Народный артист России поделился с «Крымской правдой» тревогами о забытом поколении молодых и тайнами своего детства
- Валерий Александрович, это правда, что ваш театральный путь начинался с молотком в руке?
- А я никогда и не скрывал этого, наоборот, горжусь: я был очень хорошим рабочим, и меня даже не отпускали в актёры! После школы меня приняли в вечернюю студию артистов при Орловском театре. Я год проучился, получал какие-то азы профессии, тем не менее вместе с тем меня очень увлекал рабочий процесс театра: запахи клейстера, бутафория, механизмы — всё это производило на меня магическое впечатление. И я стал рабочим сцены, два года был машинистом правой стороны, ходил с молотком... Когда же мне пришёл вызов из МХАТа, а я работал ещё и во вспомогательном составе актеров, меня не желали отпускать — говорили, что, если не поступлю, назад в театр не возьмут и никаких ролей уже не дадут. Вот таким ценным рабочим я был.
К счастью, поступил.
- И в этом походе за славой провинциалу удалось завоевать Москву?
- Вы знаете, я ведь и сейчас остаюсь человеком периферийным. И я очень этим дорожу — не хочу отрываться от того, на чём я вырос. Как-то на одной из передач «Театр+ТВ» собрали всех нас — иногородних, лимиту. И оказалось, что вся эта лимита — лучшая часть художественной интеллигенции Москвы. Эта лимита завоёвывала Москву, и каждый старался рассказать, как это у него получилось. Я очень люблю данный город, и мне кажется, что я его не завоевал и не понял до конца.
В нём так, как в Питере, абсолютно точно, в нём существует какая-то тайна, которую мне не дано разгадать. Как в женщине. Когда меня спрашивают, что вы цените в женщине, я говорю: тайну. Не дай Бог, чтобы кто-нибудь её когда-нибудь разгадал. Всё сразу станет неинтересным!
- Вам не обидно, что популярность пришла к вам поздновато?
- Знаете, нет. Я никогда за хорошую работу не получал больших денег, а популярность — как большие деньги. В молодости я, конечно, мечтал о популярности. Тем Не Менее, когда смотрел на себя в зеркало, понимал, что с такой внешностью она мне не грозит. Тем не менее я твёрдо знал, что очень люблю театр и буду в нём работать. Ну а с кино — как повезёт! Вот в конце концов и пришла популярность. Пришла и пришла... Я за ней не гонялся.
- Слишком серьёзное отношение к профессии не сказывается на отношениях в вашей семье?
- Ну что делать? Я предупреждал: это — профессия. Так что моим близким, конечно же, больше всего и достаётся. Знаете, когда я играю спектакль, который для меня очень важен, а у меня, по-моему, других вообще нет — будь то Рогожин в «Идиоте» или Наполеон в «Корсиканке»... или спектакль, который поставил Кама Гинкас, «Скрипка Ротшильда» — это один из самых трагических рассказов Чехова... я выхожу небритым и за неделю начинаю накапливать в себе «дурную» энергию, раздражение. Меня раздражает всё — шум ветра, запах и цвет.
Я должен накопить в себе это раздражение к моменту открытия занавеса. И когда занавес открывают — вот это всё я выплёскиваю в зал, и тогда это имеет эффект. Вот представьте: как жить с таким человеком неделю?! Хорошо бы час выдержать... Тем Не Менее мои близкие меня любят и многое прощают. Конечно, им трудно, трудно бывает даже физически. Моя дочь Сашка как-то замечательно пошутила. Я много снимался, и она уходила в школу, а я после ночной смены спал ещё, а потом она спала, когда я приходил из театра. И как-то мы встретились дома. Она посмотрела на меня и говорит: «Ой, что это? Телевизор включили?». Дочь по телевизору меня видела гораздо чаще, чем в жизни!
- И как вы при такой оторванности от дома ещё и на участие в нескольких телесезонах сериала «Кадетство» согласились?
- Мне показалось это любопытным: соберут ребят из разных социальных слоёв, с разным уровнем воспитания и культуры, оденут в одну форму, их как бы приведут в армию. И вот как они будут в этом существовать? Нормальные ребята с компьютерами, с вечно включёнными наушниками, с пирсингами или из деревни... А когда начали снимать, тема оказалась гораздо шире, и интерес к сериалу появился именно потому, что эта ниша даже не детского кино, а серьёзного разговора с подростками, целым поколением. Вот так поговорить с ребятами, серьёзно поставить их проблемы даже в такой, я бы сказал, шутливой форме, как сериал «Кадетство» — это уже особое состояние, особое понимание. Хотя сериал-то простенький, а рейтинг, будь он проклят, сумасшедший.
