Предлагаем вашему вниманию статью д.э.н., профессора, первого заместителя председателя ЦС РУСО И.М. Братищева.
Начало XXIвека, включая последние 2015-й и 2016-й годы, стало особенно богатым на важнейшие политические, экономические и даже военные события, какие все более отчетливо формируют новую реальность, отличную как от послевоенного противостоя­ния двух сверхдержав - Советского Союза и Соединенных Штатов, так и от «однополярного мира», исчезнувшего после разрушения СССР.

Россия мучительно мобилизуется, медленно преодолевая тяж­кое сопротивление своего ельцинского прошлого. Это позволило добиться отдельных позитивных изменений.

Между них преодоление дефицита товаров и услуг, значительное расширение их ассортимента, отход от мелочной регламентации хо­зяйственной деятельности, расширение возможностей для личной экономической инициативы. Но эти результаты куплены слишком дорогой ценой. В России продолжаются процессы деиндустриализации и примитивизации производства, деинтеллектуализации труда и деградации социальной сферы. Мы сливаем энергоресурсы и не можем себя прокормить, теряем таланты и импортируем неквалифицирован­ную рабочую силу. У россиян отсутствует доверие к отечественной продукции, и нет уверенности в завтрашнем дне, возможности реали­зовать свои таланты и способности. К этому следует добавить появле­ние массовой бедности, непрерывный рост коррупции и незаконного обогащения.

В силу этого усиливается необходимость качественного изменения сложившейся в России социально- экономической системы, ибо в рамках инерционного сценария су­щественно улучшить основные параметры российского производства и социального развития невозможно. Нами предлагается долгосрочная стратегия самодостаточности, последовательно реализуемая на чётко выделенных промежуточных рубежах. За её своевременное и эффективное исполнение должны нести ответственность политиче­ский класс в целом и его лидеры в частности.

Представляется, что эта стратегия позволит:

-во-первых, воссоздать национальную экономическую суверен­ность России;

-во-вторых, обеспечить живучесть национальной экономики, её способность воспрепятствовать любым экономическим санкциям и военным угрозам;

-в-третьих, «играть на равных» с крупными мировыми субъек­тами.

Для того чтобы привести экономику России и её социальную сферу в нормальное, соответ­ствующее требованиям времени состояние, следует воплотить в жизнь актуальный, добросовестный и непредвзятый анализ и оценку всех ключевых социально-экономических показателей, определяющих по­тенциал страны, её мощь, возможности и потери. Современной экономической науке такие непредвзятые оценки вполне возможны. Но при одном условии, если опираться на методически и теоретически обоснованные предложения экономистов (отечественных и закордонных), свободных от либерально-монетаристских пристрастий.

Россия: «…у ней особенная стать…» (Ф.И. Тютчев)

Экономический строй любой страны определяется комбинацией самых разнообразных факторов (территориальных, природно-климатических, культурно-историче­ских, геополитических, демографических и др.) и именно это предопределяет его своеобразие. Разве допустимо, к примеру, не учитывать, что большая часть России, а именно две трети её территории, расположена в неблагоприятном природно-климатическом поясе. В остальном мире эти земли в реальных условиях не заселены. Ведь именно из-за климата, а не по каким-то другим причинам, выход, скажем, растительной биомассы с одного гектара земли в России в 2-2,5 раза ниже, чем в Западной Европе и в 3-5 ниже, чем в США. Затраты на производство любых товаров у нас в 2 раза выше, чем во многих других странах. Добыча нефти нам обходится в 6-7 раз дороже, чем, например, в странах Персидского залива.

В 2000 году экономист А.П. Паршев, сформулировал, исходя из этого, вывод, согласно которому «в конкурентной борьбе за инвестиции, если игра ведётся по правилам свободного мирового рынка, почти любое российское предприятие заведомо обречено на проигрыш». Отсюда, рассматривая понятия «капитализм и социализм» вне идеологических критериев, Паршев указывает, что для России коллективное хозяйствование, - условие выживания и развития (См.: Почему Россия не Америка… М.: Изд. Крымский мост – 9Д, 2000, - С. 34).

