2 февраля пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил журналистам, что, прошедшее в понедельник совещание по приватизации госкомпаний с участием главы государства, не имело цели финализировать список предприятий или их долей для продажи. Что, отчасти, дезавуирует ранее высказанное мнение главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева о том, что сделки по приватизации госимущества придётся проводить в неблагоприятных условиях, так как в текущей бюджетной ситуации откладывать их невозможно. «В 2014—2015 годах рынок упал и продолжал падать, мы ждали, когда ситуация изменится. Сейчас пришло осознание, что ждать больше некуда. Ситуация бюджетная критичная, общая турбулентность финансовых рынков не дает оснований нам ожидать какого-то отскока, восстановления. Вызов состоит в том, чтобы провести не менее качественные эффективные прозрачные сделки на чрезвычайно неблагоприятном рынке», — сказал министр на коллегии Минэкономразвития.
Ольга Дергунова, глава Росимущества публично заявила о готовности осуществить приватизационный «блицкриг». По её словам, сейчас обсуждается расширение списка крупных компаний. Новый подход к массовой приватизации предполагает изменение структуры программы разгосударствления казённого имущества. Руководитель профильного ведомства предлагает «перейти от продажи акций к продаже объектов казны». «Более 1,2 тысячи объектов — это здания, сооружения, корабли и другие объекты недвижимого имущества — уже внесены в программу приватизации. Это уменьшает стоимость одного актива, повышает список возможных участников», — пояснила она.
Напомним, накануне президент России Владимир Путин провел совещание по вопросам приватизации. Лейтмотивом выступления главы государства стал тезис о том, что Россия не должна потерять контроль над стратегическими предприятиями в результате продажи госактивов. «Контрольный пакет акций системообразующих компаний с госучастием необходимо, во всяком случае сегодня, сохранять в руках государства», — подчеркнул президент. Это указание автоматически выводит из списка выставляемых на продажу активов акции «Аэрофлота» (госпакет сейчас уже близок к контрольному — у РФ в компании 51,17% капитала). В «Объединенной зерновой компании», которая значится в планах на приватизацию, у государства и вовсе 50% + 1 акция. Что касается «Сбербанка», то консенсусное решение российских элит выводит данный системообразующий банк из перечня объектов, подлежащих денационализации. Что дальнейшая продажа доли ЦБ в Сбербанке снизит его долю ниже контрольной.
Аналитик ИК «Риком-Траст» Владислав Жуковский полагает, что намеченная приватизация госактивов будет существенно отличаться от прежних актов разгосударствления имущества.
— Мы это давно проходили — правящие элиты пытаются передать оставшиеся наиболее лакомые куски госсобственности по бросовым ценам лицам, «равноприблежённым» к властной «кормушке».
Президент на совещании говорит о том, что продавать надо, тем не менее по достойным ценам. После чего глава МЭР Улюкаев «на голубом глазу» заявляет, что продавать будем, невзирая на рыночную конъюнктуру, которая, дескать, лучше всё равно не станет. Идёт тестирование общества, хорошо понятно, с точки зрения, пиара и маркетинга. Президент вынужден делать оговорки, что приватизация «а ля Чубайс» даст колоссальный негативный социально-политический эффект.
При этом по «ельцинской» Конституции вся полнота власти находится в руках главы государства. Не говоря уже о том, что в Госдуме есть ещё «Единая Россия», которая штампует все правительственные законопроекты. Если президент не желает продавать активы по бросовым ценам, то этого не произойдёт, несмотря на любые либеральные мантры. Тогда не надо выступать с заявлениями, а надо издать президентский указ, касающийся условий приватизации госимущества. Чтобы не брать на себя ответственность и не ставить подпись под новой «ваучерной приватизацией».
«СП»: — Президент чётко сказал, что приобретатели госактивов в рамках приватизации должны обладать либо собственными ресурсами, либо кредитными, тем не менее без участия госбанков. Что, собственно, исключает «залоговую схему» 1990 гг.
