Маленькому крымчанину Иосифу было всего три года. По мнению фашистов, он, полукровка, у которого мать — еврейка, отец — русский, тем не менее в Красной Армии, не должен был жить. Малышу повезло — не погиб вместе с мамой: пожилые соседи Анна и Матвей Смирновы спрятали в подвале, а потом выдали за своего сынишку — Ивана, выправив у знакомого священника документы. Таких, как спасители маленького Иосифа, к счастью, было немало — люди, несмотря на войну и собственные проблемы, умели сострадать, спасали тех, кому фашисты подписали смертный приговор.
Переселение навсегда
Семьдесят три года назад началась Великая Отечественная война, между многочисленных преступлений фашистов и казни по национальному признаку — холокост, устроенный на оккупированных землях. Для полуострова это особая трагедия — тысячи евреев, крымчаков, цыган, от младенцев до стариков, убиты только потому, что у них такая национальность. - По данным Всесоюзной переписи населения, на начало войны в Крыму проживало около 55 тыс. евреев, семи тыс. крымчаков и двух тыс. цыган, — рассказывает краевед Борис БЕРЛИН. — Конечно, до вторжения фашистов в Крым осенью 1941-го некоторым жителям полуострова удалось эвакуироваться, тем не менее большинство, в основном старики, женщины и дети, остались. Более 135 тыс. крымчан стали жертвами фашистов. В первые дни оккупации развешены приказы: всем зарегистрироваться, а иудеям нашить на одежду шестиконечную звезду.
Им говорили о переселении, приказывали взять трёхдневный запас еды, всё самое ценное, прикрепить к ключу от квартиры бирку с адресом и явиться к назначенным времени и месту. Они подчинялись — как иначе?! Кто-то догадывался о страшной участи, кто-то желал верить в переселение. Шли семьями. Обратно не вернулся никто. Их последним приютом стали многочисленные противотанковые рвы, вырытые после начала войны для препятствования проникновению фашистов на полуостров. 24 ноября 1941-го в Евпатории расстреляно 150 крымчаков, спустя пять дней — 7 тыс. евреев в Багеровском рву под Керчью. 1 декабря в Феодосии у противотанкового рва в районе завода «Механик» расстреляны около двух тыс. евреев, через 12 дней пришла очередь крымчаков. 11 декабря на 10-м километре Феодосийского шоссе — 14 тыс. евреев и крымчаков из Симферополя и ближайших районов. Потом новые расстрелы по всему Крыму, одна схема: приказ — регистрация — уничтожение. Разница только в датах. - Чтобы спасти хотя бы детей иудеев, малышей, рождённых от смешанных браков, крымчане придумали выход — справки о крещении, — рассказывает Марина ШУЛЬЖЕНКО, главный специалист Государственного архива Крыма. — В Госархиве хранится справка о крещении Бориса Нудельмана в кладбищенской Всехсвятской церкви Феодосии, подписанная священником О. Никифоровым. А симферополец Хрисанф Лашкевич, который во время оккупации вёл дневник, писал в декабре 1941-го: «Несмотря на весь ужас положения, угнетённое население находило в себе мужество укрывать и спасать обречённых на смерть. Священник кладбищенской церкви и священник другой церкви, расположенной на улице Р. Люксембург, крестили евреек, какие как христианки на некоторое время спасались от угрожающей им смерти. Данные и другие священники крестили много еврейских детей, которых приютили у себя соседи и русские родственники». Увы, многих священников, спасавших обречённых на смерть, фашисты казнили. Между них и настоятель симферопольской церкви Всех Святых (на первом гражданском кладбище за нынешним Центральным рынком) отец Николай (Николай Швец), и епископ Симферопольской и Крымской епархии Викентий (Викентий Никипорчик). Посмертно им присвоено звание «Праведник» — так называют тех, кто в годы войны, рискуя собственными жизнями, спасал евреев. - В 1953 году открыт иерусалимский мемориал «Яд Вашем», — продолжает Борис Берлин. — Законом о нём определён статус спасителей, их называют «Хасидей уммот ха-олам» — «Праведники между народов мира». Специальный комитет рассматривает каждую кандидатуру и доказательства. Праведнику или его наследникам вручают медаль «В благодарность от еврейского народа. Кто спасёт одну жизнь, спасёт весь мир».
Отец Николай
Почти не осталось симферопольцев, помнящих службы отца Николая в Всехсвятской церкви, да и ни одной фотографии его найти не удалось. Старожилы лишь вспоминали, что был он высоким, темноволосым с окладистой бородой. - В фондах госархива есть справка об отце Николае, Николае Фёдоровиче Швеце, — продолжает Марина Шульженко. — Родился 9 декабря 1878 года в местечке Городище Полтавской губернии в крестьянской семье. В 21 год окончил Полтавскую духовную семинарию и 14 августа 1900-го прибыл в Столица Крыма — учитель чистописания в духовном училище. Сто десять лет назад, летом 1904-го, стал священником церкви Всех Святых. Совмещал службу с заведованием церковно-приходской школой, где преподавал Закон Божий, а также был членом уездного епархиального училищного совета, правления Симферопольского духовного училища и комиссии по постройке учебного корпуса и больницы училища. Колокольня церкви Всех Святых, кстати, была построена под его руководством в 1912 году.
