Первый полет, первая авиашкола, первые планеры – российская авиация начиналась в Крыму.

Каждый октябрь над Крымом пролетают журавли. Их треугольник в осеннем небе выглядит как некое напоминание: осень – особое время года для крымской (и всероссийской, а позже – всесоюзной) авиации. Осенью 1910-го над полуостровом впервые поднялся самолет и в Севастополе открылась первая в России школа военных летчиков. Осенью 1911-го в Ливадии Николай II поздравлял её первых выпускников. А осенью 1923-го, 90 лет назад, планеры впервые парили в воздухе у знаменитой горы Клементьева в Коктебеле.

Гибрид стрекозы и птеродактиля 

В начале ХХ века в России царило «воздушное настроение» – стали появляться первые аэроклубы, энтузиасты осваивали новую стихию. В 1909-м аэроклуб организовали и в Крыму – в Севастополе. Первый аэроплан решено было купить во Франции. Право выбора самолета предоставили лейтенанту Станиславу Дорожинскому – у него был опыт полетов на аэростатах, прекрасное образование и совершенный французский. Дорожинский отправился заграницу и выбрал там самолет «Антуанетт — 4». Правда, отзывы об этом аппарате в прессе были противоречивыми: «Очень неудачный по конструкции, тем не менее очень изящного очертания аэроплан, похожий в полете и на стрекозу, и на какого-то птеродактиля».

В сентябре 1910-го «Антуанетт — 4» прибыл в Севастополь. Дорожинский же во Франции получил диплом пилота-авиатора и вернулся в Крым первым в России офицером, закончившим частную авиашколу. Его первый полет на «Антуанетте» прошёл 29 сентября 1910 года. Чтобы поднять аппарат в небо, авиатору пришлось приложить титанические усилия. В «Дневнике работ и практических занятий на авиационном поле в Севастополе» Дорожинский в тот день записал: «В 5 ч утра приступлено к регулировке мотора. В 6 . мотор работал и давал 1200 об/мин., тем не менее полного хода развить не удалось… В 7 ч. удалось урегулировать мотор несколько лучше ... 7 ч 15 мин. Тщетные усилия подняться в продолжение 10 мин. В 7 ч 25 мин, уйдя на самый дальний угол линии, дал полный газ и развил ход до 70 верст в час; аэроплан быстро отделился и, поднимаясь до 50 м, сделал два полных круга над полем и плавно опустился к месту подъема». Впоследствии Дорожинский произвел несколько полетов даже с пассажирами (самолет был двухместным), тем не менее всякий раз поднять данный гибрид птеродактиля и стрекозы в небо было очень непросто. 

«…И новое оружие в случае войны»

11 ноября 1910-го газета «Русское слово» сообщила: «В Севастополе сегодня прошло торжественное открытие школы авиаторов». К этому событию было приковано всеобщее внимание. И не мудрено – это была первая в России школа военных летчиков. Её появление связано с именем великого князя Александра Михайловича Романова, внука Николая I.

В своей автобиографической «Книге воспоминаний» великий князь писал: «Как-то утром, просматривая газеты, я увидел заголовки, сообщавшие об удаче полета Блерио над Ла-Маншем. …Будучи поклонником аппаратов тяжелее воздуха ещё с того времени, когда Сантос-Дюмон летал вокруг Эйфелевой башни, я понял, что достижение Блерио давало нам не только новый способ передвижения, тем не менее и новое оружие в случае войны. Я решил немедленно приняться за это дело и попытаться применить аэропланы в русской военной авиации. У меня ещё оставались два миллиона рублей, какие были в свое время собраны по всенародной подписке на постройку минных крейсеров после гибели нашего флота в русско-японскую войну. … Я поехал в Париж и заключил торговое соглашение с Блерио и Вуазеном. Они обязались дать нам аэропланы и инструкторов, я же должен был организовать аэродром, подыскать кадры учеников, оказывать им во всем содействие, а главное, конечно, снабжать их денежными средствами». 

