Начинается новое шестилетие практически старого правительства Путина — Медведева. Каковы итоги и перспективы в плане его международной деятельности? Приходится признать, что в этом отношении политика нынешнего российского руководства переживает глубокий и системный кризис. Сегодня мы являемся свидетелями полной несостоятельности и окончательного банкротства принятой в своё время Кремлём за основу своей внешнеполитической стратегии опоры на сотрудничество с ведущими западными государствами.
ИЗО ВСЕХ ОКОН комплекса зданий администрации президента на Старой площади и мидовской высотки на Смоленской веет настроениями паники по поводу происходящих в отношениях России с традиционным Западом процессов. Под знамёнами поисков ответа на новые вызовы в рядах проправительственных политологов наблюдаются разброд и шатания, которые связаны с непониманием стоящих за этими вызовами глубинных причин, кроме того, отсутствием ясных и долговременных планов того, как и в каком направлении действовать дальше. Внешне выглядит так, как будто всё смешалось в глобальной системе международных отношений. На деле же происходит следующее.

Постсоветская Россия по сути превратилась в новую империалистическую державу. И всё решительнее и активнее включается в борьбу за необходимые российской монополиcтической буржуазии мировые рынки. Новому российскому империализму, полезшему через национальные границы, как дрожжевое тесто из кастрюли, стало тесно и некомфортно в очерченных для него в первые годы постсоветского периода жёстких рамках однополярного мира.

На повестку дня поставлена задача приступить к постепенной ломке устаревающих внешних ограничителей и с опорой на постепенно возрождающийся потенциал развернуть работу по перекройке глобальной системы мирохозяйственных связей в соответствии с возможностями и требованиями российской буржуазии.

Запад отреагировал политикой сдерживания, включающей в себя широчайший арсенал санкционных методов политического, экономического, военного и пропагандистского вразумления, имеющих своей целью как минимум блокировать дальнейшее развитие страны, сохранить её в роли второстепенной мировой державы. Классическим примером межимпериалистической грызни являются наложенные в апреле 2018 года правительством США меры на алюминиевую империю российского олигарха О. Дерипаски. Формальным предлогом для их введения стало «неправильное» поведение России в международных делах, например, в Сирии, на Украине и т.д.

НА САМОМ ЖЕ ДЕЛЕ главная причина состояла в том, что производимая в России продукция оказалась конкурентоспособнее аналогичных, изготовляемых на заводах в Соединённых Штатах изделий. К другим побудительным мотивам данного шага можно отнести работу «РУСАЛА» на китайских фондовых биржах в обход доллара США, что, будучи элементом ослабления зависимости российской экономики и финансов от засилья американской валюты, не могло не подрывать её позиций как ведущего мирового платёжного средства.

Жёсткая и явно неожиданная для правительства России реакция коллективного Запада на растущие запросы нового нежелательного конкурента в лице российского империализма спутала концептуальные основы подходов руководства страны в вопросах развития государства и общества. Перефразируя известного классика, всё смешалось в мировой политике. Жизнь показала, что идеологические союзники современной России в лице западных империалистических держав в кратчайшие исторические сроки превратились в её худших политических противников. При этом «идейно чуждые» ей идущие по социалистическому пути страны — КНР, Куба, Вьетнам и пр. — проявили себя в роли реальных партнёров в утверждении нашей страны на новых мировых рубежах, кроме того в урегулировании ряда острых международных проблем в выгодном для России плане.

Тем не менее на этом фоне не нужно заблуждаться по поводу подоплёки и истинного характера восприятия России другими членами мирового сообщества. Исторический Запад, как это уже отмечалось выше, не видит и не желает видеть буржуазную Россию равной себе и сотрудничать с ней на взаимовыгодных условиях, открывающих ей серьёзные исторические возможности роста. Идущие по пути строительства социализма страны, готовые поддерживать многие действия правительства России на международной арене, делают это потому, что видят в них определённый противовес агрессивной политике Запада и, в результате, инструмент защиты собственных интересов. Целый ряд развивающихся государств не прочь последовать данному примеру, но в силу различного рода обстоятельств не в состоянии сделать этого.

И ЗДЕСЬ нельзя забывать об одном принципиально важном моменте, состоящий в том, что все эти страны трезво и прагматично рассматривают нынешнее противостояние России с историческим Западом прежде всего как следующий этап межимпериалистических противоречий, которые необходимо использовать в своих собственных национальных интересах. При этом противоборство вокруг политического и экономического передела мира протекает в их глазах между традиционным старым и богатым, с которого можно кое-что получить, западным империализмом, с одной стороны, и молодым, бедным и отсюда скупым на подачки российским империализмом — с другой. К большому сожалению российских политиков и дипломатов, данный подход не в последнюю очередь определяет выбор многими странами их позиций по тем или иным вопросам международных отношений, обеспечивая соответствующие итоги голосования в ООН, а также других международных организациях.