Нельзя не учитывать и огромную территорию нашей страны – 17 млн. квадратных километров. Это в 3,5 раза превышает территории европейских государств, вместе взятых. Поэтому у нас не мог сложиться, и так и не сложился, рынок западно-европейского либо американского образца из-за невозможности близких интенсивных обменов.

Большое влияние на хозяйственную жизнь оказывает, как известно, менталитет и культура народа, национальный характер, климат, почвы и ландшафт. От них во многом зависит интенсивность труда и трудолюбие, размеры вознаграждения за труд. Также, Россия – многонациональная страна, в которой каждый народ имеет привычный ему уклад и форму хозяйствования. Отсюда для развития мы нуждаемся не в единообразном, а разнообразном хозяйстве, где различные субъекты Федерации должны дополнять друг друга.

Помимо внутренних, имеют место и внешние факторы. История России – это история осажденной крепости. Наша страна всегда несла колоссальные расходы на оборону. Только в XX веке около 40 лет Россия сделала в войнах и вооруженных конфликтах, навязываемых нам извне. Тем не менее, она по-прежнему остаётся не только главной кладовой мира (на её территории по разным оценкам находится до трети запасов полезных ископаемых), но и второй по силе ядерной державой, обладающей мощным технологическим заделом и уникальным проектным потенциалом, отсутствующим у США, и у КНР.

В этой связи возникают вопросы: в чём состоят системные угрозы для России и наши системно-динамические интересы, наши минусы и плюсы?

Итак, угрозы. Это, во-первых, не прекращающиеся попытки со стороны Запада лишить нас стратегических преимуществ, какие, в первую очередь, состоят в возможности нанесения противнику непременного ответного ядерного удара по территории любого агрессора. В этом смысле инициатива президента Соединенных Штатов Обамы о сокращении стратегических наступательных вооружения США и РФ примерно вдвое, т.е. до уровня около тысячи боеголовок вряд ли нуждается в комментариях.

Во-вторых, Россия уже открыто рассматривается геостратегами США как «слабое звено» и «несостоявшееся государство», которое можно и необходимо принести в жертву интересам Запада. Как дошли мы до жизни такой - разговор особый. Но мы продолжаем упрямо талдычить о рынке и ето преимуществах, а они не менее упрямо и последовательно используют против нас «организационное» (информационно-финансовое) оружие. И если в собственно военной сфере мы гарантировано можем не опасаться прямой агрессии минимум до 2020 года, то информационно-финансового давления (вплоть до блокады государственных, корпоративных и личных банковских счетов российской «элиты») Россия, как система, может не выдержать.

В-третьих, становится очевидным, что утрачивает свою прагматическую направленность негласно принятая властью «зона ответственности», которая не выходит за пределы границ России. Речь я веду, в первую очередь, о потере братских отношений с Украиной. А без Украины, как считает небезызвестный Збигнев Бжезинский, Россия никогда не сможет претендовать на центральную роль в Евразии и, следовательно, станет частью Европы, простирающейся до Урала, в то время как Сибирь и Дальний Восток превратятся в кондоминиум США и КНР.

Наконец, в-четвертых, приоритетными для современной России, как это не покажется странным, являются не внешнеполитические утраты, а угрозы внутриполитические. Именно хорошо подкормленная проамериканская «агентура влияния» и управляемое извне следование по либерально-монетаристскому курсу в социально-экономической сфере на государственном уровне - главная системная угроза для нашей страны.

Возникает вопрос: имеем ли мы в нашем современном состоянии какие-то плюсы и в чём тогда заключается системно-динамические интересы подавляющего большинства нашего народа?

Думается, что одним из таких несомненных плюсов является полученный Россией многовековой исторически опыт и, в частности, опыт подготовки, хода и исхода Второй мировой, а для нас Великой Отечественной, войны. Необходимо только знать правду об этом историческом периоде, разоблачать всевозможные вымыслы и инсинуации, отделять плевела от зёрен.

