Главной задачей теории диалектики следует считать раскрытие в развернутом виде логики и синтеза диалектики и материализма и распространения на познание общества, что в общем виде было установлено Марксом в «Тезисах о Фейербахе». Подробно это освещено автором в опубликованных книгах. Здесь же в виде очерков дается общая характеристика философских открытий Маркса, общий план изложения теории диалектики и предлагается новый материал о субъективной логике Гегеля, о понимании материального и идеального, общественного бытия, роли диалектики в познании мира. В последнем очерке конкретизируется понимание взаимосвязи диалектики и материализма, диалектического материализма и исторического материализма.
Предисловие

5 мая 2018 г. исполняется 200 лет от момента рождения К. Маркса – великого ученого в области политэкономии и философии, преобразователя наук об обществе в целом. Можно конкретно назвать целый ряд его философских открытий.

К. Маркс раскрыл и величие, и ограниченность гегелевской идеалистической философии, в первую очередь её диалектической теории. Избавляя её от идеализма, он соединил диалектику с материализмом и создал материалистическую диалектику.

Вместе с объединением диалектики и материализма Маркс открыл материалистическое понимание общества, которое позже стали называть учением исторического материализма.

Маркс и Энгельс раскрыли материалистический смысл метода восхождения от абстрактного к конкретному, соотношения исторического и логического методов познания.

Огромное философское значение имеет весь «Капитал» Маркса, все его содержание. Ленин об этом сказал, что только после создания «Капитала» исторический материализм из гипотезы превратился в научную теорию.

Не меньшее значение имеют использованные Марксом при создании «Капитала» методы исследования и изложения этого гигантского научного сочинения.

На примере «Капитала» Маркса во многих работах показано большое значение правильного, обоснованного выбора элементарной клеточки создаваемой теории, с анализа которой и начинается теория.

Для разработки научной теории Маркс придавал первоочередное значение четкому, обоснованному, истинному пониманию того предмета познания, являющийся собственным именно для данной науки и который обусловливает её специфику и отличие от иных наук. Исходная элементарная клеточка создаваемой теории есть ведь не что иное, как отражение элементарной клеточки самого познаваемого в этой теории объекта. Далее крайне важно определить логическое начало анализа и изложения сущности этой клеточки. В случае Марксова «Капитала» предметом теории является капиталистическое общество, рассматриваемое в политэкономическом отношении; исходной генетической и структурной клеточкой – обмен товаров, товарное отношение; началом изложения теории – анализ менового отношения товаров в простой, единичной или случайной форме стоимости. Показательно и то, что уже в самом начале этого анализа Маркс столкнулся с противоречием общего и отдельного в каждом товарном отношении. Позже Ленин обратит внимание на особое значение отношения общего и отдельного для изложения (разработки) теории диалектики.

Маркс высоко ценил гегелевскую теорию диалектики, рассматривая её в качестве подхода к разработке теории диалектики как таковой и отмечая далее, что это не окончательный вариант её теории, что идеалистическую теорию диалектики надо освободить от идеализма, перевернуть с головы на ноги. Это Маркс и осуществил, разработав материалистическое понимание диалектики как очень важную часть и как очень важное средство открытия материалистического понимания всего общества. Но что означает материалистическое понимание общества, философии, диалектики и т.д.? Это означает их понимание такими, какими они существуют в объективной действительности, их понимание в соответствии с их объективной сущностью. По этой причине материалистическая диалектика Маркса есть подлинная диалектика как таковая, как она существует сама по себе в составе совокупного человеческого знания и познания.

В ряде широко известных работ Маркс разъяснил сущность и содержание материалистической диалектики, её отличие от гегелевской диалектики, но целостной и развернутой её теории, к сожалению, он не оставил, хотя и намеревался написать компактную «Диалектику», самим этим названием давая понять, что он говорит не о каком-то одном из пробных вариантов теории диалектики, а о научной теории диалектики в её подлинно объективной сущности. Надо подчеркнуть, что Маркс имел все данные для написания «Диалектики». Остается загадкой, почему он не осуществил свое намерение.

