С января 2012 года органами правопорядка Ростовской области была организована травля одного из лидеров Донских коммунистов, депутата Государственной Думы РФ шестого созыва Бессонова Владимира Ивановича. С целью прекращения его политической деятельности был сфабрикован материал, по которому В.И. Бессонов, якобы избил двух и более полицейских.
В связи с явными пробелами в сфабрикованном «деле», процесс длится более 6 лет. В январе 2018 года основные события переместились в суд.

24 апреля 2018 года в Кировском районном суде Ростова-на-Дону были продолжены слушания по делу В. Бессонова, место нахождения которого неизвестно.

В начале судебного заседания адвокат Аграновский просил суд о содействии суда в допросе свидетеля защиты Толмачева А.М., являющийся прямым свидетелем рассматриваемых событий, вёл видеосъёмку встречи с депутатами 2 декабря 2011 года, брал интервью у Грачёва, проходящего по делу потерпевшим.

Адвокат Аграновский: «Толмачёв А.М. является ключевым свидетелем защиты. Допросить данного свидетеля без помощи суда не представляется вероятным, поскольку он находится в местах лишения свободы (против журналиста в своё время было также сфабриковано уголовное дело)…

Силовой разгон митинга и встречи с депутатами является прямым нарушением статей 10 и 11 Международной Конвенции о правах человека. Нужно понимать, что вместе с изучением техники рукопашного боя полицейским начальникам надо бы изучать и международное право».

Прокурор Кашубина: «По этому вопросу судом уже принималось решение. Прошу отказать».

Судья Кравченко: «Отказать. То, что он является ключевым свидетелем – субъективное мнение защиты».

Адвокат Аграновский: «Ходатайствую о направлении судом запроса в бюро Интерпола с просьбой предоставить копию ответа на запрос России об объявлении В. Бессонова в международный розыск. Содержание мотивированного отказа бюро Интерпола в розыске В Бессонова имеет важное значение для объективного рассмотрения дела…

Мы, адвокаты, участвуем в судебном заседании, но оно незаконное, т.к. обвиняемому не было вручено обвинительное заключение и он не имеет возможности защищать себя лично, или через назначенных им адвокатов».

Судья Кравченко: «Снимаю вопрос с рассмотрения, как ранее рассмотренный».

Адвокат Олейник (обращаясь к судье): «Какова судьба запроса адреса места жительства эксперта Садовой?»

Судья Кравченко: «Суд не делал запрос, т.к. мы не знаем её даты рождения. Ищите её своими силами».

Адвокат Олейник: «Ходатайствуем о приобщении к материалам дела и об исследовании точной копии пропавшей из материалов дела видеозаписи, произведённой с камер наружного наблюдения полпредства президента РФ в Ростове-на-Дону».

Адвокат Ткачук: «Это то вещественное доказательство, которое имеет важное значение для объективного рассмотрения дела».

Адвокат Аграновский: «Прошу приобщить, а при вынесении приговора дать оценку данной копии на усмотрение суда».

Прокурор Кашубина: «Прошу дать время для выработки позиции гособвинителя».

Судья Кравченко: «Откладываем рассмотрение данного ходатайства до следующего заседания суда».

Адвокат Олейник: «Ходатайствуем о приобщении к материалам дела и оглашении заключения специалистов-медиков Щербакова и Скрипкина».

Адвокат Олейник огласил подготовленное по инициативе защиты заключение специалистов-медиков, которые исследовали мед. документацию на предмет наличия или отсутствия у пострадавших Грачёва и Мышенина диагноза – сотрясение головного мозга.

Заключение составили специалисты:

- Щербаков В.В., эксперт 124-й лаборатории медико-анатомической идентификации, к.м.н., стаж работы судмедэкспертом 39 лет, профессор РАЕН.

- Скрипкин Ю.П., врач-невролог медицинского центра «Эскулап», к.м.н., судмедэксперт, профессор ВАЕ, много лет проработал врачом–неврологом в БСМП-2.

