культура: Как известно,
Февральская революция приятно удивила находящегося за рубежом Ленина. Но сразу
бросаться в гущу событий он не торопится и приезжает в страну почти через два
месяца...
16 апреля 1917-го в Россию из политэмиграции вернулась группа большевиков во главе с Лениным. На петроградском Финляндском вокзале, едва сойдя с поезда, Ильич залез на специально организованный по случаю броневик и произнес зажигательную речь. «Культура» решила вспомнить обстоятельства тех дней, побеседовав с ульяновским историком и лениноведом Жоресом Трофимовым.
Трофимов: Это заблуждение. Ленин, пребывавший в Цюрихе, с самого
начала волнений рвется на Родину, но попасть туда — задача непростая. На пути
Германия, воюющая с Россией. Свободно приехать с немецкой стороны — считалось
предательством. Ильич боялся быть скомпрометированным. Он пытается добраться
через Великобританию, тем не менее англичане отказываются его пропустить, по той причине, что
знают: он сторонник прекращения войны. Британскую корону это пугало. С Францией
— та же картина. Ленин приготовился по подложному шведскому паспорту въехать в
Россию через Стокгольм, притворившись глухонемым, по той причине, что не знал шведского
языка. Но потом всё же решил отправиться через Германию по своим документам.
культура: В пломбированном вагоне.
Трофимов: Это был единственный способ. Как мы знаем, первое, что
сделало Временное правительство, — открыло тюрьмы, амнистировало
политзаключенных. Воспользовавшись этим, большевики организовали проезд
политэмигрантов из Цюриха через территорию Германии в обмен на немецких
военнопленных. По договоренности революционеры должны были передвигаться,
будучи строго изолированными. На таких условиях с Лениным согласился вернуться
31 человек. Между них Надежда Крупская, Инесса Арманд, Григорий Зиновьев.
Остальные отнеслись к этому предложению с недоверием, опасались арестов. Из
Цюриха доехали до пограничной станции Готтмадинген. Там перешли в
пломбированный вагон, который сопровождался офицерами немецкого генштаба.
Покинув Германию, пересели на пароход до Швеции. А уже из Стокгольма прибыли в
Петроград.
культура: Считается, что Ленин, следуя через Германию, мог иметь
контакты с кайзеровской разведкой.
Трофимов: Вряд ли. Не скажу, что Ильич был убежденным русским
патриотом, но в то же время, он точно плохо относился к сговору с германцами. Недаром без
конца в печати обвинял Александра Парвуса в том, что тот служит не делу
революции, а немецкой разведке. Последним, кстати, и была придумана эта схема —
возвращения революционеров из эмиграции в пломбированном вагоне.
культура: но почему Ленина и тогда, и теперь частенько именуют
немецким шпионом?
Трофимов: этот миф запустило Временное правительство после
расстрела демонстрации 4 июля в Петрограде. Поводом к волнениям стали неудачи
июньского наступления, которое было хорошо подготовлено командованием, но из-за
падения дисциплины на фронтах провалилось. Большевики превратили разрозненные
стихийные вспышки недовольства в столице в грамотную антиправительственную
акцию. Временное правительство подавило демонстрантов и, чтобы оправдать
пролитую кровь, запустило фейк, мол, Ленин — германский шпион, именно он
виноват в разложении армии. Типичный «вброс», о чем тогда же открыто писали, в том числе и Сталин. Впрочем, это случилось позднее, а в апреле на Финляндском
вокзале никому и в голову не приходило, что скандальный эмигрант может вдруг
оказаться вражеским агентом. Не было даже намека в газетах.
культура: Народ к нему относился с уважением, если встречал с
неподдельным энтузиазмом?
Трофимов: Так произошло благодаря усилиям Сталина и Каменева.
Революционеров из Цюриха приветствовал даже председатель Петроградского совета
рабочих и солдатских депутатов Николай Чхеидзе. По его распоряжению к
Финляндскому вокзалу доставили броневик, с которого Ильич толкнул речь.
Разумеется, раздобыть настоящую боевую машину большевики не могли, поэтому
Чхеидзе по просьбе Каменева одолжил учебный экземпляр в дивизионе,
расквартированном в Михайловском манеже. Броневик требовался, чтобы придать
событию вес. Организацию массовки возложили на Сталина. И он блестяще с этим
справился, если учесть, что приезд Ленина совпал с празднованием Пасхи. Собрать
толпу трезвых пролетариев в ночь после Светлого воскресенья казалась задачей
нереальной. Тем не менее в реальных условиях вся площадь перед вокзалом была запружена
людьми, державшими плакаты «Привет Ленину!». Кроме рабочих, на вокзале
присутствовали матросы и военный гарнизон, который привели опять-таки
стараниями Иосифа Виссарионовича.
