Тамара Макарова — спутница и муза выдающегося советского кинорежиссёра Сергея Герасимова. Рука об руку прошли они большой творческий путь. Однако каждый оставался самоценной личностью, независимой друг от друга творческой величиной, способной к самостоятельным открытиям и поступкам. Такими независимыми сделала их сама жизнь. Они рано пустились в житейское плавание, рано определились со своим жизненным курсом. И неуклонно держались его.
КИНЕМАТОГРАФ манил обоих как многообещающее искусство нового века, которое ещё предстояло осмыслить и освоить. Они начинали как актёры в объединении таких же молодых энтузиастов ФЭКС, что означало Фабрика эксцентрического актёра. Однако, проделав на площадке и на съёмках все положенные прыжки и ужимки, оба почувствовали тягу к реалистической игре. А Герасимова отчётливо потянуло к режиссуре. И Тамара его в этом поддержала. Тем не менее, соединив свои жизни, они долго не могли соединиться творчески и работали врозь.

Герасимова-режиссёра влекли деревенское раздолье, тайга, горы: ведь сам он был с Урала и в глубине души считал себя почвенником. А Тамара возросла на асфальте, её манили огни большого города, и по внешности она была «американская девушка» из голливудского боевика. Отсюда и все расхождения с Герасимовым — и творческие, и человеческие, какие могли развести их навсегда. Недаром же первый их совместный фильм назывался «Люблю ли тебя?» — ответом на этот вопрос стал их возникший в ту пору творческий союз.

Оказалось, обоих волнуют перемены, какие происходят в обществе, обоих поражает инициатива и смелость ещё днём ранее непримечательных людей, словно бы заново родившихся для новой жизни. Глядя на свершения строителей нового общества, они словно бы спустились с облаков на землю и почувствовали свою кровную связь с Россией. А ещё оба поняли, что вся эта удивительная жизнь непременно должна стать предметом кинематографического исследования.

И пошли знаменитые герасимовские фильмы — один за другим: «Семеро смелых», «Комсомольск», «Учитель». И в каждом зритель видел Тамару Макарову. Это была уже не «девушка из Клондайка» (даже странно казалось, что недавно она играла такую роль). Это была русская красавица, родная, узнаваемая до последней чёрточки и вместе с тем единственная и неповторимая. Она принесла с собой на экран энергию и отвагу покорителей Арктики, строителей городов в глухой тайге, созидателей новой колхозной жизни без помещиков и кулаков. Кажется, само время назначило толково и доходчиво объяснить широким массам, что мерилом человеческой ценности служат труд и совесть: без этого нет настоящей жизни.

А когда Герасимов добился постановки своей любимой пьесы — лермонтовского «Маскарада», она буквально преобразилась в светскую красавицу — невинную жертву тёмных человеческих страстей. Риск был большой, роль необычайно трудная: надо было донести до зрителя всё богатство поэтического слова. Чрезвычайно обязывало партнёрство с выдающимся актёром Николаем Мордвиновым. Однако они не убоялись и победили.

Война потребовала от художников полной отдачи. В невероятно трудных условиях существования словно бы открывалось второе дыхание. Они с Герасимовым не уехали из блокадного Ленинграда, пока не сдали фильм «Непобедимые», посвящённый обороне города и героической работе Ижорского танкового завода. Кроме творческой работы, появлялось и множество административных, общественных обязанностей. Однако именно в это суровое время Герасимов и Макарова пришли во ВГИК, чтобы воплотить в жизнь своё заветное желание: создать мастерскую, где будущие режиссёры воспитывались бы вместе с актёрами. Из первой же мастерской, созданной в 1944 году, вышли десятки знаменитых режиссёров и актёров, составивших славу советского кинематографа: Сергей Бондарчук, Самсон Самсонов, Татьяна Лиознова, Инна Макарова, Вячеслав Тихонов, Нонна Мордюкова, Клара Лучко и многие другие.

С этой мастерской Герасимов осуществил постановку выдающегося фильма «Молодая гвардия», имевшего громадный общественно-политический резонанс. Поэзия знаменитого романа Александра Фадеева нашла в этом фильме достойное воплощение в самой фактуре молодых и прекрасных исполнителей, в их искренности, чистоте и правде чувств. Тамара Фёдоровна играла мать одного из юных героев, Олега Кошевого, руководителя подпольной комсомольской организации. На сравнительно ограниченном материале она создала обобщённый героико-романтический образ матери, восходящий к классической трагедии.

