчеркну! – там, где 100% населения знает русский язык, а для 83% русский язык родной («материнский» - по терминологии американского Института Гэллапа, который проводил это исследование)!

И доводят ситуацию до войны и кровопролития – люди восстают за свободу выбора языка, за право учить своих детей по-русски. И уместно здесь будет вспомнить стихи Анны Ахматовой (Горенко):

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мёртвыми лечь,

Не горько остаться без крова,

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки.

В страшном 1942-м написано – но написано именно о том, что происходит сейчас на Донбассе, где за великое русское слово, за свободу его, ради детей и внуков своих сражаются и гибнут в бою с нацистами люди.

И вот Гозман, вечно угнетённый несчастный Гозман, «оппозиционер», которому «не дают слова сказать» и чья физиономия не сходит с телеэкрана, постоянно талдычит, что нацизм – «внутреннее дело Украины», что нацисты имеют право запрещать и ограничивать русский язык, закрывать русские вузы и школы, запрещать русские книги и фильмы, отбирать православные храмы и отдавать их униатам и раскольникам. И что при этом русские не имеют права помогать русским и русскоязычным, попавшим под гнёт нацистов.

Проведём маленький мысленный эксперимент. Перенесёмся в 30-е годы.

В Германии у власти нацисты. Они закрывают еврейские учебные заведения – хедеры и иешивы. Они ограничивают права евреев на использование своего языка (немецкий так же схож с идишем, как русский с украинским). Они указывают евреям, на каком языке им следует писать названия своих магазинов и товаров. Они запрещают книги, написанные евреями и фильмы, снятые евреями. Они отбирают у евреев синагоги.

Словом, делают по отношению к еврейскому меньшинству всё то же, что украинские нацисты делают по отношению к русскоязычному большинству.

Вот интересно, какую позицию занял бы при этом Гозман? Также уверял бы, что это «внутренне дело Германии» – или требовал бы помогать евреям и душить нацизм в зародыше? Мне кажется – требовал бы бороться с нацизмом, рассказывал о страданиях и унижениях евреев, и не считал бы нацизм «внутренним делом суверенной и независимой Германии».

Может быть, я не прав, но мне кажется, что не пресловутый «либерализм» руководит действиями Гозмана, а простая и махровая русофобия. Точно такая же по природе, как антисемитизм немецких нацистов.

О том, как в России относятся к пакостной позиции Гозмана красноречиво говорят оценки зрителей в отрытых телевизионных дебатах – он проигрывает своим оппонентам многократно.

Но мне хотелось бы, чтобы даже после просмотра на телеэкране перекошенной злобой физиономии Гозмана, люди вспоминали не его, а Павла Когана. Гозман уйдёт и будет забыт. А слова лейтенанта Когана, какие так ненавистны русофобу Гозману, останутся навсегда:

но мы ещё дойдем до Ганга,

но мы ещё умрем в боях,

Чтоб от Японии до Англии

Сияла Родина моя!

По материалам сайта КПРФ