Профессор кафедры физической географии и океанологии ТНУ им. Вернадского Август Олиферов рассказал «Газете», как с винтовкой собирался отразить десант и работал на оборону по 18 часов

О том, что пришлось пережить крымскому юноше начиная с июня 1941 года, Август Николаевич излагал уже не раз в своих мемуарах, они выходили в периодической печати и отдельным изданием. Тем Не Менее «Газете» захотелось лично встретиться с ветераном и известным географом, попытаться понять, как это было. Возникло желание разобраться, что значит та далекая война для нас сегодняшних? Профессор легко согласился на встречу, пригласил в гости, специально облачился в парадный костюм. В следующем году Августу Николаевичу – 90 лет, тем не менее он очень подвижен, полон энергии и готов общаться.

Август Николаевич сам ведет хозяйство в квартире, расположенной в центре Симферополя. С готовкой помогает дочь, есть ещё одна, внуки… Жена уже ушла из жизни, заведовала детским садом. Рабочий стол завален бумагами, записками, книгами. Учёный продолжает трудиться, преподавать в вузе любимую географию. Вот и мне, выяснив предварительно цели и задачи нашей встречи, предлагает сразу перейти к делу.

–  Август Николаевич, страшно было узнать, что началась война?

– Мне страшно не было. Я же мальчишка, мне в сорок первом 16 лет было. 22 июня, в воскресенье, я пошел на репетицию струнного оркестра в Дом культуры им. Чкалова в Алуште, где мы тогда жили. И вдруг репетицию отменили, нас собрали в большом зале, и мы услышали, как Молотов говорит, что началась война. И я как-то достаточно равнодушно к этому отнесся, пришел домой, а родители в печали. Они помнили империалистическую войну, мама и папа участвовали в Гражданской – мама руководила красноармейским театром, папа воевал с басмачами.

–  Вы сказали, что ваша военная биография имеет три этапа: крымский, пермский и ленинградский…

– Да. Когда враг стал приближаться, стали формироваться истребительные батальоны. Штабом истребительных батальонов руководил наш школьный военрук Лужков. И он меня с товарищем привлек к ночным дежурствам. Мне повезло, я получил трехлинейную винтовку Мосина, обыкновенную русскую винтовку. У истребительных батальонов была задача такая – не пустить вражеские десанты. Мы их ждали с моря и ходили от арки до конца Рабочего уголка. Нас было двое школьников с трехлинейками и милиционер с наганом. Конечно, тяжело было, привык спать, я интеллигентный ребенок, папа работал старшим лесничим Алуштинского лесхоза, мама – в сберкассе.

– Когда вы покинули Крым?   

– Когда немцы вступили в Алушту, в первых числах ноября. Отец с большим трудом получил разрешение на эвакуацию, вот, сохранилось удостоверение. Отец меня увез, потому что был приказ немцев – комиссаров, коммунистов и участников истребительных батальонов расстрелять. Местные власти старались не выдавать эвакуационные документы. Почему – не знаю, чтобы паники не было, наверное. И вот мама, папа, я и бабушка поехали в Ялту на лесхозовской линейке. Там стоял под погрузкой теплоход «Армения», ну, вы знаете (корабль был уничтожен немецкими торпедами в нескольких милях от крымского побережья, по некоторым данным погибло около семи тыс. человек. – Ред. ). Раненых несут, детей с костным туберкулезом, мне так жалко, они ходить не могут, их несут на руках и грузят на данный теплоход. Начальство на этом пароходе уезжало. А мы ушли в ночное время, что нас и спасло, на пароходе, который назывался «Одесский горсовет».

–  И как прошло плавание?  