В заключении специалистов Щербакова и Скрипкина:

- раскритикована мед. документация на Грачёва и Мышенина;

- указано на отсутствие каких-либо действий по излечению больных, защите их от осложнений;

- отмечено, что экспертиза, произведённая по инициативе следствия, без обследования больного характерна для исследования трупов, но не живых людей;

- отмечено, что в основу заключения экспертизы, произведённой по инициативе следствия, положены недостоверные документы, содержащие недостоверные сведения;

- сообщается о производстве программного (компьютерного) анализа признаков ЗЧМТ, описанных в мед. док., приобщённых к материалам дела, который показал невозможность выводов о наличии ЗЧМТ у пострадавших Грачёва и Мышенина;

- содержатся данные о характере нанесения удара древком флага по голове подполковника полиции Мышенина, в соотвествии с которыми скорость движения древка составила 45 км/час, но места нанесения ударов, видимые на видеозаписи, не совпадают с местами нанесения ударов Мышенину, указанными в его собственных показаниях, указанные в мед. документации и у следователя;

- отмечено, что удар предметом округлой формы можно было установить при соответствующем обследовании места удара.

Выводы, изложенные в заключении специалистов Щербакова и Скрипкина:

- ЗЧМТ у Грачёва и Мышенина при указанных обстоятельствах установить не представляется вероятным;

- при производстве экспертизы, произведённой по инициативе следствия, допущены нарушения установленных требований и положений законодательства об экспертной деятельности;

- в содержании экспертизы, произведённой по инициативе следствия, отсутствуют сведения о квалификации экспертов, а указанные в качестве экспертов лица отсутствуют в соответствующей базе данных;

- при постановке диагноза ЗЧМТ не изучено наличие у Грачева и Мышенина хронических заболеваний с аналогичными для ЗЧМТ симптомами;

- зафиксированные врачами травмы в виде ссадин и ушибов не повлекли за собой устойчивого расстройства здоровья пострадавших;

- эксперты не давали расписку об ответственности за заведомо ложное экспертное заключение.

Прокурор Кашубина: «Прошу отказать в приобщении. В заключении содержится анализ имеющихся в деле экспертиз, что является недопустимым».

Адвокат Олейник: «Возражаем! Сейчас стадия представления доказательств защиты и мы эти доказательства представляем! Выводы специалистов изучит и оценит суд. Это – задача суда. Гособвинение же демонстрирует свою заинтересованность в обвинительном приговоре!»

Адвокат Ткачук: «Здесь прокурор путает положения УПК РФ, поскольку ни одно имеющееся в деле заключение экспертов не может считаться заведомо объективным».

Адвокат Аграновский: «Гособвинитель произвёл оценку представленных нами доказательств. Такое без приобщения к материалам дела невозможно и незаконно».

Судья Кравченко: «Удовлетворить. Приобщить как доказательство стороны защиты».

Последовал допрос специалистов.

В судебном заседании был допрошен судмедэксперт Щербаков В.В.

Адвокат Олейник: «Что вы можете сказать о предварительном диагнозе ЗЧМТ, указанных в мед. документах?»

Специалист Щербаков: «Это категория недоказанного предположения».

Адвокат Олейник: «Что требуется было сделать врачам для подтверждения диагноза?»

Специалист Щербаков: «Произвести клинические исследования в специализированном неврологическом отделении. Учитывая опыт эксперта Усачёва (а я его знаю), ему нужно было провести экспертизу комиссионно с привлечением врачей, в т.ч. врача-невролога, запросить документы, отражающие параметры здоровья потерпевшего до получения травмы. Обстоятельства нанесения травм высокопоставленным полицейским Грачёву и Мышенину требовали более углублённого исследования!»

Адвокат Олейник: «Было ли ЗЧМТ?»

Специалист Щербаков: «Нет!»

Прокурор Кашубина: «Нахождение Грачёва на стационарном лечении - о чём может говорить?»

