В совете Балаклавского муниципального образования идут общественные слушания. В зале жарко не только от бьющего в окна солнца, однако и от накала страстей. Прибывшие на встречу жители села перебивают друг друга, делясь своими бедами: сюда не подведен ни газ, ни канализация, ни уличное освещение. В Черноречье нет ни детского сада, ни школы. Во многих хозяйствах нет колодцев, так как двор упирается в монолитную скалу, так что воду приходится носить ведрами с реки.

— Давайте не будем трогать экологически чистое место! Наши внуки нас не простят! — раздаются выкрики с задних рядов.

Масла в огонь подливают сидящие в зале эксперты. Гидрогеолог кандидат геологических наук Виталий Лысенко вспоминает, как в советские годы подобные бетонные лотки были установлены в руслах Качи и Бельбека. С тех пор в Качинском водозаборе вода приобрела соленый вкус.

Председатель «Севастопольского общества природы, прав человека и исторического наследия» Валентин Шестак приводит пример парка Победы, где вместо озеленения территории собираются установить 16 бетонных фонтанов, а в Черноречье вырубают столетние деревья.

По информации жителей Черноречья, село ни разу за свою историю не страдало от паводка. В чем река нуждается, так это в расчистке и углублении русла — как правило, заторы и завалы после сильных дождей приходится разбирать своими силами, не дожидаясь помощи властей.

Постепенно обсуждение начинает повторяться, и жители пугаются:

— Мы не доверяем документу [экспертизы], который вы показываете. Это для вас вопрос решен, для жителей он только начался.

— Это Севастополь! Мы будем отстаивать свою речку до конца!

По этой причине итогом собрания стало решение приостановить работы на реке и перейти в режим диалога с чернореченцами.