Какими же в свете вышесказанного выглядят общие результаты российской внешней политики постсоветского периода? Если постараться определить их одним словом, то они провальны. Чем громче звучат хвалебные реляции относительно тех или иных аспектов международной политики России, тем печальнее и беспросветнее выглядит общее внешнеполитическое обеспечение стратегии национального развития страны. Разругавшись со своими старыми империалистическими наставниками и «крёстными отцами», российская сторона не приобрела классово, идеологически и политически надёжных и близких новых долгосрочных союзников. А время от времени появляющиеся «стратегические партнёры», про которые любят столь во многих случаях говорить люди в правительстве России и на Смоленской площади, обычно, явно не тянут на эту категорию.

Довлеющее над внешней политикой России тяготение не ссориться с Западом ведёт к искажению приоритетов и ослаблению решимости в защите национальных интересов в самых различных районах мира. Отсутствует, в частности, чёткое осмысление целей, подходов и принципов развития долгосрочного взаимодействия с нашими соседями к востоку и югу от России, которые рассматриваются, скорее, в качестве компенсаторов неприятностей и амортизаторов провалов и неудач в отношениях с Западом, а не в качестве главных векторов внешнеполитической деятельности.

Проблематично выглядят связи с близкими нам странами на территории бывшего СССР. Прочно застопорилось продвижение в создании Союзного государства с Белоруссией, которое пока так и не стало до конца ни союзным, ни государственным объединением.

Скрипит и буксует СНГ. Плавно, но уверенно отдаляется от нас Казахстан. Недавний печальный и в то же время тревожный сигнал — профинансированные, по данным некоторых источников, определёнными силами США майские события в Армении, потенциально способные привести к ослаблению традиционно тесных отношений между Москвой и Ереваном. «Уши» внешнего участия проглядываются, например, в заявлении нового армянского премьера Н. Пашиняна о том, что в дальнейшем содействовать экономическому развитию страны будут американские специалисты.

НЕЧТО инертное и желеобразное, учитывая регулярные встречи политических руководителей и многозвёздных генералов стран-участниц, представляет из себя коллективный военный щит — ОДКБ. Местом утрясок взаимных претензий, а не стартовой площадкой для ускоренной экономической интеграции выглядит Евразийский экономический союз, которому становится всё труднее обеспечивать преобладание действующих в нём центростремительных трендов над центробежными.

Беззубой, медлительной и близорукой, замешенной не на национальных, а на частных эгоистических интересах выглядит наша политика в отношении Украины. В её основе изначально лежали желание не навредить резкими движениями крупному национальному бизнесу, наивные надежды полюбовно договориться с киевским режимом, кроме того, не усугублять и без того наиболее напряжённые отношения с Западом, который, как считали некоторые российские политики, со временем «устанет» от киевских властей и займёт более конструктивную для России позицию.

Итоги хорошо всем известны, и они наиболее удручающие. Россия получила, что называется, «по полной». Оседлавшие Киев путчисты легализованы в глазах мирового общественного мнения, а патриотическое, пророссийское крыло украинского общества серьёзно зачищено и ослаблено. Также, именно Москва, а не Киев, была объявлена «виновницей» невыполнения минских соглашений. И именно на неё были наложены меры, гармонично вписавшиеся в общую стратегию сдерживания России в ближнем зарубежье и мире в целом.

В результате, надо признать, что, всё время действуя с оглядкой на Запад, кроме того, на корыстные соображения определённых групп российской буржуазии и связанных с ней представителей высших эшелонов государственной власти, российское руководство допустило появление у своих юго-западных границ очень враждебного России политического образования, являющегося не столько самостоятельным субъектом международных отношений, сколько антироссийским инструментом, действующим в интересах США.

Нефтегазовая корысть российского капитала столкнула его с политикой мощного отряда сил западного империализма на Ближнем Востоке и конкретно в Сирии. Практически, за идеологически-пропагандистской завесой реальных событий сегодня в Сирии идёт борьба за будущее российско-европейского энергетического сотрудничества. Парадокс при этом заключается в том, что, даже выиграв тактический газовый «бой за Сирию», Россия, если она не пересмотрит характер своих связей с Западом, неизбежно проиграет стратегическую кампанию по превращению в высокоразвитую индустриальную державу. Для российских правящих кругов не важна судьба Б. Асада. Главное — не допустить прокладки газовой ветки из стран Персидского залива в Европу через территорию Сирии, которая обнулит все политические и экономические выгоды строящихся Россией по северному и южному маршрутам в направлении Европы газовых магистралей.

ЧТО ЖЕ касается печально известного ИГ*, а также других оппозиционных официальному Дамаску сил, то для американцев они — инструменты устранения правительства Б. Асада, а с ним и препятствия для прокладки альтернативной «Газпрому» газовой трубы. Причём, тем не менее, мы по сути позволяем США и их союзникам бомбить Сирию и наших ближневосточных партнёров по сирийской кампании. Обращает на себя внимание недавнее заявление премьер-министра Израиля Б. Нетаньяху, сделанное им 9 мая после переговоров с В. Путиным в правительстве России. По сказанным им словам, у него не появилось причин для беспокойства, что Россия помешает действиям Израиля в Сирии. А уже на следующий день Телль-Авив нанёс ракетный удар по ряду объектов на территории этой страны.