Другим неоспоримым плюсом является традиционный для России пока ещё высокий культурный и образовательный уровень нашего населения. Нельзя сбрасывать со счетов и более однородный, по сравнению с Советским Союзом, этнокультурный состав России (русские в РФ составляют 80% населения, а не 50,8%, как это было в СССР образца 1989 года).

Нельзя не сказать и, что два основных игрока на планете, США и Китай — вступили в непримиримое противоборство. Они будут безжалостными не только к своим конкурентам, но даже к тем, кого всегда считали своими союзниками. Тем не менее особенностью и парадоксом нынешней битвы этих двух гигантов является то, что в отличие от недавнего прошлого, ни США, ни Китай не заинтересованы в полном поражении, а тем более гибели своего соперника. Финансы и экономика этих стран в XXI веке стали настолько взаимозависимыми, что вести войну на поражение стало самоубийственным. В этой сложившейся модели мироустройства Россия пока что выступает сырьевой и отчасти научно-технологической опорой для экспансии Китая пока ещё не на Север, а в южную часть Тихого океана, что усиливает его геостратегическое соперничество опять-таки именно с Соединенными Штатами.

Учитывая все имеющиеся (а не только те, какие были перечислены) системные угрозы, все минусы и плюсы и, исходя, в первую очередь, из интересов нашего народа, можно сделать вывод, что подготовка к горячей стадии возможной Третьей мировой войны для России должна состоять в системной модернизации обществас максимальным удалением от победившей в 90-е годы и продолжающей доминировать логики «догоняющего развития» и «открытых границ» (китайцы по этому поводу говорят, что «в открытые окна залетают мухи»).

Надо в конце концов осознать если не всем, то по крайней мере большинству, что в результате безусловно рукотворной либеральной вакханалии (в науке это называется управляемым хаосом) Россия, одержав Великую победу над фашизмом, вернулась к внутренней и внешней модели XIX - начала XX веков(с поправкой на глобализацию и современные реалии). Нам следует исходить из того, что в результате либеральных «реформ»:

·на месте советского общества не возникло не только буржуазное общество, но как считают здравомыслящие аналитики, образовалось нечто структурированное, а именно - «общество-каша»;

·процессы дезорганизации, распада (социального, морально-нравственного и т.д.) стали преобладать над процессами социальной организации;

·российский социум находится в состоянии спячки, но в нём основная масса населения, не создавая никакого продукта, тем не менее, на него претендует;

·социальная поляризация уже достигла у нас латиноамериканских пропорций;

·демографическая ситуация по-прежнему остаётся чрезвычайно напряжённой.

В этот день всё большее количество наших сограждан начинают осознавать, что то, что в начале 90-х годов выдавалось за экономическую реформу не только ею не было, но преследовало главным образомцель - изменить социально-экономическое устройство нашей страны, доказавшее своё неоспоримое в том числе и военное преимущество, и заменить его на более удобную для колонизации негаэлитарную, эксплуататорскую и властно-собственническую форму. Социально-экономического погрома подобного масштаба, на котором его либерал-вдохновители и исполнители нажили огромные состояния, история не знает.

Системные угрозы для России со стороны любого агрессора могут быть в реальных условиях полностью нейтрализованы, если наша страна будет:

во-первых, достаточно сильной, чтобы сохранить свою геополитическую целостность и не допустить блокады Китая Соединёнными Штатами в Центральной Азии;

во-вторых, достаточно богатой, чтобы приступить к полноценному осваиванию Сибири и Дальнего Востока;

в-третьих, достаточно многолюдной, как об этом мечтал наш гениальный предшественник Д.И. Менделеев;

в- четвертых, достаточно развитой, чтобы создать за ближайшие 10-15 лет «высокотехнологический задел», способный обеспечить нам инновационное развитие и крепкую оборонную мощь.

При этом важно помнить, что условием выживания, укрепления силы, достоинства и престижа России всегда была самодостаточность, т.е. «опора на собственные силы», помноженная на суверенность и независимость, а главное организационную и регулирующую силу государства. Это историческая реальность, которую «ни объехать, ни обойти» невозможно.

Россия остается в трясине «Вашингтонского консенсуса» (к истории вопроса).