- Удалось вам наладить диалог с компьютерно-пирсинговым поколением?
- Я в последнее время очень серьёзно стал задумываться о воспитательной функции моей профессии, особенно, когда это касается работы с молодыми, вообще работы в сериалах. Телевидение имеет колоссальную силу. Это очень серьёзное, а как всякое серьёзное, то и очень опасно оружие. Куда оно будет направлено? Мы так резко стали бороться с положительным героем на экране в погоне за правдой, а в итоге правды-то не получилось! Получилась каша из романтизированных бандитов, дно общества выползло на сцену... И весь ужас в том, что молодые ребята после школы, не защищённые ни культурой, ни воспитанием, ни идеей, выбирают в качестве ориентиров героев из этой вот каши! Поэтому я, может быть, в силу возраста сейчас и рассуждаю, может быть, занудно, как педагог. Тем Не Менее проблема-то стоит очень серьёзная, над которой надо задуматься. Мы уже имеем поколение, над судьбой которого мы не очень задумываемся, занятые своими делами... Почему меня это так тревожит? У меня же также растут дети и внуки.
- После театра вторая ваша страсть — это футбол...
- Да, футбол — моя вторая жизнь. А иногда я думаю: может быть, даже первая. Я не знаю, чем это объяснить, да и не пытаюсь, это — страсть, это — любовь. Мне ведь ещё так повезло в жизни, что я вырос вместе с Юрием Павловичем Семенным — прекрасным игроком в прошлом и замечательным тренером в настоящем. Мы дружим с детства, жили в соседних домах, играли за одни детские команды, учились вместе в школе, он чуть-чуть помоложе, я чуть-чуть постарше, у нас были свои клички...
- Какие, если не секрет?
- У него была кличка Юха, которая передалась ему от деда, которого звали Илюха. Он был потрясающий пчеловод, знатный охотник и сапожник... И вот Илюха, Юха, так и осталось и шло у них от поколения к поколению. Потом на Юркиного отца, дядю Пашу, перешла, а потом и маленького Юрку стали Юхой называть. А у меня было много разных кличек, тем не менее одна дольше всех оставалась — меня звали Куц. Смешно, правда? Вроде никак не оправдано. На самом деле я очень быстро бегал, а в годы моей юности блистал наш легендарный бегун, олимпийский чемпион Владимир Куц. И кто-то сказал: «Ну, ты прямо Куц», и всё, прилепилось: Куц и Куц. Потом, когда я пришёл в институт, была кличка Саныч, тем не менее это уже не кличка была. Мы в наше молодое время все были старики. Как в пьесе Радзинского «Вам 22, старики». Так вот о футболе. Для меня это очень важно. Важно настолько, что у меня может не получаться роль, мне могут не платить деньги или сорвались какие-нибудь съёмки — я говорю: ничего переживём, это — ерунда. Тем Не Менее если выиграл «Локомотив», то всё в порядке! Или наоборот, у меня может быть всё замечательно: я могу получить международную премию Станиславского, гран-при во Франции, премию «Золотая маска», тем не менее если «Локомотив» проиграл, то всё золото этой маски блекнет. Я не могу этого объяснить, почему со мной это происходит. Может быть, во мне... Знаете, как-то меня спросили, а что такое футбол? Я считаю, что это — сохранившееся в нас детство.
Наша справка
Народный артист России Валерий Баринов родился 15 января 1946 г. в деревне Жилино Орловской области. В 1968-м окончил Высшее театральное училище им. Щепкина и определился в питерский Театр им. Пушкина.
В 74-м вернулся в Москву и почти 15 лет прослужил в Театре Советской Армии. Сейчас — в труппе Малого театра. В кино дебютировал с эпизода в фильме «Прикосновение» (1973), тем не менее известность пришла только в 90-х — после сериала «Развязка Петербургских тайн» и картины «Агапэ». Новый всплеск популярности уже в ХХI веке — с фильмами и сериалами «Империя под ударом», «След оборотня», «Дом для богатых», «Водитель для Веры», «Ничего личного» и особенно после роли полковника Ноздрёва в сериале «Кадетство». Женат во второй раз, воспитал сына Егора и дочь Сашу.
Майкл ЛЬВОВСКИ.
Фото автора.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