Несмотря на скептическое отношение к аэропланам со стороны военного ведомства, Александр Михайлович добился у Николая II позволения создать летную школу. Её организовали в Севастополе. На Лагерном поле (оно же – Куликово) построили один деревянный ангар и установили три разборных парусиновых ангара для самолетов. (Позднее школа перебазировалась севернее Севастополя, в район реки Качи, и стала называться Качинской.) Первоначально авиационный парк школы насчитывал 8 самолетов, первый набор состоял из 30 учеников. Их выпуск прошёл 26 октября 1911 года – Николай II лично принял первых выпускников в Ливадийском дворце. А великому князю император сказал: «Ты был прав, прости меня за то, что я относился к твоей идее недоверчиво». Правоту Александра Михайловича подтвердила и Первая мировая война – к её началу Россия имела около 250 военных летчиков. Ещё одним своеобразным подтверждением правоты князя стали послереволюционные события. В ноябре 1917 года представители Севастопольского совета спрятали великого князя и его родственников во дворце Дюльбер и 5 месяцев, до самого отъезда в эмиграцию… защищали их от анархистов из Ялтинского совета. Одно из наиболее правдоподобных объяснений этого странного поступка: между укрывших князя севастопольцев было много выпускников Качинской авиашколы. 

«Узун-Сырт я счел для этого лучшим»

В начале 1920-х поэт Максимилиан Волошин и знаменитый крымский летчик Константин Арцеулов шли пешком из Коктебеля в Феодосию. По дороге Арцеулов рассказывал поэту о восходящих потоках воздуха и полетах безмоторных летательных аппаратов – планёров (ударение в этом франкоязычном слове тогда ставили на букве «е»). И предложил подняться на хребет Узун-Сырт.

«Я предложил Волошину бросить в поток шляпу. Он её бросил. И против ожидания она не упала вниз, а, наоборот, поднялась кверху, перелетела через наши головы и упала где-то сзади нас… Волошин был в восторге», – рассказывал Арцеулов.

Константин Константинович давно интересовался планеризмом (свой первый планер он возвёл в 13 лет!) и давно присматривался к хребту Узун-Сырт. «Целыми днями бродил я по горам восточного Крыма, наблюдая парящий полет грифов и выискивая подходящее место для опытов с планером, – вспоминал о тех временах Арцеулов. – Узун-Сырт я счел для этого лучшим. Когда в 1923 году в Москве решался вопрос о месте всесоюзных планерных испытаний, я, не задумываясь, предложил Коктебель».

Данные испытания состоялись в Коктебеле 90 лет назад –1 ноября 1923 года считается днем рождения советского планеризма. Участвовали в них всего 9 планеров. Первый из них, «Буревестник» под управлением летчика Юнгмейстера, взлетел в небо 3 ноября. Он парил всего 49 секунд, тем не менее они показались изумленным свидетелям этого события вечностью. Дело в том, что тогда мало кто знал о возможностях парения на планерах. Считали, что с горы можно спланировать только вниз и чем выше гора, тем дольше будет полет. Поэтому приехавшие в 1923 году в Коктебель участники состязаний поначалу были не просто удивлены, а разочарованы: вместо высоких гор – какие-то холмы. Тем Не Менее вскоре все стало на свои места: уже в следующем году в Коктебель съехалось больше ста летчиков. Один из них – Петр Клементьев – погиб здесь во время испытаний нового планера, и гора получила его имя. Слеты планеристов стали ежегодными. В 1925-м побывавшие в Крыму немецкие спортсмены заявили, что найденная Арцеуловым гора – лучшее место в Европе для планеризма. Говорят, что между тех немецких летчиков был и будущий главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг и, когда в войну немцы брали Крым, он приказал не бомбить гору Клементьева. 

Татьяна Шевченко

Фото chtoby-pomnili.com

Сергей Королев в разработанном им планере «Коктебель». Рядом летчики Сергей Люшин (слева) и Константин Арцеулов (справа). Крым, 1929 год.

По материалам информационного агентства Крымская газета