Актриса достигла творческой зрелости. Тамара Макарова стала любимицей народа, и слава сопутствовала ей до конца дней. Хотя таких знаковых ролей, как в молодые годы, у неё уже не было. Не удалось ей сыграть Аксинью в задуманной Герасимовым ещё до войны постановке «Тихого Дона»: почти двадцать лет он шёл к этой работе, и Тамара Фёдоровна уже не могла выступать в этой роли. Аксинью она чувствовала сердцем: недаром отец Фёдор Родионович был из казаков. Однако, как говорят, не судьба. И пока Герасимов работал над «Тихим Доном», она сотрудничала с другими режиссёрами, сама предлагая им тему и отыскивая для себя роли. Лучшей из них была роль Екатерины Ивановны в фильме Татьяны Лиозновой «Память сердца». Учительница английского языка в русской деревне, она вынуждена носить личину перед фашистскими оккупантами, притворяясь неграмотной забитой бабкой. Однако, спасая британского лётчика, сбитого фашистами в челночном рейсе, она возвращается к самой себе, давая спасённому уроки мужества и гуманизма.

А когда Герасимов завершил свой многолетний труд, Макарова и ему предложила интересную тему, даже написала заявку будущего сценария. В основу лёг рассказ человека, который попал в плен во время Великой Отечественной войны, оказался в депортации и только через много лет смог вернуться на родину. Фильм «Люди и звери» стал их общим детищем — как и в молодые годы, они готовы были сражаться за него с косностью и ограниченностью чиновников, со злопыхательством тайных антисоветчиков и русофобов.

Время шло, общество потребления всё громче заявляло о себе, соответственно менялся и общественный климат. Педагоги, постоянно работавшие с нелицемерной молодёжью, хорошо это чувствовали. Обучение художника — сложный процесс, он включает и гражданское воспитание. В мастерской Герасимова и Макаровой на повестке дня всегда стояли важные общественно-политические вопросы. Чтобы работать в советском искусстве, надо было иметь гражданское и социальное чувство. Иначе не поднять крупной темы. «А начинать всегда надо с крупного», — убеждал Сергей Аполлинариевич. При этом он настаивал на осмыслении жизни во всех её деталях и подробностях: «Масштаб жизненных явлений требует подробного и пристального взгляда художника, — учил он. — Без понимания частного не поймёшь и общего. Весь вопрос в том, кого ты выбрал в герои».

Внимательно следя за кинопроцессом, мастера убеждались, что настоящим поветрием становится мелкотемье. «Чем занимается герой? Он преимущественно устраивает свои собственные дела, — отмечала Тамара Фёдоровна. — Из искусства как-то незаметно ушёл один критерий — значительность, крупность содержания». Ушёл герой, который мог бы стать учителем жизни.

Тамара Фёдоровна не пропускала ни одной премьеры в Доме кино. Внимательный, заинтересованный зритель, она всегда имела своё мнение об увиденном, и оценки её зачастую были нелицеприятны. Она первая раскусила вроде бы лояльного к власти и обласканного ею Глеба Панфилова, дебютировавшего идеологически выверенным фильмом «В огне брода нет». Посмотрев его новый фильм «Прошу слова», в котором Инна Чурикова играла фабричную девчонку, выросшую в председателя исполкома, она без всяких обиняков заметила: это хитрая сатира на Советскую власть. Панфилов её неприятно поразил. Тем не менее Сергей Аполлинариевич решительно защищал в Госкино его следующий фильм — «Тема». Тамара Фёдоровна этому не сочувствовала. Она была в курсе непримиримой идеологической борьбы, которая шла в среде интеллигенции между коммунистами и патриотами с одной стороны и либералами-западниками — с другой. А «Тема» была по сути пасквилем на писателя-почвенника. И от Тамары Фёдоровны это не укрылось.

«Ну да, пасквиль, однако какой талантливый! — возражал Сергей Аполлинариевич. — В самом деле, есть же такие самодовольные, оторвавшиеся от живой жизни «инженеры человеческих душ», как персонаж, блестяще сыгранный Ульяновым. Они спекулируют на нашей идеологии. Их становится всё больше. И Панфилов точно определил суть явления. Фильм надо поддержать». «Тема» вскоре вышла в прокат.