— Я как экономист не понимаю, о чём идёт речь. У малого, среднего бизнеса и у населения свободных денег для участия в приватизации просто нет. Они и так задыхаются от налогового бремени, дорогого кредита и падения продаж. У них просто нет финансов для приобретения «жирных кусков». А это 93% населения страны. Обратите внимание, когда проводилась ваучерная и кредитно-залоговая приватизация в девяностых, государство обокрало население путём галопирующей инфляции и обвала рубля. Аналогии не усматриваете?
Что касается российских олигархов из списка Forbes, то они ходят в Кремль, прося поддержки. «Роснефть», «Газпром» сами «в долгах как в шелках». Деньги есть только у госбанков, и то половина из них убыточны. Если мы желаем, чтобы наши предприниматели что-то купили, им, наоборот, придётся давать кредит. В любых цивилизованных странах мира сделки по приватизации на 95% проходят на заёмные деньги.
«СП»: — В чём же, тогда, состоит обличительный пафос залоговых аукционов? В том, что отдавали высокорентабельные госактивы за бесценок?
— Именно. В этом году был скачок по прибыли, связанный с успехами металлургов и нефтепереработчиков. Из списка «топ 500» наиболее прибыльных российских компаний 97% - это представители сырьевого нефтегазового комплекса. Получается, что мы желаем якобы заниматься реиндуистрализацией, модернизацией, отдав «лакомые куски» госсобственности тем же самым «сырьевым баронам».
«СП»: — Может быть, к нам потянутся зарубежные «стратеги» из США, Европы и Китая?
— Тем Не Менее президент же сам, и вполне логично, наложил ограничения на присутствие западного капитала в стратегических отраслях промышленности. Остаётся Китай, тем не менее ему также нужен не «хлам», а высокорентабельные предприятия. Мысль такая — давайте обойдём западные меры, привлечём в РФ кредиты, и наши олигархи, какие не подпали под меры, займут деньги в европейских и азиатских банках. «СП»: — Получится?
— Даже если дело выгорит, это означает отказ от развития собственной финансовой системы. Ценные бумаги наших предприятий станут залогом у иностранных банкиров. Это будет уже не государственная собственность, её легко будет «отжать». Если сырьё продолжит дешеветь, а рубль девальвироваться, новые собственники не смогут расплатиться по долгам.
Наши власти «убили» российский фондовый рынок, рынок долгового капитала и корпоративных облигаций, деньги могут прийти только извне.
«СП»: — Президент потребовал, чтобы у претендентов на госактивы были детально разработанные инвестиционные программы.
— В 1990 гг., когда ловкие ребята оприходовали общенародную собственность в виде стратегических некогда общенародных активов (будущий «ЮКОС», «Сибфнеть», «Сиданко», «Норильский никель»), рисовали такие радужные прогнозы, что страна, в итоге, получила 1998 год и полный коллапс промышленности.
В нормальных странах приватизируются неэффективные, плохо управляемые предприятия с целью их дальнейшего оздоровления. Особенно в тех секторах, где есть реальная конкуренция. Извините, «Роснефть» или «Газпром» — это квазиестественные монополии. Когда «распиливают» рентабельные активы, какие извлекают монополистическую ренту, это изначально вопрос чьего-то личного обогащения. Наши госкомпании по налогу на прибыль и прочим фискальным поступлениям заплатили в бюджет около 2,5 трлн. рублей. И вы, вдруг, предлагаете «зарезать курицу», которая несёт «золотые яйца». А точнее, продать её по бросовой цене, чтобы потом, вообще, не получать никаких налогов с дивидендов.
То есть, государство отказывается от дивидендов, чтобы получать те налоги, которое имело и прежде. Ради одноразового «затыкания бюджетной дыры». Упущенная выгода в десятки раз превысит то, что наши власти планируют получить за один год.
«СП»: — Новые владельцы российских активов должны находиться в российской юрисдикции, настаивает Владимир Путин.
