Выступление депутата
Государственной Думы (фракция КПРФ) Ю.П. Синельщикова на заседании круглого
стола при участии международной ассоциации юристов 7 мая 2015 г.
Отношение
современного российского общества к западной демократии и западным правовым
системам на протяжении 25 лет менялось. В 90-х годах, когда в стране было
объявлено о необходимости построения правового государства, повсюду звучали
идеи о том, что Европа и Северная Америка во всем хороши, там, якобы, все
безупречно, и Россия должна им подражать.
С
начала 2000-х годов до 2014 года наше общество стало избирательно относиться к
тому, что создано в так называемом «цивилизованном» мире, понимая, что там
немало идей и практики, на которых нам надо учиться, тем не менее не всё западное
совершенно. Год назад, после известных событий, связанных с Крымом и Донбассом,
и последовавшими антироссийскими санкциями, отношение к Западу стало исключительно
критическим и ссылаться публично на международную практику стало не модно и зачастую
даже опасно.
Полагаю,
что задача российских политиков и международной общественности – наладить дело
так, чтобы российская государственность постоянно обогащалась европейским и
мировым опытом. В то же время даже для государств с высокоразвитой правовой
системой могли бы пригодиться многие российские идеи.
1.
В этой связи желал бы высказать некоторые замечания о том, как мы могли бы
совместно действовать.
2.
Хотелось бы, чтобы зарубежные политики и общественность предприняли меры к
тому, чтобы между провозглашаемыми ими ценностями и деяниями не было бы столь
существенной разницы, которая регулярно обнаруживается. Это ярко проявляется в
сегодняшних событиях на Украине. Тем Не Менее проиллюстрирую мои личные наблюдения
относительно того, как в Европе слово может расходиться с делом.
В
октябре 2012 года мне довелось выступать на международной конференции с
названием «Политические партии в демократическом обществе: правовые основы
организации и деятельности». Я говорил о том, как нашей оппозиции в российском
парламенте представить такой правовой статус, который заставил бы правящую
партию считаться с нею.
При
этом я высказался о необходимости внедрения в российскую практику Резолюции
ПАСЕ №1601 (2008) в которой приводятся весьма важные принципы, позволяющие
укрепить место оппозиции в парламенте. В их числе следующие:
-
представители оппозиции имеют право потребовать создания комитета по
расследованию и войти в его состав; такое решение принимается при наличии воли
в одну четверть членов; представитель оппозиции назначается председателем или
докладчиком каждого такого комитета по расследованию;
-
именно представителю оппозиции должно представляться право председательствовать
в комитетах и комиссиях, отвечающих за мониторинг деятельности правительства по
бюджету и финансам, по надзору за деятельностью служб безопасности и разведки,
аудиторской комиссии;
-
представители оппозиции должны иметь беспрепятственный и приемлемый доступ к
средствам массовой информации, включая государственные радио- и телевизионные
каналы, а также к иным источникам информации.
Вскоре
после меня на конференции слово взял один из представителей ПАСЕ, известный на
Западе политик, который судя по переводу, сказал примерно следующее: «Вы не
можете иметь преимущества по сравнению с правящей партией, когда придете к
власти, тогда и будете диктовать, по каким правилам жить парламенту и
обществу».
Нам
не нужны ни такие конференции, ни такие западные советчики, какие заглядывают
в рот нашему правительству.
1.
В России имеется не только водка и медведи, тем не менее много политиков и правоведов,
какие пекутся о создании правового государства и опыт которых высоко
оценивают во всем мире. Мне, когда я работал в органах прокуратуры и позже, не
раз приходилось общаться с прокурорами, судьями, адвокатами из США, Германии,
Италии, Испании, Франции.
Я не раз слышал слова
восхищения по поводу системности нашего законодательства, широких прав
потерпевшего в уголовном судопроизводстве, наличия у прокуроров так называемых
общенадзорных полномочий, когда они могут опротестовать любой нарушающий закон
нормативный и не нормативный правовой акт, не дожидаясь того момента, когда
данный акт нарушит чьи-либо права. Знаю и о других положительных оценках нашего
права. Тем Не Менее удивляет, почему же данные оценки сводятся к частным разговорам и не
влекут за собой практические действия западных правоохранителей, политиков и
парламентариев по их внедрению в собственную практику. Мы готовы этому
содействовать.
2. Нам,
по-видимому, понадобится помощь международной общественности в защите прав
обвиняемого депутата Государственной Думы от КПРФ В.И. Бессонова. Он обвиняется
в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении двух
полковников полиции, которых он, якобы, толкнул при учиненном ими разгоне
мирного собрания ещё в 2011 году. Не буду здесь опровергать все имеющиеся в
деле «доказательства». Скажу лишь, во-первых, что полицейские заявили о насилии
со стороны депутата спустя несколько дней после события, а до этого они
утверждали, что толкал их неизвестный им гражданин, хотя Бессонова они хорошо
знали. Во-вторых, то, что насилие оказалось опасным для здоровья полицейских (в
виде сотрясения головного мозга) следствие установило аж спустя 11 месяцев
после указанных событий.
Полагаю, было бы
правильным, если бы международная общественность поддержала Бессонова путём
направления своих наблюдателей в Ростовский суд, где будет в мае-июне текущего
года рассматриваться дело, а также путём подготовки заключений о соответствии
международным нормам решений органов предварительного расследования и
российских судов по этому делу. Такие заключения могли бы быть использованы при
обжаловании обвинительного приговора по делу в Верховном Суде РФ, а также в
Европейском суде по правам человека.