Советские философы много сделали в поисках подхода к разработке диалектической логики как обобщающей и, главное, целостной теории диалектики, но авторы, выступавшие как наиболее авторитетные в этой области, столкнулись с камнем преткновения, который воздвигли сами, именно в вопросе о предмете философии в целом и диалектики как её общей теоретической основы. Они безмерно подчеркивали, что диалектика есть наука о мышлении, что природу и общество и даже диалектику природы и диалектику общества должны познавать сами естествоиспытатели и обществоведы, а философы не имеют права вмешиваться в это дело, что они должны забыть о познании мира в общем, бытия вообще и т.д. и т.п.^[1]. Практически часть советских философов стала повторять азы позитивизма, отказываясь от коренных мировоззренческих вопросов, от обязанности философов обсуждать и решать эти вопросы с позиций науки, а не мистики, рационализма, а не иррационализма и т.п. На использование понятий «онтология», «мир в целом», «бытие вообще» в советской философии с 1960-х годов было практически наложено своего рода вето, табу, которое снизу многими философами так или иначе игнорировалось, но в центральных издательствах строго соблюдалось.

Естественно, что при этом подходе к разработке диалектической логики (а лучше говорить о теории диалектики, так же как физики говорят о теории физики, математики – о теории математики и т.д. и т.п.) меньше всего внимания из работ Маркса уделялось его Тезисам о Фейербахе, среди которых прямо говорится о различении философских учений по тому, как в них понимается взаимосвязь субъекта и объекта, общества и природы, теории и практики, материи и сознания.

В предлагаемой вниманию читателей книге автор непосредственно отталкивается от Тезисов К. Маркса о Фейербахе, среди которых в общем виде утверждается единство диалектики и материализма и материалистическое понимание общества – два великих философских открытия Маркса. И вся данная книга нацелена на раскрытие логики синтеза диалектики и материализма, а вместе с этим и логики распространения их на познание общества уже в развернутой теории диалектики. Набор категорий, анализируемых в книге, разумеется, неполон, но он вполне достаточен для достижения её основной цели. Надо учесть также, что данная книга дополняет и продолжает предыдущие работы автора: Логика диалектики (М., 2010, 2016), Диалектика и материализм: логика синтеза (М., 2016), Сущность философии (М., 2013), изданных в издательствах, объединенных названием URSS.

Очерк 1

Теория диалектики: Гегель, Маркс и советские философы

Гегель создал развернутую теорию диалектики, считая её логической основой идеалистической философии, выражающей в обобщенном виде идеалистическое мировоззрение, неразрывно связанное с религией.

Опираясь на свою «Феноменологию духа», в «Логике» Гегель с самого начала берет в качестве непосредственного предмета исследования «идею как чистое знание» и ставит задачу представить это знание «во всем объеме его развития»^[2] от наиболее абстрактных определений идеи, среди которых она выступает сначала в форме лишь всеобщей субстанции-объекта, не ставшей ещё субъектом, до конкретной характеристики её в качестве субстанции-субъекта, в полной мере осознавшей свою абсолютность, самообусловленность и вместе с тем свою идеальность, противоположность грубо чувственной материальности. Переход от одной категории логики к другой - это есть для Гегеля движение абсолютной идеи по пути её самоопределения, самосознания. При этом с самого начала, когда абсолютная идея только ещё приступала к познанию самой себя, она уже знала о своем высоком предназначении быть «истиной», «абсолютным основанием всего»^[3]. И это качество она сохранила во всех своих дальнейших определениях в категориях логики.

