Прибрежное село Юргаков Кут оказалось в центре кровопролитных сражений, происходивших на Керченском полуострове, сообщает издание «Крымская газета».

Истории было угодно, чтобы Великая Оте-чественная война четырежды прокатилась по Керченскому полуострову. Прибрежное село (тогда оно называлось Юргаков Кут) оказалось в центре всех кровопролитных сражений, которые происходили на этих степных холмах. В декабре 1941 года здесь высаживались передовые отряды Керченско-Феодосийского десанта. В майские дни 1942 года бойцы Крымского фронта держали тут свой последний рубеж. Этот берег в ноябре 1943 года стал плацдармом Керченско-Эльтигенской операции. Отсюда началось освобождение Крыма от фашистов в апреле 1944 года.

А СУДЬБА – ОДНА

На возвышенности близ Юркина были захоронены воины Красной армии, погибшие в боях и выявленные в районе села уже после войны. В братской могиле покоятся, по одним данным, 2076, по другим – 3153 человека. Стоя здесь, на вершине холма, глядя на мрачное зимнее Азовское море, понимаешь: у каждого из этих людей была своя жизнь. И у всех была одна судьба.

К 40-летию Победы керченские комсомольцы установили памятники с хорошими и правильными словами: «Люди, склоните головы перед светлой памятью героев... Никто не забыт, ничто не забыто». Однако ни одной фамилии!

Почему так, мне когда-то объяснили бывшие фронтовики. Готовясь к бою, солдаты втихаря выбрасывали свои «смертники» – маленькие пластмассовые пенальчики, среди которых полагалось хранить бланк с записанными сведениями о бойце. Бытовало поверье: мол, напишешь про себя на бумажечке – убьют в первом же бою.

Опять же, в начале вой-
ны «смертных медальонов» всем не хватало, после чего они были отменены, потом опять введены… Так что нередко солдат шёл в бой и погибал безымянным.

А миллионы семей получали извещения, что их родной человек пропал на фронте без вести. В лихую военную годину такая бумага была сродни приговору: таким семьям не полагались ни денежное пособие, ни пенсия за погибшего.

В СТРОЮ ГЕРОЕВ

Памятник в Юркине очень скоро превратился в неофициальное место паломничества. Правильно кто-то сказал: «Смерть одного человека – это трагедия. Смерть десяти тыс. – это статистика».

Не желая мириться с безысходными «пропал без вести» и бездушной «статистикой», матери и дети писали письма во все инстанции, по крупицам собирая информацию, и приезжали сюда, на край земли, чтобы вернуть из небытия память о дорогом человеке. Привозили с собой памятные таблички, нередко в виде металлических медальонов, однако уже с фотографиями, именами, короткими душевными словами. Медальоны привинчивали на стелу, ставили рядом… Со временем на холме получился своеобразный народный мемориал.

Сюда приезжают и сейчас, благо дополнительные возможности для поиска дают электронные архивы, размещённые в Интернете.

Например, Владимир Калинкин с семьёй – женой Инессой и дочерью Ксенией – специально приехал из Подмосковья в Керчь, чтобы посетить могилу, где покоится его дед, Леонид Панкратов, погибший в 1944 году в Крымской наступательной операции. Почти 70 лет родные ничего не знали о судьбе героя. Найденный наградной лист сказал о подвиге «смелого и дерзкого разведчика»: «Отлично выполнил задачу достать контрольного пленного… Уничтожив расчёт, захватил пулемёт и открыл огонь по убегающим фашистам…» Жизнь Леонида Ивановича оборвалась в самом расцвете, в 32 года. Теперь строй героев пополнился ещё одним портретом – красно-флотца Панкратова.

Кирилл БЕЛОЗЁРОВ.