Самым правильным, как представляется, было бы классифицировать все бесчисленное множество программ, концепций и схем реформирования Российской экономики по определенному типологическому признаку. Мною выделены две такие большие группы, одну из которых составляют официальные программы правительства (как реализованные, так и неосуществленные), а вторую – альтернативные (оппозиционных и патриотических сил), концепции отдельных политических движений, партий и т.д.

Сейчас уже ни для кого не является секретом, что вдохновителями в реальных условиях всех официальных концепций реформирования экономики России (от «Программы 500 дней» 1991 года и так называемой Гайдаровской «шоковой терапии» до различного рода «среднесрочных программ» и «стратегий развития», включая программу Центра стратегических разработок, возглавляемого А. Кудриным и рассчитанную до 2035 года), являются американские советники и экономисты – сторонники радикального либерализма, формализованного доктриной «Вашингтонского консенсуса».

Последняя, как известно, сформировалась в 80-е годы прошлого века в среде международных финансовых организаций и американского экономического истеблишмента как набор практических рекомендаций по осуществлению экономической политики в слаборазвитых странах и сведению её, по существу, к трем постулатам:

а) макроэкономическая стабилизация через жесткое формальное управление денежной массой;

б) либерализация;

в) приватизация.

Первая составляющая «Вашингтонского консенсуса» - макроэкономическая стабилизация предполагала установление предельных размеров дефицитов госбюджетов и других переменных составляющих макроэкономической политике. Это соответствовало аналогичной практике, также опыту МВФ и Всемирного банка по борьбе со структурной инфляцией в странах Латинской Америки, когда осуществление стабилизации ставилось в качестве непременного условия выдачи кредитов. «Шоковая терапия» в России, тем не менее, не стабилизировала экономику, а привела к сочетанию колоссального спада производства и высочайшей инфляции, по своим негативным параметрам выходящими далеко за рамки «стагфляции».

Вторая составляющая рассматриваемой нами и реализуемой в России вплоть до сегодняшних дней доктрины – либерализация цен предполагает якобы освобождение процесса ценообразования от административного (читай государственного) вмешательства. В реальной российской экономике цены стали отражать не условия спроса и предложения, а устанавливаться сырьевыми монополиями (взвинтившими цены на энергоносители), кроме того, принадлежащим в основном зарубежным собственникам торговым сетям и различного рода коррумпировано-мафиозным группировкам.

Наконец третья составляющая – приватизация свелась к акционированию предприятий, находящихся в государственной собственности, и превращению их в частные фирмы. У новых собственников вовсе не возобладали позитивные стимулы, наоборот, появились негативные: стремление достичь личных краткосрочных выгод, извлечь максимум прибыли из доставшихся им за бесценок предприятий. Многие собственники стали продавать не столько готовую продукцию, сколько сырье, полуфабрикаты, оборудование и т.п., а полученную выручку направлять на личные оффшорные банковские счета. Приватизированные предприятия стали естественным объектом для вымогательства, систематического рэкета и даже ликвидации.

В целом же либерализация и разгосударствление экономики России, осуществленные по лекалам «Вашингтонского консенсуса» были глубоко ошибочными с теоретической точки зрения и привели к катастрофическим социально-экономическим последствиям на практике. С правовой точки зрения их следует рассматривать преступным актом, приведшим к массовым нарушениям конституционных прав граждан России, законности и ставшим причиной невиданной криминализации общества и прогрессирующего роста в стране преступности.

Состояние экономики России правительство стало ипродолжает оценивать не по развитию реального сектора производства, а, по существу, с помощью трёх формальных показателей: а) уровня дефицита бюджета; б) показателя инфляции; в) величины валютного курса рубля. Все они плохо коррелируют в российских условиях с жизненным уровнем населения и с развитием производства.

После избрания в 1996 году Б. Ельцина на второй президентский срок правительство разрабатывает новые, подзабытые сейчас, программы. Ими стали проект Концепции среднесрочной программы правительства России на 1996-2000 гг. и проект Концепции социально-экономического развития Российской Федерации до 2005 года.

