История противостояния народа и власти, работников и работодателей существует с тех пор, как общество разделилось на богатых и бедных, на эксплуататоров и эксплуатируемых. Строители гробницы египетского фараона Рамзеса III, недовольные тяжёлыми условиями труда, прибегали к организованному прекращению работ. Первая официально зафиксированная забастовка состоялась в Мексике в 1582 году: тогда церковные певчие отказались от исполнения своих обязанностей в знак протеста против урезания зарплаты. Тем Не Менее, как говорил великий И.А. Крылов, «мы истории не пишем» и потому обратимся к современности.
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ протестное движение не имеет серьёзного исторического опыта. В царской России экономические забастовки фактически были легализованы только с принятием 2 декабря 1905 года Временных правил «О наказуемости наиболее опасных проявлений в забастовках». В советский промежуток времени считалось, что на социалистических предприятиях трудовые отношения носят товарищеский характер и у администрации и работников не может быть антагонистических интересов и трудовых конфликтов. В законах о труде (КЗоТ) 1918-го, 1922-го и 1971 года не содержалось юридической регламентации права на забастовку. Впрочем, прямого запрета также не было. Более того, Постановлением ЦИК и СНК СССР от 13 января 1929 года запрещалось взыскивать стачечные фонды, принадлежащие профсоюзным органам. При этом после свёртывания нэпа экономические забастовки на самом деле исчезли, а выражение протеста сводилось к официальным акциям, организованным государственными органами, профсоюзами или другими общественными организациями.
Первый закон «О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)» был принят на завершающем этапе перестройки и во многом стимулировал использование забастовок антисоветчиками в их борьбе с социалистическим жизнеустройством. Противоречивая история шахтёрских стачек, прежде всего в Кузбассе на рубеже 1980—1990 годов, хорошо известна.
После расстрела Верховного Совета России 4 октября 1993 года и прояснения антинародного курса узурпаторской власти протестное движение всколыхнулось вновь. Оно начало выдвигать политические лозунги. Бастовали шахтёры Воркуты (здесь впервые прозвучали требования отставки правительства и досрочных выборов президента), рабочие АЗЛК, текстильщики, лётчики, авиадиспетчеры. Прокатились предупредительные и подземные (без выхода на поверхность) забастовки шахтёров Кузбасса. В 1996 году прошли грандиозные митинги в Москве. В целом в общероссийских акциях тогда принимали участие до 15 миллионов человек. Они требовали ликвидации задолженности по заработной плате, обеспечения правопорядка и соблюдения законов, смены курса реформ, отставки президента, главы правительства и его заместителей. К ним присоединились врачи и учителя. Состоялся памятный марш энергетиков Смоленской АЭС на Москву.
В то же время занявшая сторону власти ФНПР делала ставку скорее на мероприятия для «галочки», чем реальную борьбу за интересы наёмного труда. Правительство постепенно свыклось с акциями протеста, использовало их для «выпускания пара», отделываясь ничего не стоящими обещаниями.
Сегодняшние протестные действия в России в большинстве случаев привязаны к конкретной внутренней проблеме, имеют форму претензий к властям. Это или протест против каких-либо решений и действий, или требования надлежащего исполнения ими своих функциональных обязанностей. Таковы акции обманутых дольщиков, клиентов МММ, автомобилистов (в частности, движения «синих ведёрок»), борьба против уплотнительной застройки и сноса исторических памятников. Сюда же можно отнести требования заслуженного наказания за этноконфессиональные преступления и т.д.
Сегодня подавляющее большинство россиян, думаю, до 90%, не проявляют явной политической активности. «Рассерженные горожане» предпочитают выражать своё отношение к власти и её носителям главным образом в Рунете. Более 70% россиян готовы попрощаться с демократией и личными свободами ради сохранения порядка и стабильности в стране. Такие настроения понять можно: почти 30 лет каждодневных перемен вконец измотали население. Мнения рабочего класса никто не спрашивает, сам рабочий человек полностью зависит от хозяина, а спорить с государством о политике ему трудно и опасно.
Левые сегодня во главе масс не стоят. Трудно себе представить, чтобы активную уличную борьбу, протест могла возглавить какая-нибудь партия. Дальше шествий и митингов дело не идёт, а парламентская деятельность оппозиции проходит незаметно для широких слоёв населения. И на улице, и в парламенте у «партии власти» подавляющее преимущество. Трудно организовывать рабочее движение трудовых коллективов на ослабленных развалом предприятиях.