При этом Гегель подчёркивает, что интерес представляет не столько сам конечный вывод, взятый в отрыве от всего процесса его достижения, а «именно все движение в целом» от начала и до конца^[4]. «В заключение мы узнаем, что содержанием и интересным является именно весь путь развития... Мы раньше узнали содержание, а после чего мы приобретаем, кроме этого, то знание, что содержание есть живое развитие идеи... Каждая из рассмотренных до сих пор ступеней есть образ абсолютного, но вначале абсолютное выступает в этих ступенях лишь ограниченным образом, и по этой причине оно заставляет себя двигаться дальше к целому, раскрытие которого есть то, что мы называем методом»^[5].

По Гегелю, философия есть наука о всеобщем и о мышлении, постигающем всеобщее. Всеобщее и мышление о всеобщем – это и есть собственный предмет философии. Не подчеркивать связь философского мышления с познанием всеобщего, ограничиваться утверждением, что предметом философии является мышление, не уточняя, о каком именно мышлении здесь говорится, значит не доводить определение философии до необходимой точности и конкретности, до полной ясности. Именно в этом слабость и недостаточность тех работ, среди которых философское познание мышления отрывается от философского же познания бытия вообще, мира в целом.

Гегель всемерно подчеркивал значение для философии идеи единства мира. Вот его суждения на этот счёт. «Все, заслуживающее названия философии, всегда клало в основание своих учений сознание абсолютного единства того, что рассудком признается лишь в его раздельности»^[6]. «История философии есть история открытия мыслей об абсолютном, составляющем её предмет»^[7].

Гегель был убежден в возможности научной философии, способной безгранично продвигаться по пути познания объективной истины. Об этом красноречиво говорят его возвышенные слова: «Твёрдо смотреть в глаза истине, верить в силу духа – вот первое условие философии ... У скрытой и замкнутой вначале сущности вселенной нет силы, которая могла бы противостоять дерзанию познания»^[8].

Как видим, идея единства мира для Гегеля является одновременно идеей его абсолютности, вечности и бесконечности, полной самообусловленности. Наиболее специально и кратко это выражается при помощи понятия субстанции, обозначающего то, что есть по собственной причине, не зависит ни от чего другого, кроме самого себя, что целиком является самопричиной (causasui). Данный отличительный признак субстанции неявно, имплицитно признавался философией с самого её начала.

Но каким же образом философия осуществляет задачу познания всего мира в общем, единого и вместе с тем многообразного, абсолютного, вечного и бесконечного, хотя на практике и чувственно мы имеем дело только с относительными, временно существующими (возникающими и неизбежно исчезающими) предметами? Ответ на этот вопрос таков: философия решает указанную задачу при помощи понятия всеобщего, охватывающего, включающего в свой объём все существующее без единого исключения. Свойственная человеческому мышлению способность обобщать доводится в философии до предела, до охвата мыслью о всеобщем мира в общем, не какого-или ограниченного бытия, а бытия вообще. При этом философия познает всеобщее как самую глубокую сущность чувственно воспринимаемых отдельных явлений, подвергая анализу соотношение «всеобщее – отдельное», уточняя его понимание по мере обогащения знаний об отдельных явлениях и взаимосвязях между ними. У Гегеля сказано и об этом: «Философия начинается там, где всеобщее понимается как всеобъемлющее сущее, или, иначе говоря, там, где сущее постигается всеобщим образом, где выступает мышление мышления»^[9]. «Совершенно всеобщими формами противоположности являются всеобщее и единичное или, в другой форме, мышление как таковое и внешняя реальность, ощущение, восприятие»^[10].

Глубина мысли здесь соседствует с глубиной заблуждения. Гегель прав в том, что процесс познания всеобщего неразрывно связан с познанием мышления, но он сильно ошибся, сделав вывод, что и объективно само всеобщее существует лишь как вечный процесс мышления о самом мышлении (но уже не в виде человеческого мышления, а некоего придуманного им мышления вообще, названного им абсолютной идеей).

