Депутат Государственной Думы РФ от Иркутской области Михаил Щапов прокомментировал вопрос жителя острова Ольхон президенту РФ Владимиру Путину во время прямой линии.
Сейчас ситуация такова, что из-за нагромождения и противоречий в постановлениях правительства и федеральных законах на прибайкальских территориях фактически невозможно жить. Примерно 120 тыс. человек лишены доступа к нормальным очистным сооружениям, канализации, водопроводу, нет нормальных дорог, часто невозможно получить участок под ИЖС даже льготникам – молодым и многодетным семьям, прокуратура постоянно грозит сносом как туристическим базам, так и простым жителям. Михаил Щапов надеется, что президент достаточно чётко определил приоритеты в сторону интересов людей и это позволит изменить политику федерального центра в отношении прибайкальских территорий.

- Подобные вопросы я слышу постоянно на встречах с жителями Ольхонского, Иркутского, Слюдянского районов.

В этот день на прибрежных территориях Байкала наложились друг на друга Центральная экологическая зона, водоохранная зона, а, по мнению отдельных надзорных органов, ещё и территория Объекта всемирного наследия ЮНЕСКО. Соответственно, все ограничения, прописанные для каждого статуса, суммируются. Это в свою очередь привело к тому, что жить на Байкале из-за нагромождения запретов просто невозможно — там по факту запрещена на самом деле вся хозяйственная деятельность.

Парализовано жилое и социальное возведение в прибайкальских поселках. А раз не строится социальное жильё, то невозможно привлечь в район квалифицированных специалистов. Скажем, в Хужир не едут врачи, некому работать в местной больнице.

Невозможно выделить участок под ИЖС – возникают проблемы у жителей, какие не могут участвовать в социальных программах, таких как «жильё для молодой семьи», реализовать свое право на землю как многодетная семья.

Нельзя добывать гравий – невозможно построить или хотя бы отсыпать дорогу на Ольхоне, потому что инертные строительные материалы придется возить едва ли не от Баяндая – за сто с лишним километров, через паромную переправу. Об этом говорили жители Ольхона в прямом эфире. При том, что Водный кодекс запрещает в водоохранной зоне передвигаться на автомобилях вне дорог с твердым покрытием. Как людям там перемещаться – пешком, на конях?

Непонятно, как выполнять требования о строительстве очистных сооружений, потому что формально сброс сточных вод в водоохранной зоне озера запрещен.

Запреты только прибывают: в этот день прокуратура оспаривает предоставление земельных участков под турбазы в Ольхонском районе, что ставит под вопрос развитие туризма на Байкале. Не в этом году так в следующем будет введён официальный запрет на вылов омуля, а по факту он введён уже сейчас, потому что ни одного разрешения на лов этой рыбы на Байкале не было выдано. В результате, по нашим подсчетам лишатся единственного источника дохода полторы тысячи человек. Это только по официальным данным. Неофициально в этой отрасли может трудиться до 15 тыс. человек. Учитывая, что одно из ранних постановлений Правительства РФ, определившее перечень запрещенных видов деятельности, делает невозможным возникновение промышленных предприятий, то в результате мы получим армию безработных.

Ограничения касаются даже территорий, далеких от Байкала, но вошедших в так называемую Байкальскую природную территорию – это пространство в пределах до 200 километров от берега озера, на котором живет более миллиона человек. Здесь запрещается возведение новых хозяйственных объектов и реконструкция действующих без положительного заключения государственной экологической экспертизы, которая проходит по полгода и стоит порядка 800 тыс. рублей. При этом даже чиновники правительства признают, что экоэкспертиза на территории от 50 до 200 километров избыточна, и никак не влияет на состояние озера.

Что здесь можно сделать? Владимир Владимирович справедливо говорит, что в приоритете должны быть интересы людей, и, если есть необходимость, необходимо вносить изменения в существующие законы.

Но для этого, в первую очередь, необходим аудит законодательства, которое так или иначе регулирует жизнь и деятельность на Байкале. До сих пор закон «О Байкале» носит рамочный характер: он не имеет самостоятельных норм, но содержит массу отсылок на подзаконные акты. Тем самым мы отдаем управление озером в руки федеральных министерств и ведомств, какие вправе менять подзаконные акты, вносить новые на свое усмотрение. Это и привело к нагромождению взаимоисключающих и часто невыполнимых запретов. При этом внутренние положения ведомств порой противоречат друг другу, средства распыляются, цели не достигаются.

Я по-прежнему убежден: Байкал и вправду нуждается в едином органе управления. А главное, федеральному центру требуется сформировать позицию в отношении Байкала: будет ли он исключительно заповедной территорией, или зоной развития туризма, либо стратегическим запасом воды мирового масштаба. Сейчас такого единого видения нет.

Безусловно, сохранение чистоты озера должно остаться приоритетом для нас. Но необходимо соблюдать баланс между обеспечением экологической безопасности на Байкальской природной территории, её социально-экономическим развитием и интересами местного населения. Люди не должны страдать ради выполнения показавших свою избыточность решений. Об этом, кстати, говорит предыдущая, пятая статья закона о Байкале. Кроме того, весь опыт человечества устойчивого развития подобных территорий.

* * *

Вспомним, в этом году Михаил Щапов внёс пакет поправок в Федеральный закон от 23 ноября 1995 года №174-ФЗ «Об экологической экспертизе», Федеральный закон от 1 мая 1999 года №94-ФЗ «Об охране озера Байкал» и Градостроительный кодекс РФ, касающихся государственной экологической экспертизы, суть которых в том, чтобы отменить обязательную экоэкспертизу при строительстве жилья и социальных учреждений за пределами Центральной экологической зоны Байкала, сохранив её в ЦЭЗ и для промышленных объектов.