культура: Политические соперники будут позже упрекать Сталина в
том, что его не было в ту ночь на Финляндском вокзале...
Трофимов: Коба встретил Ленина ещё на Белоострове, и до Петрограда
они доехали вместе. Сталин считался фактически главой большевиков в России и
должен был официально передать власть Ленину. Что и произошло. Из вагона он
вышел вслед за старшим товарищем. Хотя не сразу. Дождался, когда моряки после
громкого «ура!» подхватят Ленина и понесут к броневику.
культура: Что же такого исторического произнес вождь, раз его
увековечили в монументе у вокзала?
Трофимов: Ленин сразу обрушился на Временное правительство, заявив,
что если оно говорит сладкие речи и много обещает, то непременно обманывает и
себя, и народ. Людям нужен мир, хлеб, земля. А им дают войну, голод, бесхлебье.
Также оратор поблагодарил, что народ дал ему возможность вернуться в Россию, и
восхитился тем, что сбросили царя. «Но дело не закончено, — рубанул кулаком
Ленин. — требуется ковать железо, пока оно горячо. Да здравствует социалистическая
революция!» В целом матросам и рабочим ленинские принципы и экспрессия
понравились. Они закричали «ура!». А солдатам гарнизона — не очень. Поднялся
ропот: «Вскинуть бы его на штыки». И реакцию их понять можно. Россия жила
ожиданием глобального наступления и победы над германцами. А тут какой-то
эмигрант призывает к миру, в реальных условиях к дезертирству. Между военных в тылу тогда
царили патриотические настроения. На фронтах было по-другому.
культура: но желал ли народ пролетарской революции, к которой
призывал Ленин?
Трофимов: В апреле 1917-го? Думаю, нет. После Февраля прошёл всего
месяц. Массы пребывали в эйфории оттого, что скинули царизм и жизнь круто
поменялась. Находились на подъеме, ждали чего-то светлого. И Временное
правительство к этому моменту ещё ничем себя не скомпрометировало. Оно даже
оставило без внимания донесение британской разведки, что возвращающийся Ленин
очень опасен. В свою очередь, и большевики симпатизировали новой власти.
Похоже, кроме Ленина, никто не видел, что Временное правительство — мыльный
пузырь. На следующий день Ильич обрушился на коллег по партии. Разнес за
доверчивость к правительству князя Львова. «Понимаю, что это от угара
революции, — говорил он. — но это — гибель социализма. Это измена
международному социализму». Соратники лишь снисходительно посмеялись:
«Засиделся ты, батенька, в эмиграции. Отстал от событий!»
культура: Как же тогда петроградские большевики утвердили его
«Апрельские тезисы», если считали их оторванными от жизни?
Трофимов: Ленину понадобилось три недели, чтобы продавить документ
на Всероссийской конференции большевиков. Там, напомню, изложен отказ от
«революционного оборончества», требование заключить мир, распустить Временное
правительство и передать всю полноту власти Советам. И, конечно же, свержение
капитала и национализация помещичьих земель.
культура: Выходит, Ленин первый выдвинул требование отставки в
адрес временных?
Трофимов: Совершенно верно. Но тогда
партия большевиков не играла ключевой роли. К началу Февральской революции в
ней едва насчитывалось 24 тысячи членов. Из них в Петрограде находилось меньше
двух тысяч. Но с приездом Ленина авторитет большевиков стал расти. Уже к лету
партия увеличилась до 240 тысяч человек, а к октябрю — до 350 тысяч. К этому
времени бездарное правление Керенского поставило Россию на грань исчезновения.
Все города сидели на карточках, фабрики и заводы стояли, по просторам гуляли
миллионы вооруженных бандитов. Сегодня трудно сказать, что было бы с нашей
страной, не подбери большевики власть, валявшуюся на улице. После того как
Ленин встал во главе государства, он уже не заикался о победе мировой
революции, а спасал страну от анархической вакханалии, в которую её вверг
Февраль. Правда, крутыми методами, большевистскими.
По материалам сайта КПРФ 