Крайне важно иметь в виду гегелевское различение абстрактно-рассудочного, метафизического (бедного, одностороннего по содержанию) и диалектического, конкретно-разумного (богатого, всестороннего по содержанию) видов понимания всеобщего. Абстрактно-рассудочное понимание отражает только одинаковость явлений, игнорируя их различия, только покой, отрывая его от движения. Так понимаемое всеобщее отражает или только единство и единственность неизменного, абсолютно тождественного себе бытия, исключающего какое-или разнообразие и даже простое множество его проявлений (таково понимание бытия у древних элейцев), или только множество неизменных самих по себе первоэлементов бытия, разрозненных друг от друга и способных только перемещаться, внешне соединяться и разъединяться (таково учение натурфилософской атомистики, обходящейся без внутреннего, т.е. действительного единства множества атомов). Диалектическое же, конкретно-разумное понимание всеобщего отражает тождество явлений в неразрывной связи с их различием. Покой здесь также признается, но не как абсолютный антипод движения (изменения вообще), а лишь как относительный, лишь как внутренний момент самого движения (изменения). Единство мира здесь предполагает его многообразие и последнее возможно лишь в рамках неразрывной взаимосвязи явлений, их подчинения частным, особенным и всеобщим законам единого бытия. Диалектическое обобщение осуществляется не путём абстрагирования от взаимосвязи явлений, а, наоборот, в процессе все более полного вовлечения в рассмотрение их взаимосвязей, вплоть до всеобщих, охватывающих все существующее, т.е. представляющих весь мир в целом.

Философия – это наука, представляющая мировоззрение на предельном уровне обобщения – на уровне всеобщего. Она должна выражать в систематизированном, научно обработанном, теоретическом виде отношение человека (человечества) на данном этапе его развития именно к бытию вообще, ко всему миру в целом, а не к какой-или отдельной его части.

Сказанное означает, что философия есть наука непосредственно не обо всем (что практически совпадает с наукой ни о чем), а об одном своем предмете – о всеобщем, но этом, которое включает в себя все. По этой причине философия имеет отношение ко всему, но взятому вместе как одно целое, как одно единственное бытие, внутренне многообразное и изменчивое. Не менее важно подчеркнуть, что философия одновременно с этим есть также наука, в первую очередь, об одном особом отдельном объекте, специфика которого в том, что он является осознающим себя и на практике, материально-действующим субъектом. Речь идёт об общественном человеке или, что то же самое, о человеческом обществе. Философия есть наука о всеобщем в его отношении к человеческому обществу и о человеческом обществе в его отношении к всеобщему (миру в целом). Это расшифровка характеристики философии как всеобщей и непосредственно мировоззренческой науки.

Мировоззренческую сущность философии ярко выразил Гегель, сказав, что философия есть современность, схваченная в мыслях. К. Маркс также называл философию духовной квинтэссенцией своего времени.

Как Гегель говорил, что абсолютная идея в процессе своего развития превратилась из субстанции-объекта в субстанцию-субъект, так и применительно к материалистической диалектике надо сказать, что материя, подлинная всеобщая субстанция мира, в процессе возникновения человеческого общества превратилась из субстанции-объекта в субстанцию-субъект, а ещё также надо сказать, что материя в указанном процессе стала одновременно объектом-субъектом, самопротиворечивой целостной системой «природа – общество», которые в отдельности имеют возможность рассматриваться только в результате большего или меньшего абстрагирования от их взаимосвязи. И все это означает, что на уровне философского (предельного общего всеобщего) рассмотрения отношения общества к природе (всему бесконечному миру, Вселенной в самом широком её понимании) предстает как внутреннее отношение одной части бесконечного целого ко всему этому мировому целому, который тем самым и оказывается благодаря философии предметом человеческого познания.

Вполне оправданно разделение Гегелем логики диалектики на объективную и субъективную логику.