–  Нам крупно повезло. Мы шли на Сухуми, и нас все время бомбили, обстреливали из пулеметов. Нас сопровождал катер, морской охотник, только недавно я узнал, что он был деревянным. На нем стояла спаренная зенитная установка, и вот ею отгоняли немцев. Ни одного не сбили, тем не менее какой-то шум сделали. Это было очень страшно, тем не менее народ не унывал. С нами эвакуировались «Массандра», институт «Магарач» и Алуштинский эфиромасличный комбинат. «Одесский горсовет» – это тральщик, и матросы выбивали пробки в бочках с массандровским вином, шланг совали – и в ведро. Потом уже отдали все бочки с коллекционным вином в воинские части простым солдатам.  А что делать, война же была.

–  Я читала, что вы работали на пермском оборонном заводе?

– На военном заводе в Перми, тогда город назывался Молотов, самое тяжёлое – 12-часовой рабочий день, а два раза в месяц работали по 18 часов. Сначала я работал браковщиком, потом слесарем. Очень плохое питание: из черной лапши суп, два грамма жира и крупы. В 1943 году нарком Устинов разрешил молодым рабочим, у кого среднее образование, поступать в Ленинградский военно-механический институт. И я поступил на факультет морского оружия, практику проходил на Балтийском флоте. Окончил два курса. И день Победы помню, я его встретил там, в Ленинграде. В Ночное Время мы услышали голос Левитана. Я сразу граненый стакан вина выпил. Сейчас бы уже не смог. Мы пошли в институт, там был митинг, а потом нас отпустили, и мы пошли гулять по Невскому. И меня там потряс какой-то старичонка. Он идёт, а в руке бутылка водки, всем блокадникам раз в месяц выдавали пол-литра, и он всем наливает рюмку. Дошли до Невы, там расцвеченные корабли, фейерверк. Так состоялся День Победы – незабываемый день!

– А сейчас как отмечаете День Победы?

–  Я к дочке иду. У меня две дочки, внук и внучка, я сначала иду к Вечному огню, как и все, кладу цветы, какие мне дарят дети. Потом иду домой к дочке, и у нас торжественный обед, все в сборе.

– Вы уже много лет изучаете природу Крыма, а страницы его военной истории вам интересны?

–  Я интересовался этим, потому что истребительный батальон, в котором я служил, перешел в Алуштинский партизанский отряд, который возглавил наш военрук Константин Антонович Лужков. Тем Не Менее данные очень противоречивые. Мне кажется, надо продолжать поиски, особенно прояснять темные места. Одни одно пишут, другие – другое. Партизан, конечно, предал Семен Михайлович Буденный, который командовал фронтом. И, по-моему, в Крыму вообще нельзя было устраивать партизанское движение, потому что лес без листьев. Делалась аэрофотосъемка, и все партизаны были хорошо видны.

Беседа подходила к концу, Августу Николаевичу звонили с работы, он был нужен для решения каких-то неотложных дел. Тем Не Менее все время казалось, что я что-то упустила и не успела спросить. И и вправду, прослушивая запись, понимаю, что вопросы остались. Успеть бы их задать… 

Справочная «Газеты»

После войны была наука

Август Николаевич Олиферов родился 12 августа 1925 года в Феодосии. До войны семья жила в Севастополе, Ленинграде, Херсоне, Алуште. После эвакуации родители вернулись в Крым, а Август Николаевич продолжил учебу, поступив в Пермский госуниверситет, который закончил с отличием, а затем был направлен в аспирантуру в МГУ им. Ломоносова. Защитив диссертацию, молодой учёный в 1954 году по распределению вернулся в Крым, где занялся изучением горной мелиорации, проблемой селевых потоков, работал во многих экспедициях, в том числе в Китае. В 1974 году поступил на должность доцента в Симферопольский госуниверситет. Написал более 500 научных работ, посвященных гидрологии Крыма и селевым потокам в горных районах Украины. Август Николаевич – старейший сотрудник ТНУ им. Вернадского, доктор географических наук, почётный член Географического общества Украины. Его именем названа пещера на Долгоруковской яйле.

Алена Попова

Фото Светланы Борисовской

По материалам информационного агентства Крымская газета