… но в итоге всё потеряла
В начале XX века российская олигархия в лице раскольников и старообрядцев во многом способствовала свержению последнего императора из рода Романовых и «заложила бомбу» под свое благосостояние, став «жертвой собственных идей». Публицист, режиссер-документалист Роман Газенко рамках спецпроекта РИА «Новый День», посвященного событиям 100-летней давности и перспективам современной России, раскрыл, как был подогрет градус напряженности накануне Февральской революции 1917 года, каковы были основы «идеального шторма», который разрушил крупнейшую страну мира, и почему современным олигархам стоит учитывать опыт своих предшественников, сообщает издание РИА «Новый День».
Год 1905. Большая Русская революция – начало
Как отметил Газенко, к 1905 году крупнейшей оппозиционной силой в Российской империи были старообрядцы, отвергающие предпринятую в 1650-1660-х патриархом Никоном и царём Алексеем Михайловичем церковную реформу. Веками главной их целью была дискредитация всего рода Романовых и свержение его с престола. В начале XX века эта сила превратилась в олигархию и получила необходимые рычаги.
«К 1905 году в эпоху экономического бума фактически вся промышленность оказалась в руках старообрядцев. Они контролировали в реальных условиях все основные отрасли промышленности, начиная с добычи сырья. Центральная власть фактически отдала данную стратегическую отрасль им на откуп», – сказал он.
Газенко обратил внимание, что в сфере влияния старообрядцев находилось также банковское и страховое дело, водный и железнодорожный транспорт, часть государственных заказов на производство оружия и товаров массового потребления. После того как 17 октября 1905 года Николай II подписал Манифест, старообрядцы получили ещё и административные рычаги управления.
«Революция 1905 года увенчалась их (старообрядцев) победой. Манифест 17 октября 1905 года, созданный по итогам этих волнений, фактически превратил Россию в конституционную монархию. Они (старообрядцы) получили ещё и административный ресурс, и проникли во все без исключения органы власти», – пояснил Газенко.
Усиление олигархии: искусство как оружие против монархии
По мнению Газенко, к 1917 году олигархи-старообрядцы не только укрепили свою «индустриальную мощь», но и подмяли под себя большинство средств массовой информации.
«Средства массовой информации оказались в руках тогдашней олигархии. У первой гильдии были деньги на их содержание, и они начали информационную войну. Царское правительство не умело и не пыталось этому противостоять. У них не было мобилизационного проекта, чем и воспользовалась тогдашняя оппозиция», – отметил публицист.
«Февральская революция была спровоцирована средствами массовой информации. Повода для этих волнений не было никакого. Дефицита хлеба не было, он возник как медийная сущность», – продолжил он.
Кроме СМИ Газенко обратил внимание на ещё один ресурс, который старообрядческая олигархия взяла на вооружение.
«Было очень серьезное средство борьбы за умы среднего класса. Малый театр фактически гнул государственную повестку – на репертуаре Островского, громя волжское купечество, показывал обывателю внутреннюю суть переродившегося старообрядчества. Старообрядчество берет на вооружение другую повестку: буквально через площадь – Московский художественный театр, который начинает управляться, внимание, главным акционером московского кабельного завода, отыгрывает революционный репертуар», – отметил документалист.
Олигархическая оппозиция в своей идеологической борьбе против Романовых использовала и живопись. «Третьяковская галерея также фактически работает по заказу старообрядцев. Они заказывают определенные произведения, какие там выставляются и через репродукции выходят в массы», – добавил он.
По словам Газенко, одновременно продолжает раскручиваться и популяризироваться фейк о сыноубийстве Иоанна Грозного, народу напоминают о стрелецкой казни после бунта против Петра I, возглавляемого царевной Софьей, о боярыне Феодосии Морозовой, которая за свою веру погибла от голода в монастырской тюрьме.
«Начинается определенная идеологическая эрозия в обществе. Начинается десакрализация государства. Общество подводится к мысли, что государство всемогущее, но государство далеко не доброе, оно требует того, чтобы его снести до основания», – пояснил Газенко.
При этом он отметил, что такая идеологическая манипуляция привела к тому, что эти разрушительные для государства идеи настолько глубоко укоренилась в сознании людей, что даже те, что не принадлежал к раскольникам, начали поддерживать созданные или возвращенные из забвения мифы.
«Сыноубийство Иоанна Грозного нашло отражение в «Истории государства Российского» Карамзина (Николай Карамзин – российский историк и публицист), никакого отношения к старообрядчеству не имеющего. В своем фундаментальном произведении он превратил это в исторический факт, заведомо зная, что это ложь», – отметил Газенко.
Сумма фатальных факторов «идеального шторма», погубившего империю
Несмотря на то, что старообрядческая олигархия сыграла важную роль в подготовке революции в России, только один этот фактор не мог привести к таким разрушительным последствиям, считает Газенко.