Характерной особенностью протестных действий, исключая мирные шествия и митинги, организуемые политическими партиями, является то, что инициаторами их, как правило, становились неполитические движения и просто активные граждане. При этом представители «системных» партий не пытались параллельно выдвигать какие-либо политические требования, а просто выражали поддержку протестующим и демонстрировали партийную символику, придавая процессу политическую видимость. На Болотной и Сахарова на виду у демонстрантов не оказалось представителей парламентских партий, считающих себя оппозицией.
КЛАССОВУЮ БОРЬБУ, тем не менее, ещё никто не отменял, и ситуация может измениться в результате возникновения в стране серьёзных экономических трудностей. Правительство скрывает истинное положение дел. На безумные проекты волевым решением безо всякой оглядки на общественные настроения израсходованы огромные средства. Положение усугубилось в результате перевода Западом своих отношений с Россией в режим санкций. Значительных незапланированных расходов требуют восстановление Крыма и оказание помощи Новороссии.
Результатом будет политизация протеста в регионах и в стране в целом, нарастание активности низов. Правда, власть уже осуществила определённые «профилактические меры». Например, возбуждены уголовные дела по надуманным основаниям против В.И. Бессонова, организатора многих протестных акций в Ростове-на-Дону.
Заметные перемены в российском протестном движении, какие произошли в «тучные нулевые», не случайны. Они обусловлены, во-первых, пересмотром всего пакета законов о труде (прежде всего Трудового кодекса), во-вторых, проведением сверху жёсткого курса на закручивание гаек в отношении уличных и всяких других действий оппозиции. В Трудовом кодексе РФ допускается только традиционная забастовка, то есть отказ работников от исполнения трудовых обязанностей, направленный на разрешение коллективных трудовых споров. Тем Не Менее её проведение обставлено такими условиями, что реализовать право на стачку стало на самом деле невозможно. Что касается политических забастовок, то они в РФ фактически запрещены.
В итоге забастовки как едва ли не единственный инструмент, с помощью которого рабочие могут остановить произвол предпринимателей и государства, на самом деле сошли на нет. Наёмные работники боятся административных репрессий и физической расправы и в ожидании перемен к худшему стараются сохранить то, что имеют. Забастовкам люди предпочитают голодовки.
Несколько крупных прошедших протестных акций не меняют общей картины. Пикалёвский инцидент был приглушён лично президентом. Протестные акции в автопроме обусловлены концентрацией рабочей силы на производствах, характерной для конвейерного производства высокой степенью эксплуатации, действиями местных и федеральных властей, стремящихся во всём потакать иностранным концернам.
ПЕРЕД ФРАКЦИЕЙ КПРФ стоит первоочередная задача добиваться коренного изменения трудового законодательства. Нужно прежде всего изменить правовые нормы организации забастовок. Кстати, в большинстве стран ЕС право на забастовку зафиксировано непосредственно в конституциях. И не только в «старых» государствах Евросоюза, тем не менее и в бывших соцстранах и странах Прибалтики.
Для организации протестных действий депутатского корпуса КПРФ и внепарламентских акций можно было бы в качестве образца взять правовые нормы, какие существуют в Португалии (кстати, именно её российская власть в 2012 году собиралась догнать по уровню жизни населения). Там существует отдельный закон № 65 «Право на забастовку», принятый вскоре после Апрельской революции.
«Статья 1
Право на забастовку
1. Трудящиеся имеют право на забастовку, осуществляемую в рамках Конституции.
2. Трудящиеся правомочны определять сферу интересов, для защиты которых можно прибегать к забастовке.
3. В праве на забастовку не может быть отказано.
Статья 6
Запрещение замены бастующих
Во время забастовки объединение предпринимателей не имеет права заменять бастующих лицами, какие в день объявления забастовки не работали на данном предприятии. Начиная с дня объявления забастовки объединение предпринимателей также не имеет права принимать на работу новых людей.
Статья 10
Запрещение дискриминации на основании участия или неучастия в забастовке
Любые действия, связанные с применением принуждения в отношении трудящихся, нанесение им ущерба и их дискриминация на основании участия или неучастия в забастовке запрещаются.
Статья 14
Локаут
1. Локаут запрещается.
2. Локаутом считается любое одностороннее решение, принятое объединением предпринимателей, которое ведёт к полному или частичному прекращению работы предприятия, запрещению доступа отдельных или всех трудящихся к рабочим местам».
ФОРМИРОВАТЬ классовое сознание, выработать в широких массах трудящихся пролетарскую солидарность можно только в процессе борьбы за коренные интересы и права эксплуатируемых капиталом трудящихся. Ещё столетие назад В.И. Ленин указывал, что важнейшим способом решения этой задачи является стачечное движение. Вековая мировая практика полностью подтвердила его вывод.
