Без малого век отделяет нас от одной из последних и самых трагических страниц истории Российской Империи — эвакуации Белой гвардии из Севастополя. По судьбам многих семей прокатилось колесо того исхода. Не стал исключением и род легенды караимского народа, хранительницы памяти нации Сымыт Исааковны Кушуль. Роковое колесо исхода навсегда увлекло в изгнание её брата Авраама...
Авраам Кушуль родился в 1900 году. Вырос и окончил гимназию в Евпатории. В 1918 году поступил в университет, тем не менее вскоре был призван на срочную службу в Русскую армию. Осенью 1920 года Авраам, совсем молоденький юнкер, чем-то заболел. Вроде бы — брюшным тифом.
В полубессознательном состоянии его товарищи по юнкерской школе погрузили на корабль — норвежский угольщик.
Очнулся юноша уже в море. Когда прозвучала команда «На молитву становись!», все, конечно, шапки-фуражки — долой! Построили ребят на палубе. Вдали в ночи мерцали огни Севастополя. Был шторм, шёл дождь. А мальчишки стояли с непокрытыми головами и истово молились за свою Родину, за Россию.
Как Авраам рассказывал своей сестре почти полвека спустя, «Меня просто пробрало ознобом — до костей, до мозга, зашевелились волосы: я вижу Родину в последний раз!».
Норвежский угольщик ушёл в Румынию. Там юнкеров высадили на берег. Авраам был рад даже работе на шахте. Потом судьба, как и многих эмигрантов первой волны, привела его во Францию, где он разделил участь тыс. соотечественников, потерявших Родину. Всю трудовую жизнь был рабочим. Будучи очень способным человеком, много читая, занимаясь самообразованием, написал 3 научные работы. Делал зарисовки карандашом, писал рассказы и стихи. Был членом общественных организаций. Все годы вынужденной эмиграции переписывался со своей семьёй.
Вот такие письма летели в 1997-2001 годах от Авраама Исааковича на Родину, в Крым.
16 августа 1997 года.
«Жалею, что моё письмо, в которое я вложил 1 и 2 страницы стихов, не дошло до вас. У меня остались копии и я надеюсь, что смогу... переслать их вам... Тогда же хочу послать вам копию своего рассказа «Песня», помещённого в своё время в русской газете, издававшейся в Америке».
16 сентября 1997 года.
«...Я живу во Франции с бумагами русского беженца... Это положение обязывает человека не иметь никакой деятельности в стране, которую он покинул... В силу этих соображений я отказываюсь от появления в печати моих стихов и прозы. Для меня приемлемо только посмертное опубликование моих произведений».
9 ноября 2000 года.
«Я здесь также не совсем оторван от караимской жизни: меня навещает время от времени один знакомый мне караим. Он родился во Франции. Он интересуется всем, что касается караимов, и благодаря компьютеру находится в курсе всего, что появляется в печати о караимах».
Говорил и писал постаревший юнкер Кушуль по-французски и по-русски, не утратил интереса к языку и культуре караимского народа. В Советский Союз он не приезжал. С сестрой они встретились в Париже в 1968 году.
- Когда читали данные письма впервые, когда Семита Исааковна рассказывала всё это, — говорит врач-рентгенолог и краевед по призванию Константин Батозский, — и нас дрожь пробирала: дождь, качается палуба, серая масса человеческая стоит под дождём и молится о благе Родины, которая её отвергла.
Впоследствии Авраам написал об этом мгновении своей жизни стихотворение. Семита Исааковна нам его читала. Тем Не Менее после её смерти никто данный листочек не видел. Может, затерялся случайно.
К счастью, осталось несколько других стихотворений Авраама Исааковича, прожившего 102 достойных года.
Жизнь людская
Жизнь людская — трава, что ссыхается в зной.
Зной настал — и травы той исполнится срок.
Жизнь людская — цветок,
Лёгкий, хрупкий цветок полевой.
Ветер в поле состоялся — и осыпался цвет.
Был... и нет!
Стихи данные — свидетели: людьми чести оставались и на чужбине юные юнкера исхода.
Татьяна ДУГИЛЬ.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