Объективная логика у Гегеля совпадает с онтологией, охватывающей учение о бытии и сущности. Этот раздел «Логики» Гегеля вполне рационален и понятен в основном, чего нельзя сказать о субъективной логике, где все перемешано, одно накладывается на другое – и развитие самой абсолютной идеи и её познание самой себя, и познание всего этого самим Гегелем в его собственной философии. Реальный субъект – живые люди, сущность которых обусловлена совокупностью конкретно-исторических общественных отношений, т.е. общество на определенной ступени развития – заменен Гегелем самопознающим понятием (понятием понятия). Тем не менее и в этом разделе, в характеристике понятия, осознающего себя уже не просто как бытие, а именно как понятие, всё же проступают в искаженном виде черты общественного бытия земных людей, имеющих дело и с живой природой, механикой, химией, техникой и многим-многим другим в жизни человеческого общества. Чутье великого философа и богатая эрудиция подсказали Гегелю, что после объективной диалектики, описывающей всеобщее бытие на уровне природного объекта, должна следовать диалектика, представляющая всеобщее на более высоком и сложном уровне развития, когда оно (всеобщее) превращается из объекта в активно действующего и познающего субъекта и по отношению к природе, и по отношению к самому себе.

Добавим, что указанные две части лучше, точнее именовать не объективной, а объектной логикой (диалектикой), не субъективной, а субъектной логикой (диалектикой). Термины «объективное» и «субъективное» обычно используются для различения знания и познаваемого объекта, истинного знания и ошибочного мнения. В указанном смысле «объективное» и «субъективное» – резко различающиеся, противоположные оценочные категории. Термины же «объектное» и «субъектное» не являются оценочными, они просто обозначают разные части самой объективной реальности, разные, вместе с тем существенно, качественно различающиеся стороны взаимодействия.

Термины «объектное» и «объективное» близки друг другу. «Субъектное» же крайне важно отличать от «субъективного». Субъектное – то, что объективно, на самом деле свойственно субъекту (человеку, устойчивым человеческим группам, человеческому обществу в целом). В этом смысле субъектное равнозначно объективному. А субъективное – то, что приписывается субъекту (как и объекту) односторонним, тем более ошибочным в своей основе знанием. Отчетливо различает «субъектное» и «субъективное» также А.И. Фурсов – историк широкого плана, он же философ и политэконом. Он пишет: «Субъектные факторы, как и системные, носят объективный характер … именно субъект – т.е. организованная и реализующая свои классовые интересы сила, обладающая властью, собственностью и информацией – есть реальная движущая сила истории. Именно субъект организует массы и устраивает революции, которые суть исключительно затратные организационно-финансовые процессы. Без субъекта с его организацией и финансами массы способны лишь на бунт»^[11].

В основе всего идеализма Гегеля лежит идеалистическое, искаженное понимание прежде всего самого человеческого общества и его сознания. Со слов К. Маркса, Гегель на место человека поставил самосознание, сделал человека «человеком самосознания, вместо того, чтобы самосознание сделать самосознанием человека, … распространил этот идеалистический вывод на весь мир и в соответствии с этим направил все силы своего диалектического мышления на доказательство того, «что самосознание есть единственная и всеобъемлющая реальность»^[12].

Определение «абсолютное есть идея» является собственно гносеологическим определением мира, всеобщей субстанции с идеалистической точки зрения. С материалистической же точки зрения собственно гносеологическим определением мира, всеобщей субстанции, всей вообще объективной реальности является определение «объективно-реальный мир есть материя». Именно распространение понятия материи (в материализме) или понятия идеи (в идеализме) на весь бесконечный мир и есть собственная задача и собственный вывод соответственно материалистической и идеалистической линии философии.

Теперь о марксистской диалектике. К. Маркс написал весной 1845 г. «Тезисы о Фейербахе», опубликованные в первый раз Ф. Энгельсом в 1888 г. в качестве приложения к своей книге «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии». При этом Энгельс оценил Тезисы Маркса как гениальный зародыш нового мировоззрения. В этих Тезисах Маркс заложил основы диалектико-материалистической философии, сделав два великих открытия: 1) соединил диалектику с материализмом и 2) распространил материализм на понимание общества и его истории, раскрыв при помощи диалектики материальные основы общества в виде материальной практики, материального производства. В Тезисах Маркса чётко указаны качественные отличия новой философии как от гегелевской идеалистической диалектики, так и от всего предшествующего материализма, включая Фейербаховский материализм, коренным пороком которого была метафизика (антидиалектика).

