Много лет Геннадий Шалюгин занимал кабинет, окна которого выходят в чеховский сад. Работа директором Ялтинского Дома-музея Антона Павловича Чехова была для него не обязанностью, а служением. Не случай, а судьба привела сюда и сделала одним из ведущих чеховедов ныне известного поэта, прозаика, учёного, лауреата многочисленных литературных премий, кавалера ордена Дружбы, почётного гражданина Ялты, достигнувшего солидного 70-летнего возраста. Юбилей — повод остановиться, оглянуться, осмыслить и оценить пройденное, чтобы двигаться дальше по реке жизни.
- Геннадий Александрович, обычно творческие склонности проявляются в детстве под влиянием каких-то ярких событий, впечатлений. У вас такие были? - Думаю, некое сакральное значение имеет и место появления на свет. Я родился неподалёку от пушкинского Болдино. В усадьбе поэта впервые побывал года в четыре-пять с отцом. Потом, конечно, не раз посещал все пушкинские места в Москве и Подмосковье, в Петербурге. Самую первую поэму пытался сочинить именно про Пушкина в Болдине. У меня есть несколько научных статей о поэте, много стихотворений, эссе. В своё время родилось понимание того, что Пушкин — это ключевой ген в хромосоме русской культуры. - С чего началось увлечение Чеховым? - С младых лет моим кумиром был русский интеллигент, выходец из народа, который поставил свою жизнь на службу народу. Все данные качества соединились в великом русском писателе. В 70-е годы прошлого века я учился в аспирантуре Московского педагогического института. Тогда познакомился с племянницей писателя Евгенией Михайловной Чеховой — дочкой младшего брата Антона Павловича. По примеру своего батюшки она вела своего рода летопись чеховской семьи, написала великолепные мемуары, какие начинались с того момента, когда в Ялте стало известно о смерти Антона Павловича. Дядя Антоша — её крестный отец. В квартире Евгении Михайловны на Пятницкой улице собирался литературный и театральный бомонд. Тут бывали режиссёр Олег Ефремов, писатель Владимир Лакшин, актёр Вячеслав Невинный, чеховеды Зиновий Паперный, Эмма Полоцкая, Екатерина Сахарова. Дружила с Евгенией Михайловной и Майя Водовозова, аккомпаниатор Ивана Козловского. Она, кстати, из крымской семьи Водовозовых-Токмаковых, какие были близко знакомы с Чеховым. Тогда я уже вёл дневники, и многие впечатления потом отразились в моей мемуарной эссеистике «Записки музейного человека» - Как же вы, учёный, вузовский педагог оказались «музейным человеком»? - Главную роль в этом сыграла Евгения Чехова. Она очень переживала за судьбу Белой дачи в Ялте, которая построена на краю оползня, и дом приходилось ремонтировать каждые 5-7 лет, потому что трещины в стенах расходились на сантиметр-два. Надо было создавать современную литературную экспозицию, чтобы перенести туда основную экскурсионную нагрузку: посещаемость тогда была — по 130-150 тыс. в год! Кому-то надо было этим заниматься.
И по рекомендации племянницы Чехова я получил направление Министерства культуры СССР на работу в Ялтинский Дом-музей. Было это в 1981 году. Через три года была открыта литературная экспозиция, и я получил должность директора. Началась новая жизнь, в которой мне удавалось совмещать административную, научную и творческую работу. Проводил международные научные конференции. Собирал уникальные экспонаты. Редактировал сборники. Устраивал Чеховские фестивали, на какие приезжали российские и зарубежные театры с чеховскими спектаклями. Создавал филиалы музея в Ялте и Гурзуфе. Издал шесть книг о Чехове. - Жизнь по-прежнему — окнами в сад? - И в прямом, и в переносном смысле. Летом мы с женой живём на даче: поработаешь на грядках — попишешь стихи.
У меня целый цикл поэтический так и называется: «Окнами в сад». Зимой живём в Ялте. Это время наполнено активным участием в общественной жизни: заседания литературного общества имени Чехова, встречи и общение с коллегами, которых безмерно люблю и уважаю. Сохранились связи с Чеховским музеем — продолжаю выступать с докладами на ежегодных научных чтениях. Публикую научные статьи и в сборниках по конференциям, и в российских изданиях. В этом году занялся подготовкой популярной книги об истории Гурзуфского музея Чехова — это совместная работа с заведующим музеем Алексеем Костюченко. Часто выступаю в ялтинских и симферопольсих библиотеках перед молодёжной аудиторией со стихами, с рассказами о творчестве Чехова и Пушкина. В этом году страна отмечала 125-летие со дня рождения Михаила Булгакова. Оказался к этому событию причастен и я: когда-то, в середине 90-х годов прошлого века, начинал писательскую карьеру с книги «Михаил Булгаков и Крым». Подготовил историческую справку о пребывании Булгакова в Ялте, обозначил здания, где он бывал, предложил повесить на них памятные доски. И накануне дня рождения писателя памятная доска появилась на здании гостиницы «Крым», в котором автор «Мастера и Маргариты» останавливался в 1927 году. Желаем создать в Ялте музей писателя, который может быть посвящён трагическим событиям Гражданской войны, отражённым в романах Михаила Афанасьевича и его знаменитой крымской пьесе «Бег»… - А положенное в юбилеи подведение некоторых итогов? - Как же без этого! Собрал свои произведения в две книги. В одну вошли избранные стихотворения о Крыме — около 300, во второй проза: рассказы, очерки, эссе… Книги вышли в Симферополе под говорящим заглавием — «Крымская Русь». Особенно дорог мне стихотворный раздел, посвящённый «Крымской весне». Как и всех, меня охватило необыкновенное воодушевление, когда свершилось то, о чём мечтали столько лет, — счастье возвращения в лоно великой матушки России. Это ведь моя Родина, любовь к которой неизбывна. - С какими именами встретится читатель в книге прозы? - Первоочередное место в ней занимают статьи о крымской истории и культуре — тут и Пушкин, и Чехов, и Булгаков, и Маяковский, и современные крымские поэты и прозаики. Мне удалось благодаря работе в архивах найти и опубликовать неизвестные материалы о Чехове, о людях из его окружения. К примеру, о ялтинском поэте и прозаике Владимире Шуфе, севастопольском прозаике Борисе Лазаревском, критике из Симферополя Вениамине Альбове. Впервые обнародую воспоминания Марии Павловны Чеховой, какие незадолго до смерти любимой сестры писателя записал её племянник Сергей Чехов. Есть раздел, который содержит мою собственную художественную прозу — новеллы бытовые, психологические, сатирические и даже фантастический и детский рассказы. Написал пространное эссе «Стать поэтом в Ялте» — о том, как в начале 80-х годов судьба привела меня, молодого учёного, в Крым, в Чеховский музей, как необыкновенная аура Белой дачи заставила и меня напрячь творческую мышцу. Писать стихи в чеховском саду — редкое счастье! Как-то в одночасье написалось: Есть на свете такие деревья, Что в душе вызывают доверье.
Их доверие выше наград.
Не теряй меня, Чеховской сад! Над горами всё круче и круче Поднялись судьбоносные тучи… Жизнь сурова: не падай, не трусь.
Не теряй меня, Крымская Русь! Обмолочено спелое жито… Может статься, не всё пережито? Не теряй, не теряй меня, время! Может быть, я — грядущего семя… Время не потеряет Геннадия Шалюгина: он много и от души на него поработал, и продолжает работать, соединяя прошлое с настоящим и будущим.