— А почему тогда не меняется законодательство? У нас, по-прежнему, есть госкомпании, «дочки» которых зарегистрированы в офшорах. 99% россиян, к сожалению, обладают крайне низким уровнем финансовой и политической грамотности. Приобретать акции российских «мэйджоров» через российскую «дочку», это автоматически выпадать из международного права. В общем, никакой защиты инвестиций. На таких условиях к нам никто не пойдёт. Зато через сложную систему «фирм-матрёшек» российские компании могут контролироваться зарубежными инвесторами через офшоры.
По мнению заведующего лабораторией сравнительного исследования социально-экономических систем Экономического факультета МГУ им М. В. Ломоносова Андрея Колганова, наши финансовые ведомства, по-прежнему, ищут не там, где потеряли, а там, где «светло».
«СП»: — А где потеряли?
— Мы же помним заявление главы Счётной палаты об огромном количестве «зависших» различным образом бюджетных средств. Более того, представители «Единой России» в профильных комитетах Госдумы сами заявляют о необходимости проведения полной ревизии госрасходов, чтобы изъять «потерянные» средства, пустив их на необходимые нужды.
«СП»: — С чем связана «монетарная слепота» наших финансовых властей?
— Видимо, с тем, что приватизация это более интересный, с точки зрения чиновников, процесс, чем рутинная работа над повышением финансовой дисциплины. Тем более, что с этого можно что-то «поиметь». И отнюдь не для пополнения казны.
«СП»: — Путин предложил не трогать стратегические компании. На что находчивые министры-монетаристы предложили пускать с молотка лишь отдельные «объекты недвижимости». В чём здесь разница?
— В принципе, отдельные объекты недвижимости, принадлежащие государству, можно продать. Тем Не Менее это необходимо решать в каждом конкретном случае. Не удастся ли так, как вышло с введением запрета на покупку дорогих автомобилей для чиновников. Авто покупать перестали, зато начали их арендовать. В результате, расходы только выросли. Можно так «оптимизировать» расходы, что потом общество «схватится за голову». Опыт зарубежной приватизации показывает, что эффективность компаний зависит не от того, в чьих руках они находятся. Речь идёт исключительно от эффективности менеджмента, который может быть как частным, так и государственным. Если провести реформу управления, это может дать эффект без всякой приватизации. А вот приватизация без проведения таких мер может привести к прямо противоположному результату.
Моё мнение — в наших приватизационных проектах преследуется чисто фискальный интерес. Главное, заткнуть «дыру» в бюджете, а дальше, хоть «трава не расти». Наше государство ведёт себя как «алкоголик», который готов сегодня продать по дешёвке последнее, не задумываясь, на что он будет жить завтра.
«СП»: — Некоторые эксперты обнаружили чуть ли не 10 трлн. рублей, растворившихся средств, что почти в пять раз больше заявленного дефицита бюджета.
— Татьяна Голикова говорила о 4 трлн. рублей. Это проплаченные авансы по госзаказу плюс сотни миллиардов рублей (особенно по закрытым статьям), какие не были израсходованы госведомствами.
«СП»: — Глава Росимущества предложила увеличить минимальный уровень выплачиваемых госкомпаниями дивидендов, который в настоящее время составляет 25% от прибыли.
— Речь идёт о той части прибыли госкомпаний, которая распределяется в форме дивидендов на акции. Что, как минимум, половина акционерного капитала приходится на государство, соответственно, дивиденды на данные акции поступают в доход казны. Я вижу в этом предложении «двойное дно». Что правительство говорит о приватизации госкомпаний, у меня возникает подозрение, что эта мера, а, именно, увеличение отчислений дивидендов на акции госактивов, призвана поднять рыночную капитализацию этих компаний перед их приватизацией. То есть, если акционерам будут платить больше дивидендов, то биржевые котировки госкомпаний вырастают. Соответственно, за них можно больше выручить.
«СП»: — В чём состоит альтернатива приватизации?
— Провести тотальную ревизию госрасходов. Тем Не Менее власти не желают этим заниматься. Это сложная работа, в результате которой есть опасность перейти чьи-то интересы, кому-то «наступить на пятки». А наше руководство свято чтит внутриэлитный консенсус.