По той причине, что обе эти Концепции так и не были реализованы в полной мере, считаю достаточным их краткий анализ, с тем, чтобы убедиться, что заложенные и в них идеи неолиберализма не только не позволяли выйти из кризиса, но и усугубили его, приведя в конце концов к дефолту 1998 года.

Как в среднесрочной программе, так и в программе долгосрочного развития фактически отсутствует всесторонний и обоснованный анализ причин обвального спада производства, реальная оценка сложившихся в экономике диспропорций, игнорируется полная разбалансированность экономической системы и наличие в ней механизмов, препятствующих росту экономики и воспроизводящих кризис и депрессию. Предельно опасное падение производства, острый бюджетный кризис, почти полное отсутствие инвестиций из-за дезинтеграции сферы производства и сферы обращения капитала лицемерно объявлялось «двумя этапами» структурной перестройки» и оценивалось всего лишь как «сужение финансовых и политических возможности государства при выборе эффективной экономической стратегии и её практической реализации».

Несмотря на впервые заявленные в этих программах цели и задачи экономического роста и структурной перестройки экономики, реальные пути выхода из кризиса в них отсутствуют. В концепции среднесрочной программы провозглашается необходимость активной роли государства в ряде отраслей промышленности (например, деревообрабатывающей), но декларативность этого тезиса обнаруживается, как только встает вопрос о финансовых источниках для экономического роста. Вся проблема замыкается на «стабилизацию бюджета и сбор налогов при одновременном ограничении нормы налоговых изъятий». Решение этой задачи в условиях проводившейся политики жесткого монетаризма и денежных ограничений было невозможно, и, следовательно, источники финансирования провозглашавшегося роста отсутствовали. Все возможные внутренние ресурсы были исчерпаны, по той причине, что, к примеру, доходы от приватизации и продажи госимущества после ваучерной вакханалии и залоговых аукционов дали мизерные поступления в государственный бюджет. Внутренние займы выродились в пирамиду ГКО, угрожающе нависшую над страной огромным долгом. Привлечение на эти цели сбережений ограбленного населения мало что дало по причине их обесценивания и т. д.

Единствен­ными источником привлечения дополнительных доходов бюджета оставалось наращивание внешних долгов, что и осуществлялось в больших масштабах, вплоть до того, что объём займов от МВФ и других финансовых организаций был сопоставим с налоговыми поступлениями бюджета.

И среднесрочная программа, и программа долгосрочного развития были, по существу, декларативными и двойственными документами. С одной стороны, как полити­ческие заявления они подстраивались под общественное мнение, стремились погасить нараставшее социальное возмущение, трактовали о росте благосостояния, социальных гарантиях, повышении уровня жизни и занятости и т.д. С другой стороны, как рабочие программы конкретной экономической политики они были неосуществимы, по той причине, что опирались на «негодные» средства.

После дефолта 1998 г. в России происходила скоротечная смена правительств, какие не успевали за время своей деятельности даже нормально проанализировать сложившуюся ситуацию (за исключением, пожалуй, правительства Е.М. Примакова), не говоря уже о создании новых программ, концепций и стратегий. Считается, что гайдаровский и черномырдинские тома программ и концепций отпали за ненадобностью сами собой и якобы «пошли в утиль». Но на самом деле заложенные в них идеи реформирования России не были отменены. Так, никто из высших официальных руководителей не признал ошибочной и преступной приватизацию собственности и либерализацию цен, неприемлемой и губительной для России макроэкономи­ческую стратегию и т.д. Можно сказать, что идеи; радикального либерализма, воплощенные в «шоковой терапии», перекочевали из одной программы в другую и исподволь насаждались в экономику.

Стратегический тупик

Летом 2000 г., уже при Президенте В.В. Путине, правительство рассмотрело «Стратегию развития Российской Федерации до 2010 г.», разработанную в Центре стратегических исследований под руководством тогда министра экономического развития и торговли Г. Грефа так называемую «стратегию Грефа». На заседании правительства она была подвергнута серьезной критике, настолько серьезной, что одобрена была лишь программа первоочередных мер на ближайшие полтора года, а долговременная стратеге направлена на согласование с учеными в АН и в экономические комитеты Государственной Думы.