Примечательно, что всё это произошло на фоне фактического отказа Москвы от выраженного ранее намерения поставить сирийским вооружённым силам противовоздушные комплексы С-300, судя по заявлению помощника президента РФ по военно-техническому сотрудничеству В. Кожина. В связи с этим возникает закономерный вопрос: можно ли твёрдо рассчитывать, что сирийская власть будет и впредь оставаться нашим верным и искренним союзником, кроме того, надёжной преградой на пути ближневосточного газа в Европу, и если да, то как долго?

Потерянной, подслеповатой и невразумительной выглядит наша политика в иных районах мира, в частности, в Латинской Америке и Карибском бассейне. В стремительно меняющемся калейдоскопе событий российская дипломатия во многом утратила исторические и политические ориентиры определения основных векторов развития обстановки на континенте и приоритетов в выборе партнёров для сотрудничества. Энтузиазм, наблюдавшийся ещё несколько лет назад по поводу перспектив взаимодействия с левоцентристскими правительствами в странах региона, сменился трудно объяснимым оптимизмом относительно надёжного и устойчивого сотрудничества с пришедшими им на смену правыми режимами.

Латиноамериканские страны не поддались нажиму Вашингтона в вопросах свёртывания сотрудничества из-за украинских событий 2014 года. Не пошли они за традиционным Западом и в случае с высылкой российских дипломатов после отравления в Великобритании отца и дочери Скрипалей в 2018 году. Тем не менее запас латиноамериканской прочности не бесконечен, о чём уже свидетельствуют попытки властей Ямайки в мутной воде российско-американской санкционной войны «прибрать к рукам» алюминиевые активы, которыми располагает «РУСАЛ» в этой стране.

Ко всему вышесказанному следует добавить резкое падение эффективности и результативности наших шагов в сфере контроля над вооружениями, соблюдения норм международного права и укрепления ООН в качестве центрального механизма в поддержании мира и международной безопасности, перестройки системы международных экономических связей на справедливой и взаимовыгодной основе, честном и последовательном взаимодействии с мировым сообществом в борьбе с новыми угрозами и вызовами, например, с терроризмом и т.д.

Всё это не просто говорит, а кричит о том, что стратегический манёвр российской внешней и внутренней политики назрел, стал нужен и очевиден. Россия не столько вписалась, сколько запуталась и увязла в сетях современных международных отношений. Ориентируясь на взаимодействие с Западом, она проигрывает историческое соревнование в национальном развитии другим членам мирового сообщества, опускаясь всё ниже в глобальном рейтинге мировых экономик. Создалась поистине абсурдная ситуация: чем больше зарабатывает наша страна, тем масштабнее и стремительнее происходит бегство на Запад заработанных ею денег.

По этой причине чем быстрее и успешнее идёт процесс освобождения России от былой зависимости и окончательного превращения её в полноценное империалистическое государство, тем яростнее, острее и шире становится противодействие со стороны старых империалистических центров силы и их союзников. Тем не менее Кремль, похоже, не до конца понимает, что уже наступил новый этап постсоветской истории международных отношений, при котором он уже не сможет сотрудничать «как раньше» с теми, кому сам же бросил открытый вызов.

ЧТО КАСАЕТСЯ санкций, то необходимо понимать, что их болезненность уходит корнями в характер вовлечённости России в определяемую ведущими западными державами структуру мирохозяйственных связей. При этом приходится констатировать, что решение стоящих перед Россией острейших задач вновь откладывается, хотя на исправление уже допущенных в предыдущие годы ошибок потребуются годы, а может, и десятилетия. В марте 2018 года российский империализм выиграл ещё 6 лет своего существования. В этих условиях ожидания, что перестановки в рамках практически одной и той же правящей команды способны существенно, а уж тем более радикально повлиять на качество и характер проводимой внутренней и внешней политики, выглядят иллюзорными.

Сон народного разума периода горбачёвской перестройки и горькое похмелье ельцинского лихолетья породили чудовищ в российской внешней и внутренней политике. Наблюдаемая сейчас вспышка национализма, которую многие пока склонны трактовать в качестве проявления патриотизма, не является чем-то новым, она вполне понятна и объяснима. Такое уже случалось в нашей истории накануне Русско-японской войны 1904—1905 годов, кроме того в начале Первой мировой войны. При этом не стоит забывать, что истинное осознание природы происшедших событий наступило довольно быстро, и мы хорошо знаем, каковы были его результаты.

Вот и сегодня изощрённой буржуазной пропаганде следует противопоставить глубокое и отточенное научное изучение наблюдаемых в мире процессов и явлений, вскрывать их подоплёку, пропуская через мощное рентгеновское просвечивание классового анализа.