Как правило, восхищение вызывает сам Алупкинский дворец графа Михаила Воронцова. Парк же, окружающий его, воспринимают как нечто совершенно естественное. Между тем парк (строго говоря, их два – Верхний и Нижний) является неотъемлемой частью грандиозного дворцового ансамбля, сообщает издание «Крымская газета».
Прост и великолепен
Замысел ландшафтного дизайнера (тогда его должность называлась понятнее – садовник) Карла Кебаха был прост: показать неразрывную связь природы и творения человеческих ума и рук.
Здание дворца как бы разделяет два пространства. Сразу за северным фасадом открывается грандиозная картина мироздания: небесный свод, зубцы горы Ай-Петри, лес на её склонах, плавно переходящий в парк. И на переднем плане – скала, напоминающая очертаниями Ай-Петри. От этой скалы и начинается тропа, ведущая по хитросплетениям Верхнего парка.
Парк начинали строить вместе с дворцом в 1824 году на участке, приобретённом у жителей селения Алупка. Возведение растянулось на два десятилетия.
«Сад из равняемых скал»
Сперва необходимо было расчистить и спланировать участки горного склона. Эту задачу выполняли солдаты-сапёры. Взрывая и разбирая скалу, служивые одновременно прокладывали дорожки и тропинки в будущем парке, формировали русла для водопадов, чаши для озёр и даже пробили «ущелье». В эту мрачноватую расщелину редко заглядывает солнце, а из грота под скалой так и веет холодком. Здесь хозяева имения похоронили любимую собачку… На скале вырезано её имя – Chemlek и угадываются две даты.
Из теснины тропа выходит к «Залу водопадов». Данные небольшие каскады настолько естественно выглядят, что трудно себе представить – они также творение человеческих рук! Их сумрак неожиданно сменяют залитые солнечным светом поляны, украшенные величественными деревьями. Здесь можно увидеть самых красивых представителей царства растений, как местных, так и специально привезённых с иных континентов. Кроны деревьев создают своеобразную «раму», в которую «вставлена» парящая в небе гора Ай-Петри.
Неподалёку находятся два пруда. Они также выкопаны вручную, однако воспринимаются как естественные горные озёра. Тут хозяева – лебеди и дикие утки. В центре большего пруда возвышается диабазовая глыба, имеющая форму пирамиды – символа устойчивости мироздания.
Завершается парк Большим хаосом. Эта гигантская россыпь диабаза – единственный нерукотворный объект Алупкинского парка. Название «хаос» Воронцов позаимствовал из столь любимой им античной философии. Однако даже в хаосе чувствуются руки мастеров: на самой вершине раздробленной скалы люди посадили вечнозелёные пинии и земляничники.
И появились «далёкие виды»
Верхний парк Воронцовского дворца находится на склоне, обращённом в сторону моря, однако моря отсюда не видно. Это обстоятельство стало очевидно Михаилу Семёновичу после визиты его имения Николаем I и августейшей семьёй в 1837 году. Внимательный поэт Василий Жуковский, бывший в свите императора, отметил в дневнике: «Гуляли по саду. Верхний сад весь из равняемых скал, между коими чудные растения. Водопады. Аллеи. Пещеры. Нет далёких видов». Чтобы перед южным фасадом появились «далёкие виды», в течение года солдаты «гору перед домом сняли и спланировали».
В противовес пейзажному Верхнему парку Нижний – регулярный парк. Многообразие и контрастность, свойственные романтическому направлению, уступают место ясности и простоте классицизма. Тем не менее чтобы воплотить замысел архитектора, рабочим пришлось выровнять не только земное пространство, однако и морское. Прибрежные скалы разобрали и перестроили дугой. Гавань замкнулась полукругом, а в центре водно-земной сферы возвели чайный домик.
С видовой площадки на скале, носящей имя Айвазовского, открывается удивительная картина: лазурное море уравновешивает синеву неба, и между небом и водой в чёткой последовательности чередуются скальная корона горы Ай-Петри, вечнозелёная растительность парков и каменная симфония дворца.