В данных Тезисах Маркс практически использовал терминологию Гегеля и Фейербаха, понимая её явно по-своему. Предшествующий материализм, включая и фейербаховский, Маркс критикует за то, что «предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, потому, что перфекционизм, разумеется, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой. Фейербах желает иметь дело с чувственными объектами, и вправду отличными от мысленных объектов», но всё же, как и Гегель, рассматривает, «как истинно человеческую, только теоретическую деятельность», относясь к предметной деятельности, материальной практике пренебрежительно, считая её как бы недостойной человека. «Недовольный абстрактным мышлением, Фейербах апеллирует к чувственному созерцанию; но он рассматривает чувственность не как практическую, человечески-чувственную деятельность». Фейербах не поднялся до понимания того, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»^[13].

В отличие от Гегеля Маркс чётко понимает под объектом природу, а под субъектом – человека и человеческое общество, с возникновением которых в процессе развития земной природы она становится неразрывно связанной с человеком и обществом как совокупным субъектом, воздействующим и на природу, и на самого себя, то есть на целостную систему «природа – человеческое общество», не просто на объект как одну только природу, а на объект-субъект. Способом существования человека является не созерцание, для которого природа и человеческая жизнь представляются внешне сосуществующими двумя разными мирами, а материальное взаимодействие человека с природой, его чувственная, телесная деятельность, практика, связывающая в единое целое природу и общество и означающая, что это вовсе не разные самостоятельные миры, а зависящие друг от друга внутренние части единого мира. Соответственно с этим непосредственной основой и предметом человеческого познания (философского среди них) выступает именно материальная, чувственная человеческая деятельность, практика, которая не только устанавливает взаимосвязь, единство природы и общества, но и сама характеризуется противоречивым единством объективного и субъективного, материального и идеального. По этой причине-то деятельностный подход к проблемам философии с позиций общественной практики закономерно и привел Маркса к установлению единства диалектики и материализма и диалектико-материалистического понимания общества.

К. Маркс и Ф. Энгельс, создав качественно новое философское учение, достаточно подробно и глубоко изложили и пояснили его содержание и методологическое значение в своих многочисленных работах, широко известных всему миру. Но они не оставили после себя такой системы изложения теории диалектики, которое можно было бы считать диалектико-материалистическим эквивалентом «Науки логики» Гегеля.

Маркс, как создатель (вместе с Энгельсом) диалектико-материалистической философии, как глубочайший знаток истории философии в целом и диалектики Гегеля для примера, не только видел важность этой проблемы, но и имел прямое намерение воплотить в жизнь такую разработку материалистической диалектики, написать свою «Диалектику»^[14].

Со временем задача методологически обоснованной разработки собственно философской теории материалистической диалектики приобретала все большую актуальность. Именно по этой причине Ленин в самые тяжелые для большевиков годы находит время для разработки марксистской философии в «Материализме и эмпириокритицизме», по этой причине же Ленин усиленно работает над теорией диалектики в 1914 - 1916 гг. Он сделал вывод, что материалистическую диалектику следует излагать по методу «Капитала» Маркса, обратив внимание на важность раскрытия диалектики общего и отдельного^[15]. События 1917 г., практическая государственная деятельность отвлекли Ленина от обсуждаемой теоретической проблемы. Вновь получился временной разрыв в разработке теории диалектики.