Вскоре она была переработана и представлена общественности как проект «Основных направлений социально-экономической политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу» (далее - «Основные направления»).

В этой широко разрекламированной программе с пафосом ставится в общем верная и своевременная задача - обеспечить высокие и устойчивые темпы роста на основе современных технологий и за счёт накопления материальных и интеллектуальных ресурсов. В частности, выдвигается цель — увеличить к 2005 г. в полтора раза доходы населения, а к 2010 г. - в 2,7 раза инвестиции в экономику, при достижении среднегодовых темпов роста ВВП не менее 5%.

Для решения поставленных задач выхода из кризиса, по расчетам экономистов, в том числе С.Ю. Глазьева, долгосрочная программа должна была найти ответы на ряд принципиальных вопросов, в первую очередь таких, как утроение инвестиций, нормализация денежных отношений, удвоение бюджета, создание условий нормальной производ­ственной деятельности, декриминализация экономики и т.д.

Мировой опыт всех индустриально развитых стран по выводу экономики из кризиса и интенсивному прорывному развитию со среднегодовыми темпами роста ВВП свыше 3,5% показывает, что вне зависимости от общественно-политического строя они всегда опирались на концентрацию ресурсов в руках государства, на резкое усиление госуправления и госрегулирования, на расширение налоговых и директивных начал в экономике взамен рыночных механизмов.

В «Основных направлениях» для решения провозглашен­ных задач были предложены прямо противоположные технологии: усиление предпринимательской инициативы, гарантия частной собственности, дерегулирование экономики, усиление и обеспечение рыночной конкуренции, свободное перемещение товаров и капиталов и т.д. Иными словами, предлагались все те же неэффективные и разрушительные для России механизмы, какие и привели к нынешнему развалу экономики.

Гипертрофированная и явно тенденциозная ориентация «Основных направлений» на развитие рыночных отношений не могла бы иметь под собой реальной почвы, если бы Г. Греф и К° исходили из многократно проверенной и не подлежащей перетолкованию аксиомы, что современная рыночная экономика неотделима от активного участия государства в воспроизводственном процессе, что в мире нет ни одной страны с так называемой свободной рыночной экономикой. Государство в экономическом развитии не может полагаться только на «невидимую руку рынка», и реформы в России «грубо и зримо» показали, к каким последствиям это ведет.

В основных же направлениях провозглашалась порочная идеология приведения обязательств государства в соответствие с его ресурсами. Это равносильно отказу от какой бы то ни было мобилизации средств, от поиска ресурсов и задействования резервов, т.е. равносильно превращению государства в политического импотента.

Государство, как известно, создается и содержится обществом не для того, чтобы констатировать и демонстрировать свои хилые возможности и способности, а для того, чтобы мобилизовывать, добывать, создавать, концентрировать и эффективно использовать все возможные ресурсы для достижения целей, поставленных обществом. Не цели должны исходить из имеющихся ресурсов, а поиск ресурсов должен создаётся исходя из поставленных целей.

В июле 2000 г. в Государственной Думе РФ были проведены парламентские слушания об «Основных направлений социально-экономической политики Правительства РФ на долгосрочную перспективу», приоритетных задачах и плане первоочередных мер Правительства РФ на 2000-2001 гг. по их реализации.

Участники слушаний, на которых присутствовали и непосредственные разработчики «Основных направлений» во главе с Г. Грефом и А. Кудриным, высказали по поводу их программы ряд категорических возражений. Так, ими констатировалось наличие ряда принципиальных проблем социально-экономического развития страны, нерешенность которых в рамках «Основных направлений» делает невозможным достижение требуемых темпов экономического роста и увеличение уровня жизни населения. Важнейшие из этих проблем, актуальные и по сей день:

·неблагоприятные для производства последствия проводимой денежно-кредитной политики (отток капитала из производственной сферы, её демонетизация и платежный кризис, разрушение механизмов воспроизводства капитала, недоступность капиталов для производственных предприятий вследствие чрезвычайно высоких процентных ставок и отсутствия работающих механизмов рефинансирования производственной деятельности);