Специалист Щербаков: «Это может говорить как о лечении, так и об обследовании, в т.ч. на предмет наличия более тяжёлых заболеваний. По документам поместили его в стационар с диагнозом ЗЧМТ, который после чего не нашёл подтверждения ничем».

В судебном заседании был допрошен судмедэксперт Скрипкин Ю.П.

Адвокат Олейник: «Что вы можете сказать о поставленном потерпевшим диагнозе ЗЧМТ?»

Специалист Скрипкин: «ЗЧМТ не подтверждается в имеющихся в материалах дела документах и сведениях. При помощи компьютерной программы проанализированы 67 признаков и программа не подтвердила достоверность установленного диагноза».

Адвокат Ткачук: «Расскажите суду о применяемой вами компьютерной программе и степени её объективности».

Специалист Скрипкин: «Используемая программа является узаконенной и официально применяемой в мед. практике. Воздействия на неё извне исключены. Программа анализирует и сопоставляет 67 типов данных. Практика использования данной программы не имеет нареканий».

Прокурор Кашубина: «Как вы оцениваете запись, что Грачёв поступил в тяжелом состоянии?»

Специалист Скрипкин: «По версии следствия травма получена 2-го декабря, а обратился он по факту только 8-го декабря. Это вызывает сомнения и удивление. Длительность стационарного лечения СГМ составляет 10 дней. Всегда на 10-й день мы выписываем пациента и закрываем ему больничный. Грачёв поступил на 6-й день, что противоречит динамике развития данного вида заболевания от травмы.

Подтверждение диагноза ЗЧМТ предусматривает обязательные клинические исследования, включая окулиста. Даже практика страховой деятельности говорит об этом как об элементарных условиях подтверждения диагноза ЗЧМТ! Полноты стационарного обследования у Грачёва не было».

26 апреля 2018 года следующее судебное заседание началось с того, что судья Кравченко продолжиль рассмотрение ходатайства стороны защиты о приобщении диска с копией пропавшей из материалов дела видеозаписи, произведённой с камер наружного наблюдения полпредства президента РФ в Ростове-на-Дону.

Прокурор Кашубина: «Приобщать преждевременно, т.к. в СК проводится проверка обстоятельств пропажи видеозаписи из материалов дела. Как отметил в суде следователь Пильтенко, у него на служебном компьютере сохранилась запись. Предлагаю дождаться результатов данной проверки».

Адвокат Олейник: «Гособвинение опять препятствует нам в предоставлении доказательств невиновности В. Бессонова! Это происходит в течение всего процесса».

Адвокат Ткачук: «Эта запись имеет широкое хождение в интернете, сохраняется в облаке майл.ру, её достоверность можно легко проверить. Проверка в СК пусть идёт сама по себе, а судебное разбирательство - по плану, установленному УПК РФ».

Адвокат Олейник: «Прокурор ранее ссылался на то, что проверки, проводимые вне судебного разбирательства, не должны влиять на ход самого процесса. Гособвинение опасается разоблачения показаний свидетеля обвинения Шпака, который якобы возил Грачёва в больницу и забыл – в какую? Видеозаписи показывают, что Грачёв после рассматриваемого события находился на месте событий и никуда не уезжал, участвовал в следственных действиях».

Судья Кравченко: «Вернуть диск защите вместе с ходатайством, дождаться итогов проверки».

Адвокат Олейник: «Налицо двойные стандарты в принятии решений в пользу гособвинения. Если это не так, то просим дождаться результатов проверки по нашему сообщению о преступлении при фальсификации материалов уголовного дела и приостановить для этого судебное следствие».

Прокурор Кашубина: «Проведение проверки домыслов защиты не является основанием для приостановления судебного следствия».

Судья Кравченко: «УПК не предусматривает. Отказать… У вас есть ещё доказательства, а то мы объявим о завершении?»

Адвокат Олейник: «У нас масса доказательств, и мы на каждом процессе представляем доказательства в большом объёме».