Советские философы активно занимались ею с конца 50-х годов XX века. В этом отношении следует отметить работы М.М. Розенталя, Э.В. Ильенкова и прочих авторов по анализу логики «Капитала» К. Маркса, труды Б.М. Кедрова и большой группы философов по анализу «Философских тетрадей» В.И. Ленина, работы К.С. Бакрадзе, М.Ф. Овсянникова, Е.П. Ситковского, В.И. Шинкарука и прочих по анализу гегелевской системы идеалистической диалектики, работы по истории философии вообще. Требуется также отметить результаты исследований по логике научного познания, по обобщению современного естествознания, по раскрытию «механизма» перехода от менее общих и глубоких теорий к более общим и вместе с тем более глубоким теоретическим системам знания. В этом плане особенно много сделано на материале физики (а также и биологии), что отражено в работах К.М. Завадского, Б.М. Кедрова, Б.Г. Кузнецова, И.В. Кузнецова, М.В. Мостепаненко, М.Э. Омельяновского, Н.Ф. Овчинникова, Ю.В. Сачкова, Г.А. Свечникова, И.Т. Фролова, В.С. Швырева и прочих. Особенно следует помочь вспомнить активное участие в разработке философских проблем естествознания выдающихся советских учёных академиков А.Д. Александрова, П.К. Анохина, А.И. Берга, Н.И. Вавилова, С.И. Вавилова, В.Л. Гинзбурга, М.А. Маркова, П.В. Симонова, В.И. Сифорова и прочих. Общие требования методологии построения научных теорий и способ их применения в некоторых частных науках выяснены достаточно чётко. Главная задача теперь заключается в том, чтобы раскрыть специфику применения уже известных положений методологии научного познания к построению теоретической системы самой материалистической диалектики как наиболее глубокой и общей методологической основы всей современной науки.

Большая заслуга в раскрытии значения принципа единства логического и исторического принадлежит М.М. Розенталю и Е.П. Ситковскому^[16]. Оба автора подчеркивают не только то, что логика является отражением исторического развития познания, но и то, что логика играет первостепенную роль в процессе анализа истории познания. «Логика выводится из истории познания, и приоритет принадлежит истории познания, но логика не занимает эмпирической позиции по отношению к истории познания, не нужно пассивно за всеми её зигзагами, но именно обрабатывает её, выделяя существенную логическую нить»^[17]. Аналогично высказывание М.М. Розенталя: «… обобщение истории мышления должно осуществляться через призму достигнутого на высшей ступени. Следовательно, не только история познания дает руководящую нить для понимания и научного построения системы логических категорий, но высшая, т.е. современная, ступень содержит в себе указания, как должна быть теоретически осмыслена и обработана история познания»^[18].

Важное значение имело осмысление метода восхождения от абстрактного к конкретному. Наиболее полно и глубоко это осуществлено Э.В. Ильенковым^[19]. В результате стало ясно, что структура теории, разработанной по методу восхождения от абстрактного к конкретному, должна воспроизвести не только структуру предмета этой теории и историю его собственного развития, но и историю его познания.

Советскими философами проведена плодотворная работа по анализу отдельных категорий диалектики. Важная роль в этом отношении принадлежит Философской энциклопедии в 5-ти томах (М., 1960 – 1970), работам Э.В. Ильенкова, А.Ф. Лосева, М.Г. Макарова, Л.К. Науменко, А.Г. Спиркина, В.И. Свидерского, В.П. Тугаринова и прочих авторов. Были предложены и различные варианты систематизации категорий. Одной из первых из них (если вообще не первой) явилась наиболее полезная книга В.С. Библера «О системе категорий диалектической логики» (Сталинабад, 1958). Общей бедой многих предложенных попыток систематизации категорий диалектики является отсутствие общей идеи, связывающей множество категорий в единое целое, в подлинную систему.

В 1970-е – 1980-е годы значительное внимание было уделено более конкретному раскрытию взаимосвязи диалектики и материализма, диалектического материализма и исторического материализма, что имеет определяющее значение для разработки всей теории материалистической диалектики^[20].

Автор данной статьи также уже много лет занимается обсуждаемой проблемой^[21]. Переходя к сути своего подхода к ней, отметим прежде три момента.

Первый момент. По К. Марксу, разработка теории должна руководствоваться пониманием того целого, теорию которого мы должны создать. Образ этого целого, говорил он, должен витать в голове теоретика. В нашем случае