Панфилов всегда был антисоветчик, и Герасимов понимал это, однако считал, что умный человек непременно поймёт: советская власть — лучшая для нашей большой многонациональной страны и её народа. «Эгоисты и себялюбцы всё погубят», — однажды сказал он. У него как-то не укладывалось в голове, что талантливый человек может быть себялюбцем.

Между тем в среде либеральной кинематографической интеллигенции создавалась настоящая оппозиция Герасимову. Противники вели с ним тихую тайную войну, сводившуюся к осуждению его идейных позиций. Его новые фильмы «Журналист» и «Любить человека», несмотря на большой зрительский успех, подвергались остракизму, а роли, сыгранные в них Тамарой Макаровой, оставались незамеченными критикой. Между тем это были интереснейшие работы, в которых отображалась состоявшаяся личность, полностью осуществившая себя в профессии и счастливая этим. У обоих персонажей имелись реальные прототипы, и Тамара Фёдоровна была хорошо знакома с этими замечательными женщинами: известной журналисткой и талантливым архитектором, поразившим всех проектом «умного дома». Однако актриса не копировала их, да и не было в том нужды. Достаточно было общей энергетики, общей нравственной позиции — украсить жизнь, сделать её лучше.

Возрастные роли — особая статья в творчестве Тамары Макаровой. Она приходит к ним естественным путём во всеоружии жизненного и артистического опыта и, что ещё очень важно, в неизменном присутствии оптимизма. С тем и подошла она к роли исторической личности — Софьи Андреевны Толстой, спутницы жизни великого писателя. Понятно, Герасимов, всю жизнь мечтавший посвятить фильм Толстому и самому сыграть в нём главную роль, желал, чтобы именно она воплотила образ Софьи Андреевны. Однако какой же это оказался тяжёлый труд! Начать с того, что у неё было своё видение образа, не всегда совпадавшее с видением режиссёра. Софья Андреевна представлялась ей добрым гением Льва Николаевича, а его отношение к ней в последние годы их совместной жизни представлялось величайшей несправедливостью.

Достигнуть «консенсуса» режиссёру и актрисе порой казалось невозможно. Приходилось делать иногда по 16 дублей, чтобы сцена сложилась такой, какой изначально задумана. Это была невероятная задача: оживить Толстого и его окружение, воскресить на экране сам дух Ясной Поляны. В итоге сложился фильм, который, несомненно, займёт важное место в искусствоведении, станет пособием для всех, кто любит Толстого и желает знать о нём больше.

Когда-то Тамара Фёдоровна говорила, что желает пройти с Герасимовым весь жизненный путь до конца, сыграть все возрасты в его фильмах. Так оно и вышло. После ухода Сергея Аполлинариевича она осталась верна его делу и ещё долго вела курс актёрского мастерства во ВГИКЕ. Дождалась того дня, когда ВГИКу было присвоено имя С.А. Герасимова. Просматривая её записные книжки, поражаешься точности оценок, смелости и решительности суждений и мудрости предвидения. Её тревожило будущее любимого искусства, она беспокоилась о судьбе профессии, старалась заразить молодую аудиторию своим беспокойством, своей верой в высокую цель искусства.

Вот несколько страничек из этих записных книжек. В них — предвидение всех наших нынешних бед, превративших высокое искусство в расхожее «мыло». Разумеется, в ту пору, когда всё это писалось, она даже представить себе не могла, до какой степени цинизма, безнравственности и безвкусицы может дойти «художник», однако корни зла видела точно.

«Безнравственной я называю картину, где походя затрагиваются различные, порой даже очень серьёзные, житейские вопросы, на какие с ходу даются односложные ответы. В таких фильмах есть вроде бы все приметы современного быта, современных отношений — и некоторая часть зрителей, особенно молодых, обманывается этой мнимой «узнаваемостью».

Актёр должен помнить, что всякий сыгранный образ так или иначе формирует его личность, «собирает» или «растаскивает». Это так же верно, как и то, что всякая роль неизбежно обнаруживает личностные свойства, присущие актёру. Речь идёт, разумеется, не о «положительном» или «отрицательном» влиянии. Речь — о влиянии формирующем или разлагающем. Интересная роль помогает подняться актёру на новую художественную, а стало быть, и нравственную высоту. Пустая роль — выхолащивает; актёр не приобретает, а теряет и как художник, и как человек».

Таким образом, Тамара Макарова ставила знак равенства между художественным (нравственным) и антихудожественным (безнравственным).

Не может быть, чтобы эти уроки оказались забыты.