За усердную службу Николай Швец награждён набедренником (матерчатый прямоугольник, в центре которого изображён крест), скуфьею (головной убор), деньгами. Женился Николай Фёдорович на выпускнице Симферопольской духовной гимназии Евгении Ачкасовой, 17 июня 1905-го родилась дочь Ольга, а 26 декабря 1910-го — Надежда. Симферопольцы вспоминали, что были у священника ещё дети, тем не менее сведений о них нет.
После начала Великой Отечественной отец Николай вместе с дьяконом церкви Бондаренко зачитывали прихожанам полученное из Москвы воззвание митрополита Сергия, призывая на борьбу с фашизмом. Да и в годы оккупации все его проповеди в церкви были антифашистские. Жена священника Евгения Никифоровна вспоминала, что в начале декабря 41-го отца Николая вызвали в 1-е отделение полиции на улице Севастопольской, 6. «Пришёл сильно взволнованным, сказал: «Следователь обвинял, что я не отслужил благодарственную службу в честь прихода немцев». Фашистов Николай Фёдорович ненавидел. О его позиции говорит и такой факт: заведующий церковным подотделом Симферопольской горуправы Александр Семёнов и бывший учитель Г. Орлов предложили священнику пожертвовать 11 тыс. рублей на издание газеты «Голос Крыма», активно восхвалявшей фашистов. Отец Николай отказался. - А ещё отец Николай, зная, как фашисты относятся к евреям, крымчакам и цыганам, выдавал им документы о крещении, стараясь уберечь от гибели, — говорит Борис Берлин. — Именно о нём, «священнике кладбищенской церкви», упоминал в дневнике Хрисанф Лашкевич, да и многие симферопольцы это знали, спасая детей иудеев, полукровок, обращались к отцу Николаю.
Возможно, именно Николай Швец окрестил маленького Иосифа как Ваню Смирнова. Впрочем, нашлись и те, кто выдал священника. В Ночное Время 3 января 1942-го в квартиру по улице Краснознамённой, 51, где жила семья Николая Швеца, пришли полицаи. Обыск, арест. Младший брат священника Андрей Швец вспоминал, что собрал более полутысячи подписей православных симферопольцев, ручавшихся за отца Николая, передал их заведующему церковным подотделом горуправы Семёнову. А тот ответил: «Не надо было крестить евреев, я его об этом предупреждал», и отказался хлопотать об освобождении священника. - Супруга Николая Швеца Евгения Ачкасова вспоминала, что «муж находился в тюрьме при полиции 1,5 месяца, — продолжает Марина Шульженко. — 17 февраля 1942-го следователь полиции Панков сообщил, что дело Швеца направлено в СД, так как получено новое заявление. Казнили отца Николая 28 февраля 1942-го, в домовой книге напротив его имени стоит штамп отделения полиции с этой датой. Больше в храме Всех Святых обречённых на гибель не крестили.
Епископ Викентий
Но маленьких иудеев, спрятанных соседями, детей-полукровок продолжал крестить отец Викентий, настоятель симферопольской церкви Святых Константина и Елены (улица Петропавловская (Октябрьская), 8а). - В архиве хранится анкета для служителей религиозного культа, — рассказывает Марина Шульженко. — В ней указано, что отец Викентий, Викентий Викентьевич Никипорчик родился 13 ноября 1888 года в семье крестьян деревни Юрьевичи Гродненской губернии. Окончил Московскую духовную академию. С 1914-го по 1922 годы проходил военную службу, причём есть пометка, написанная его рукой, «между прочим с 1917-го по 1922 годы — в Красной Армии».
В Столица Крыма прибыл в 1924 году из Кунгура Пермской области, стал настоятелем собора Петра и Павла.
Жил Викентий Викентьевич с женой Агафьей Николаевной и четырьмя детьми в доме №4 по Больничному переулку. В промежуток времени оккупации стал настоятелем вновь открывшейся церкви Константина и Елены. Выдавал свидетельства о крещении евреям, выступал с патриотическими проповедями. - Первый раз его вызвали на допрос в начале лета 1942-го, фашисты пытались узнать о месте нахождения еврейского ребёнка, — рассказывает Борис Берлин. — Очевидно, речь шла о его внуке Эммануиле. В домовой книге указано: «Никипорчик Эммануил Викторович, 25 апреля 1936 г. р. (6 лет), русский, метрическая запись Симферопольской Константино-Еленинской церкви» (тем не менее в 1936 году она не действовала). Сотрудники архива рагс помогли установить подлинные данные мальчика: это сын дочери священника Светланы и еврея Лазаря Лехно. До войны малыш носил фамилию и отчество отца. В домовой книге есть отметка об эвакуации Эммануила 23 марта 1942-го, тем не менее соседи священника рассказывали, что якобы малыша фашисты уничтожили вместе с другими детьми-полукровками. Впрочем, возможно, Эмме удалось выжить — ведь деда допрашивали о его местонахождении неоднократно.
В октябре 1942-го епископа Викентия задержали за то, что крестил еврейских детей. Направили в концлагерь бывшего совхоза «Красный», а в начале февраля 43-го расстреляли.
Священников, спасавших людей в годы фашистской оккупации, не стало, тем не менее память об их добрых делах продолжала жить в сердцах крымчан, благодаря Николаю Швецу и Викентию Никипорчику нескольким сотням иудеев, детей-полукровок удалось спастись от фашизма.