«Революция – сумма стратегических ошибок, какие накапливаются десятилетиями. Это сумма фатальных факторов, какие сошлись в одном месте в одно время. История вопроса коренится не только в старообрядчестве. Речь идёт о системном сбое всех эшелонов власти. Каждый фактор, который мог породить революцию, отдельно её не порождал», – констатировал он.
«Убили императора (Александра III) – чудовищный фактор. Он пал жертвой террористов, но революция не случилась. Принято говорить, что поражение в русско-японской войне 1905 года стало поводом к революции. Но у нас была Крымская война – это поводом для революции не стало», – напомнил Газенко.
С его точки зрения, важной предпосылкой революционным событиям 1917 года стала утрата властью монополии на насилие. «Если взять введение сухого закона, то это приводило к анархии и бунтам, погромам в русской деревне. Уже тогда страх перед властью компенсировался утратой власти монополии на насилие. Если насилие масс не пресекалось, значит – оно поощрялось», – уверен Газенко.
По его оценке, Русская Православная Церковь в определенной степени также способствовала крушению монархии. «Позиция Церкви проявилась, когда она поддержала Временное правительство и отреклась от свергнутого императора. Церковь решила быстро приспособиться к новой реальности. Её политические интересы оказались превыше духовных», – считает Газенко.
Крах старообрядчества и олигархии
Газенко полагает, что кризис, наступивший после Февральской революции, свидетельствует о том, реального плана действий у олигархической оппозиции не было.
«Проблема в постановке задачи. Они ставили задачу – свержение дома Романовых. Задача выполнена. Дальше что? Люди, какие занимаются промышленностью, пребывали в некой иллюзии, что дальше все случится само, что рынок все отрегулирует. Они настолько были уверены, что государство существует само по себе без определенной модели взаимодействия с обществом, что пали жертвой собственных идей», – считает публицист.
По его мнению, ни олигархия, ни генералитет, ни представители элиты не знали после Февральского переворота, как им действовать дальше. «Они привыкли жить, когда один отвечает за все. У него (царя) – 100 % ответственности. Они получили права, к которым стремились, но с ответственностью жить не привыкли», – уверен Газенко.
Он напомнил, что Российская империя начинает рушиться через считанные месяцы после того как власть получили представители буржуазии и старообрядческой олигархии.
«Временное правительство утрачивает контроль над регионами. За 9 месяцев рушится промышленность, финансы, система снабжения армии, транспортные коммуникации», – пояснил он.
Февральская революция заложила основы советской власти
После того как Временное правительство фактически утратило власть, страна нуждалась в силе, которая бы смогла остановить нарастающую разруху, отметил Газенко.
«В данном случае удержать страну от дальнейшего падения может тот, у кого есть хоть какое-то проектное представление о том, какая страна нужна. Хорошо ли, плохо ли, но у большевиков эта проектность была», – констатировал он.
При этом документалист считает, что именно Февраль 1917 года заложил основу государственности СССР.
«По указу Львова (Георгий Львов – председатель Временного правительства) именно февральская революция породила советскую власть, то есть систему муниципальных выборов на многоуровневой широкой представительской основе», – пояснил он.
Газенко также отметил, что Октябрьская революция произошла не тогда, когда был взят Зимний дворец, а когда большевики отменили результаты парламентских выборов.
«Ленин, напомню, стал очередным председателем Временного правительства. И вот когда большевики вчистую проиграли эсерам, Ленин на съезде Советов сказал: «Стоп, нас это не устраивает». Вот тогда власть была перехвачена, но не у Временного правительства, не у монарха, а у парламентских соперников – эсеров», – отметил он.
Современная олигархия повторяет ошибки 100-летней давности
По мнению Газенко, история показывает, что любое государство должно быть готово к революции. «Уроки революции должна выучить, в первую очередь, власть. Власть должна быть проинформирована по поводу того, что может произойти, среди них и самим народом. Государство тогда чего-нибудь стоит, когда оно умеет защищать своих подданных от революции», – уверен публицист.
При этом он обратил внимание, что угроза для государства в лице олигархии никуда не пропала и в настоящее время. «Олигархия всегда находится в оппозиции к государству. Допусти государство определенную слабость, олигархия его сметет», – считает Газенко.
Он также отметил, что источники финансирования нынешней оппозиции – это не «их личные доходы». «Она (олигархия) все равно финансирует оппозицию, не понимая, что она финансирует закладку динамита под собственное благосостояние. Им надо понимать, чем это все закончится для них же самих», – отметил Газенко.
По его мнению, стабильность в российском обществе возможна только при сильном государстве, потому как именно в таких условиях олигархия будет вынуждена «мимикрировать» и приспосабливаться к существующим реалиям.
Москва, Мария Вяткина