Судья Кравченко: «Если нет диска, представляйте другие доказательства».

Далее в процессе горячего спора сторона защиты внесла ходатайство об отводе гособвинителя (прокурор Кашубина усмехнулась). Судья удалился в совещательную комнату.

Судья Кравченко, испытывая явно выраженную ненависть к защитникам В. Бессонова, но помня о зарплате в 180 тыс. рублей, которая оправдывает его душевные страдания, зачитал опус с отказом в удовлетворении ходатайства, назвав его злоупотреблением.

Далее на процессе выступила свидетель защиты Дубникова Т.Ю.

Свидетель Дубникова: «Я была свидетелем того, как Мышенин (я позже узнала его фамилию) стал прорываться к аппаратуре. Потом он стал падать со ступенек и его поддерживали присутствующие, чтобы он не упал. В.И. Бессонов его поддерживал и ещё кто-то. Я видела, что он не наносил никаких ударов, не хватал за горло и не душил Мышенина. Когда он проталкивался сквозь толпу, то резко толкнул престарелого человека. Народ возмутился и кто-то ударил Мышенина по голове флагом».

Прокурор Кашубина: «Где стоял генератор? Где вы стояли? На какой ступеньке? В каком месте ступенек стал падать Мышенин? Что представляют из себя ступеньки в полпредстве?»

На все эти нелепые вопросы свидетель Дубникова быстро и точно дала ответы.

Далее адвокат Олейник ходатайствовал об оглашении заключения эксперта Иванова, положенное в основу обвинения В. Бессонова.

Прокурор Кашубина: «Возражаю, т.к. это заключение доказательством по уголовному делу не является».

Адвокат Ткачук: «А это не доказательство обвинения. Это доказательство защиты».

Прокурор Кашубина: «Это вообще не документ».

Адвокат Олейник: «Прокурор путает стадию следственных действий и мешает нам представлять свои доказательства. Мы считаем необходимым огласить».

Судья Кравченко: «Отказать. Эти доказательства априори являются недопустимыми».

Адвокат Олейник: «Заявляю отвод суду в связи с умышленным нарушением прав защиты на исследование доказательств. Судом отброшены такие доказательства, которые содержат свидетельства о невиновности В. Бессонова. В этом русле продолжать судебное следствие невозможно! Зачем мы участвуем? Даля чего?»

Судья Кравченко: «Постановляю на месте снять с рассмотрения – это ваше субъективное мнение. Если вы не согласны с судом, вы можете всё это изложить в апелляционной жалобе».

Далее на процессе выступил свидетель защиты Прокопенко А.С.

Выяснили у свидетеля, что в КПРФ тот не состоит, с В. Бессоновым лично не знаком (прокурор при этом протяжно простонала).

Из показаний свидетеля также стало как известно, о митинге, ставшем после встречей с депутатами, он узнал из интернета. В. Бессонов никого не бил (судья при этом склонился над столом, наполняя щёки воздухом и испуская его обратно в атмосферу).

Прокурор Кашубина: «Вы не состоите в КПРФ, а как вы оказались на митинге? Вы что, на все митинги ходите?»

Свидетель Прокопенко: «Я пошёл, так как речь шла о выборах и на встрече были представители нескольких партий. Это моя гражданская позиция!»

Адвокат Олейник добился права на оглашение части медицинской документации и материалов следствия, из них вытекает парадоксальный феномен. В ходе следствия криминалистами всё было зафиксировано и сфотографировано: и оборванные пуговицы, и звёзды с погон, и оторванный каракулевый воротник с куртки Грачёва. Но никто не догадался сфотографировать ссадины и кровоподтёки на лицах пострадавших!

В истории болезни Грачёва есть запись, что ссадина получена 4 декабря 2011 года, а не в день проведения встречи с депутатами – 2 декабря 2011 года.

Судья Кравченко поглядел на часы и закрыл заседание.

Слушатель на процессе

24 и 26 апреля 2018 года.