·глубокий упадок инвестиционной активности, влекущий за собой стремительное старение основных производственных фондов и их массовое выбытие, отсутствие необходимых мер по предотвращению этой угрозы;

·ценовые диспропорции, предопределяющие низкую рентабельность и далее убыточность значительной части предприятий обрабатывающей промышленности, невозмож­ность обеспечения воспроизводства их основного капитала, преодоление которых не предусмотрено;

·прогрессирующее снижение научно-технического потенциала, определяющего возможность будущего развития страны, недопустимо низкий для обеспечения конкурентеспособности экономический уровень инновационной активности, отсутствие необходимых мер по преодолению этого состояния;

·деградация структуры экономики, её примитивизация и специализация на экспорте сырьевых ресурсов, разрушение отраслей, обеспечивающих производство конечной продукции и определяющих современное социально-экономическое развитие, закрепление этих тенденций в случае, если будет реализована структурная и инвестиционная политика, заложенная в «Основных направлениях»;

·крупномасштабный нелегальный вывоз капитала за рубеж, «ополовинивающий» инвестиционные возможности страны, для пресечения которого не намечается никаких мер;

·резкое снижение зарплаты, доходов и спроса населения, обнищание его значительной части, стабилизация доли населения с доходами ниже прожиточного минимума на уровне 25-50%, отсутствие необходимой системы мер по исправлению этого положениями;

·разрушение социальной инфраструктуры и демонтаж социальных гарантий;

·криминализация экономики и крайне неэффективная и некомпетентная политика государства, недопустимо высокая социальная напряженность, недостаточность мер по устранению этих явлений;

·неудовлетворительное состояние конкурентной среды, неработоспособность механизмов обеспечения добросовестной конкуренции, неполнота мер по исправлению этой ситуации и т.д.

Кардинальный же недостаток этого документа, как и других многочисленных постгайдаровских концепций, программ и стратегий, состоит в том, что в них отсутствует курс на подъём реального сектора экономики, на решительную переориентацию отечественных предпринимателей с «купи-продай» на производство.

Взамен этого в них повсеместно торжествует «дерегулирование», «создание конкурентной среды», «демонополизация и запуск рыночных механизмов», в чем проявляется слепая вера либералов в оптимальность стихийного регулирования рынка.

Второй по счету, но не по значимости, их кардинальный недостаток состоит в игнорировании интересов подавляющего большинства населения России.

Социальный блок обычно выглядит в них не просто недоработанным или поверхностным, а целенаправленно ориентированным на дальнейшее сокращение остатков социальных гарантий населения. Государство фактически снимает с себя ответственность за положение дел в социальной сфере, перекладывая на население жилищно-коммунальные расходы, оплату образования, здравоохранения и т.д.

Всё это ничто иное, как попытка сгладить накопившиеся в обществе противоречия, затушевать тот очевидный факт, что по многим элементам социальной сферы Россия давно пересекла «критическую черту». И нация стоит перед серьёзной угрозой деградации несмотря на все попытки остановить этот процесс посредством «возбуждения» у людей патриотических чувств. В грефовской и во всех послегрефовских программах, стратегиях, национальных проектах не рассматривается проблема социальной поляризации общества, а упорно используемая плоская шкала подходного налогообложения ещё больше увеличивает различия в уровне жизни населения и ещё дальше удаляет «страну» бедняков от «страны» богатых. Отсутствуют всякие попытки решать задачу крайней бедности и маргинализации населения, включая вынужденных переселенцев и беженцев. Основные отрасли социальной сферы – здравоохранение, образование, культура обсуждаются преимущественно только с точки зрения «оптимизации», т.е. минимизации бюджетных расходов. Между тем как эти отрасли (включая жизненно-бытовую сферу) находятся в крайне неудовлетворительном состоянии. В официальных программах не выделяется в качестве узловой задач увеличение заработной платы основной массе трудящихся без чего улучшить обмен веществ в экономике попросту не возможно.

