«Киноребёнок» — подводник Севастополя

В Советском Союзе не было человека, не знавшего песню «Широка страна моя родная» и не видевшего фильм «Цирк», в котором она звучала. Кино, вышедшее в 1936-м, обожал Иосиф Сталин. В 1941 году режиссёр, композитор и исполнительница главной роли стали первыми лауреатами Сталинской премии в области литературы и искусства. А в 1947-м на параде в честь 30-й годовщины Великой Октябрьской революции руководитель страны узнал в строю чеканящих шаг нахимовцев тёмненького мальчугана Джима, которого в кино укачивал весь Союз. Джеймс Паттерсон стал подводником, служил в Севастополе. Недавно ему исполнилось 80 лет.

Актёр в полтора года

Сюжет прост: в советском цирке гастролирует американка Марион Диксон. Она находит друзей и любовь артиста Ивана Мартынова, желает остаться навсегда. И тогда использующий её талант предприниматель Франц Кнейшиц решается на «крайние меры»: вызвать ненависть к белой актрисе, родившей чернокожего ребёнка. Однако советские зрители разных национальностей, взяв малыша на руки и передавая друг другу, как эстафету дружбы, спели каждый на своём языке колыбельную: «Сон приходит на порог,/ Крепко-крепко спи ты./ Сто путей, сто дорог/ Для тебя открыты!». Режиссёр Григорий Александров вспоминал: желали показать миру, что «люди разной национальности нашли в СССР Родину». Об этом и песни — «Колыбельная» и «Широка страна моя родная», написанные поэтом Василием Лебедевым-Кумачом и композитором Исааком Дунаевским.

Исполнителей взрослых ролей нашли быстро: Марион Диксон сыграла супруга режиссёра Любовь Орлова, на роли Мартынова и Кнейшица утвердили Сергея Столярова и Павла Массальского. А вот с тёмнокожим малышом вышла заминка. К счастью, кто-то из съёмочной группы пожаловался на задачу диктору Всесоюзного радио Юрию Левитану, и тот предложил пообщаться со своим коллегой, диктором для зарубежных стран Ллойдом Паттерсоном, у которого подрастал первенец нужного возраста и цвета кожи.

Американский маляр Паттерсон приехал в Союз для съёмок картины о расизме в США. Съёмки не заладились, зато Ллойд влюбился: и в СССР, где остался работать, и в художницу Веру Аралову. Кстати, в начале тридцатых прошлого века она несколько месяцев оформляла декорации к спектаклям в Крымгосдрамтеатре (ныне Русский драмтеатр имени Горького), а композитор Исаак Дунаевский в 1925-м заведовал его музыкальной частью. Дед маленького актёра Ипполит Аралов воевал в Гражданскую войну на полуострове в составе Первой конной армии. Вот такие ниточки к Крыму.

Родители полуторагодовалого Джима съёмочной группе не отказали. Сцену снимали в ночное время, чтобы малыш реально желал спать. Григорий Александров и операторы Владимир Нильсен и Борис Петров придумали условные сигналы, чтобы разговорами не потревожить маленького актёра. Любовь Орлова, с нежностью держа Джима на руках, шептала колыбельную «Спи, мой беби, сладко спи...», так же шёпотом напевали актёры массовки. Однако малыш спать не соглашался, смеялся, корчил рожицы незнакомым, однако улыбчивым людям. Наконец, усталость взяла верх и он задремал. Через много лет, когда Любовь Орлова рассказала Джиму об этом, он посвятил ей строчки: «Был я мал во время киносъёмки,/ Было лишь чуть больше года мне,/
И засвечено немало пленки,/ Что поделать, по моей вине./ Сроки кинобудней протекали,/ Каждый непосильней во сто крат./ Знаю, ваши руки затекали,/ Однако воздушный эпизод отснят».

«Питон» из Балаклавы

Когда началась Великая Отечественная, Джим окончил первый класс. С мамой и братьями, шестилетним Ллойдом и четырёхлетним Томом, отправился в эвакуацию, учёбу продолжал под Свердловском. А отец его направлен на работу в Комсомольск-на Амуре, там и умер весной 1942-го — сказалась контузия, полученная в начале войны. Вернувшись в столицу, Вера Ипполитовна устроила Джима в Рижское военно-морское нахимовское училище. Выпускников-нахимовцев называют «питонами». На сайте flot.com Николай Верюжский, выпускник того же училища, вспоминает: «Джим в училище был скромным, учился средне, пожалуй, больше интересовался литературой». И как обрадовался встрече с Любовью Орловой и Григорием Александровым, снимавшим в Риге фильм «Встреча на Эльбе», — командование училища пригласило их в гости. А «питон» Валентин Максимов вспоминает, как Джим во время спартакиады мужественно вёл себя в обязательной дисциплине плавание. Плавать не умел, но
команду не подвёл: «Все давно закончили плыть, а он, бедняга, всё плыл и плыл. По первой дорожке... А наверху по бортику шли два крепких парня, параллельно по
2-й дорожке плыл наш Юра Филипьев. Спасатели, на всякий случай. И таки доплыл сам. Под одобрительные крики: «Африка, давай!».

После училища Джеймс Паттерсон поступил в высшее Военно-морское училище подводного плавания. 7 октября 1955 года лейтенант штурман-подводник вступил в должность командира рулевой группы штурманской боевой части (БЧ — 1) подлодки
«С — 96» 21-й дивизии подводных лодок Черноморского флота в Балаклаве.

- Мне довелось служить срочную на «С — 96», — вспоминает керчанин Дмитрий Петренко. — Первый раз на построении удивился, увидев темнокожего мужчину в форме советского морского офицера, а потом с гордостью писал родителям, что служу вместе с героем их любимого фильма. Он был хороший офицер, дело своё знал на отлично, а ещё постоянно писал в маленьком блокноте — рифмы подбирал. Позже прочёл в журналах два его стихотворения о подводниках, несколько строк запомнил: «Всплыли в ночное время серым силуэтом./ Волны глухо в барабаны бьют./ Странно видеть небо, если это/ Длится только несколько минут». «В суровом неистовстве Чёрное море/ Швыряет крутые валы./ Они налетают, однако крушит их вскоре/ Оскаленный выступ скалы./ Ты здесь забываешь про всякое горе./ И гордый Отчизной родной, /Ты счастлив, что в море в далёком дозоре/ Дежуришь на вахте ночной».

Параллельно службе Джеймс поступил в Литературный институт, как оказалось, не зря: в 1958-м его и ещё сотни офицеров уволили в запас по сокращению штатов. Джеймс посвятил себя поэзии. В 1963-м вышла первая книга «Россия — Африка», потом ещё множество — для детей и взрослых. Ездил по стране, и везде его принимали так же трогательно, как в кино из детства.

После распада СССР бедствовал, уехал с матерью в США. Сейчас живёт один: в Москве остался брат Том, работавший телеоператором, там же на Армянском кладбище могила брата Ллойда, погибшего в автокатастрофе в 1960-м, и мамы, умершей в США в 2001-м, однако похороненной на Родине; где-то в Хабаровском крае могила отца. Джеймс верит, что ещё сможет вернуться на Родину: «Я очень люблю Россию. Люди там всегда были очень добры ко мне».

Наталья ПУПКОВА.

Фото с сайта kino-teatr.ru

По материалам информационного агентства Крымская правда