Профессор кафедры физической географии и океанологии ТНУ им. Вернадского Август Олиферов рассказал «Газете», как с винтовкой собирался отразить десант и работал на оборону по 18 часов
О том, что пришлось пережить крымскому юноше начиная с июня 1941 года, Август Николаевич излагал уже не раз в своих мемуарах, они выходили в периодической печати и отдельным изданием. Тем Не Менее «Газете» захотелось лично встретиться с ветераном и известным географом, попытаться понять, как это было. Возникло желание разобраться, что значит та далекая война для нас сегодняшних? Профессор легко согласился на встречу, пригласил в гости, специально облачился в парадный костюм. В следующем году Августу Николаевичу – 90 лет, тем не менее он очень подвижен, полон энергии и готов общаться.
Август Николаевич сам ведет хозяйство в квартире, расположенной в центре Симферополя. С готовкой помогает дочь, есть ещё одна, внуки… Жена уже ушла из жизни, заведовала детским садом. Рабочий стол завален бумагами, записками, книгами. Учёный продолжает трудиться, преподавать в вузе любимую географию. Вот и мне, выяснив предварительно цели и задачи нашей встречи, предлагает сразу перейти к делу.
– Август Николаевич, страшно было узнать, что началась война?
– Мне страшно не было. Я же мальчишка, мне в сорок первом 16 лет было. 22 июня, в воскресенье, я пошел на репетицию струнного оркестра в Дом культуры им. Чкалова в Алуште, где мы тогда жили. И вдруг репетицию отменили, нас собрали в большом зале, и мы услышали, как Молотов говорит, что началась война. И я как-то достаточно равнодушно к этому отнесся, пришел домой, а родители в печали. Они помнили империалистическую войну, мама и папа участвовали в Гражданской – мама руководила красноармейским театром, папа воевал с басмачами.
– Вы сказали, что ваша военная биография имеет три этапа: крымский, пермский и ленинградский…
– Да. Когда враг стал приближаться, стали формироваться истребительные батальоны. Штабом истребительных батальонов руководил наш школьный военрук Лужков. И он меня с товарищем привлек к ночным дежурствам. Мне повезло, я получил трехлинейную винтовку Мосина, обыкновенную русскую винтовку. У истребительных батальонов была задача такая – не пустить вражеские десанты. Мы их ждали с моря и ходили от арки до конца Рабочего уголка. Нас было двое школьников с трехлинейками и милиционер с наганом. Конечно, тяжело было, привык спать, я интеллигентный ребенок, папа работал старшим лесничим Алуштинского лесхоза, мама – в сберкассе.
– Когда вы покинули Крым?
– Когда немцы вступили в Алушту, в первых числах ноября. Отец с большим трудом получил разрешение на эвакуацию, вот, сохранилось удостоверение. Отец меня увез, потому что был приказ немцев – комиссаров, коммунистов и участников истребительных батальонов расстрелять. Местные власти старались не выдавать эвакуационные документы. Почему – не знаю, чтобы паники не было, наверное. И вот мама, папа, я и бабушка поехали в Ялту на лесхозовской линейке. Там стоял под погрузкой теплоход «Армения», ну, вы знаете (корабль был уничтожен немецкими торпедами в нескольких милях от крымского побережья, по некоторым данным погибло около семи тыс. человек. – Ред. ). Раненых несут, детей с костным туберкулезом, мне так жалко, они ходить не могут, их несут на руках и грузят на данный теплоход. Начальство на этом пароходе уезжало. А мы ушли в ночное время, что нас и спасло, на пароходе, который назывался «Одесский горсовет».
– И как прошло плавание?
– Нам крупно повезло. Мы шли на Сухуми, и нас все время бомбили, обстреливали из пулеметов. Нас сопровождал катер, морской охотник, только недавно я узнал, что он был деревянным. На нем стояла спаренная зенитная установка, и вот ею отгоняли немцев. Ни одного не сбили, тем не менее какой-то шум сделали. Это было очень страшно, тем не менее народ не унывал. С нами эвакуировались «Массандра», институт «Магарач» и Алуштинский эфиромасличный комбинат. «Одесский горсовет» – это тральщик, и матросы выбивали пробки в бочках с массандровским вином, шланг совали – и в ведро. Потом уже отдали все бочки с коллекционным вином в воинские части простым солдатам. А что делать, война же была.
– Я читала, что вы работали на пермском оборонном заводе?
– На военном заводе в Перми, тогда город назывался Молотов, самое тяжёлое – 12-часовой рабочий день, а два раза в месяц работали по 18 часов. Сначала я работал браковщиком, потом слесарем. Очень плохое питание: из черной лапши суп, два грамма жира и крупы. В 1943 году нарком Устинов разрешил молодым рабочим, у кого среднее образование, поступать в Ленинградский военно-механический институт. И я поступил на факультет морского оружия, практику проходил на Балтийском флоте. Окончил два курса. И день Победы помню, я его встретил там, в Ленинграде. В Ночное Время мы услышали голос Левитана. Я сразу граненый стакан вина выпил. Сейчас бы уже не смог. Мы пошли в институт, там был митинг, а потом нас отпустили, и мы пошли гулять по Невскому. И меня там потряс какой-то старичонка. Он идёт, а в руке бутылка водки, всем блокадникам раз в месяц выдавали пол-литра, и он всем наливает рюмку. Дошли до Невы, там расцвеченные корабли, фейерверк. Так состоялся День Победы – незабываемый день!
– А сейчас как отмечаете День Победы?
– Я к дочке иду. У меня две дочки, внук и внучка, я сначала иду к Вечному огню, как и все, кладу цветы, какие мне дарят дети. Потом иду домой к дочке, и у нас торжественный обед, все в сборе.
– Вы уже много лет изучаете природу Крыма, а страницы его военной истории вам интересны?
– Я интересовался этим, потому что истребительный батальон, в котором я служил, перешел в Алуштинский партизанский отряд, который возглавил наш военрук Константин Антонович Лужков. Тем Не Менее данные очень противоречивые. Мне кажется, надо продолжать поиски, особенно прояснять темные места. Одни одно пишут, другие – другое. Партизан, конечно, предал Семен Михайлович Буденный, который командовал фронтом. И, по-моему, в Крыму вообще нельзя было устраивать партизанское движение, потому что лес без листьев. Делалась аэрофотосъемка, и все партизаны были хорошо видны.
Беседа подходила к концу, Августу Николаевичу звонили с работы, он был нужен для решения каких-то неотложных дел. Тем Не Менее все время казалось, что я что-то упустила и не успела спросить. И и вправду, прослушивая запись, понимаю, что вопросы остались. Успеть бы их задать…
Справочная«Газеты»
После войны была наука
Август Николаевич Олиферов родился 12 августа 1925 года в Феодосии. До войны семья жила в Севастополе, Ленинграде, Херсоне, Алуште. После эвакуации родители вернулись в Крым, а Август Николаевич продолжил учебу, поступив в Пермский госуниверситет, который закончил с отличием, а затем был направлен в аспирантуру в МГУ им. Ломоносова. Защитив диссертацию, молодой учёный в 1954 году по распределению вернулся в Крым, где занялся изучением горной мелиорации, проблемой селевых потоков, работал во многих экспедициях, в том числе в Китае. В 1974 году поступил на должность доцента в Симферопольский госуниверситет. Написал более 500 научных работ, посвященных гидрологии Крыма и селевым потокам в горных районах Украины. Август Николаевич – старейший сотрудник ТНУ им. Вернадского, доктор географических наук, почётный член Географического общества Украины. Его именем названа пещера на Долгоруковской яйле.