Анализ реальной экономической политики последних десятилетий и объективная оценка народного хозяйства России показывает, что во всех без исключения официальных экономических программах и в действиях правительств отсутствуют социально-значимые ориентиры (цели). Эти цели подменены средствами их достижения - «курсом радикальных реформ», направленных на ускоренный «переход к рынку», и быстрое интегрирование в мировую экономику. Уже одно это делало реализацию различных вариантов официально принимаемых к исполнению программ нереальной. Поэтому уже с начала 90-х годов в обществе усиливалось понимание того, что «переход к рынку» не может быть самоцелью, что России нужна не сама по себе рыночная экономика. Проще говоря, угосударства не может, а у его правительства не должно быть иной экономической цели, кроме повышения благосостояния своих граждан.

Именно осознание этого и заставляло многих теоретиков и практиков разрабатывать концепции программы выхода из кризиса, искать возможности противостояния псевдорынку. Последний отличается тем, что создаваемые в стране структуры и институты только внешне похожи на рыночные, а в реальности они прямо противоположны рынку, извращают его суть и отпугивают от него как серьезное предпри­нимательство, так и общество в целом. Учет данного обстоятельства очень важен для преодоления укоренившихся негативных тенденций.

В наши дни поиск выхода из системного кризиса, которым в большей или меньшей степени поражены все без исключения сферы и институты российского общества и государства, становится общенациональной задачей.

Альтернативные концепции были и есть

Начнем с перечисления наиболее значимых, на наш взгляд, альтернативных программ. Так, уже в начале 1992 г. четыре оппозиционные фракции в Верховном Совете Российской Федерации - «Аграрный союз», «Коммунисты России» (фракция), «Отечество и Россия» обнародовали «Концепцию экономической реформы для России» (см.: «Советская Россия», 1992, 2 апреля). В этом же году правительству была предложена «Антикризисная программа демократических левых», а Верховному Совету Российской Федерации автором настоящей статьи «Концепция антиинфляционной программы» и «Основы развития банковской системы и совершенствования кредитно-денежной политики в Российской Федерации». В середине 1994 г. увидела свет «Программа оппозиции по выводу России из кризиса», состоящая из двух разделов — «Согласованной концепции социально-экономического развития России» и «Основных направлений экономической политики государства в сфере финансов, структурной и институциональной политики, в области трудовых отношений и социальной политики». Тогда же была разработана научная модель эффективной экономики (см.: Г. Костин. Планово-управ­ляемая двухуровневая экономика, как альтернатива политическому авантюризму.- Воронеж: «Русь», 1994 г.).

В 1995 г. Российская академия диалектико-системных исследований разработала свой вариант выхода из кризиса (см.: «О путях выхода России из социально-экономического кризиса. Анализ и концепция - выход есть». - М.: «Система», 1995. Ч. I и II). В нем группа независимых учёных и специалистов предложила неотложные меры по предотвращению полного развала народного хозяйства страны, стабилизации и последующему развитию экономики России. При этом авторы опирались как на отечественный, так и на зарубежный опыт, проанализировали «главные ошибки российских реформ», предложили правительству сформиро­вать новый хозяйственный механизм, построенный на основе «синтеза плана и рынка».

В 1996, а затем и в 1997 г. Национальный институт развития - автономная некоммерческая организация, учредителями которой стали учёные Института экономики РАН, ЦЭМИ РАН, Института народнохозяйственного прогнозирования РАН и др., - опубликовал «Программу социально-экономического развития России» (М.: Издат. МГТУ им. Баумана, 1997 г.), составленную «на основе концептуальных положений различных партий, союзов, движений, профсоюзов и товаропроизводителей, не согласных с проводимым в России курсом реформ». Целью Программы объявлялось «объединение различных сил для изменения проводимой Правительством социально-экономической политики и осуществления реформ в интересах России и её граждан». Практическим шагом в реализации Программы было бы принятие подготовленного в Государственной Думе пакета законов: «Об экстренных мерах по выводу России из кризиса, обеспечению социально-экономического развития стран