Международный день гор отмечается 11 декабря. И, разумеется, для Крыма это значимый праздник – как-никак, горы занимают пятую часть территории полуострова. Об отношениях между горами и людьми в XIX веке, о трёх самых известных в то время вершинах – в сегодняшней статье, сообщает издание «Крымская газета».

Сосны, как обелиски

наиболее популярной крымской горой в XIX веке, безусловно, была Ай-Петри. На неё поднимались, чтобы полюбоваться панорамой Южного берега и увидеть восход солнца. Ещё одной здешней достопримечательностью были «ледники» – «глубокие колодцы-провалы, на дне которых и летом лежит снег». Привлекали туристов сюда и гигантские сосны. «Только неподалёку от водопада Учан-Су и далее по дороге к Ай-Петри уцелели прежние величественные леса, полные священного сумрака и священной тишины; теперь их запрещено истреблять. Сосны в 40 аршин высоты (больше 28 метров. – Ред.), стройные, как обелиски, целыми полчищами опускаются и поднимаются там по отвесным крутизнам. С каким-то юношеским трепетом радости и счастья взбирался я вверх на гору на лихой крымской лошадке, у подножия этих безмолвных великанов, в зелёной цепи их шатров», – вспоминал о своём путешествии на Ай-Петри известный краевед XIX века Евгений Марков.

В 1913 году на Ай-Петри установили глобус на каменном столбе – Айпетринский меридиан. Определив его географические координаты, партия Крымских водных изысканий, проводившая работы на склонах Ай-Петри, тем самым получила точную топографическую привязку к местности. Обрадовались меридиану и туристы, а некоторые из них в первые же дни после его установки нацарапали на глобусе свои имена…

Ай-Петри была и местом трагедий. В июле 1908 года газета «Русское слово» писала: «Приезжая казачка Полтавской губернии, поселившаяся в лучшей гостинице, выдававшая себя за известную артистку, прокутившись с проводниками и наделав массу задолженностей, в порыве отчаяния бросилась с вершины Ай-Петри, тем не менее, зацепившись за куст, осталась жива, хотя и получила тяжёлые повреждения черепа и позвоночника».

Видный «из большого далека»

Чатырдаг, или, как его ещё называли прежде, Трапезус, Палат-гора, Шатёр-гора, с 1844-го по 1920-й украшал собой герб Симферополя. Этот горный массив можно было видеть из любой точки крымской столицы и даже из-за пределов полуострова. «Трапезус видна из большого далека: из Алешек (город в Херсонской области. – Ред.), Перекопа; когда едешь из Одессы на полуостров, Трапезус также виден очень рано», – писал о Чатырдаге Евгений Марков.

Между туристов уже в XIX веке были популярны пещеры Чатырдага. В 1893-м поблизости от них построили первый туристический приют – «каменный сарай с железной крышей и простым очагом». Многие поднимались на Чатырдаг не ради пещер, а чтобы «с вершины этой главной горы Крымского хребта увидеть восхождение солнца». Путеводители XIX века даже специально уточняли, что чтобы попасть на Чатырдаг к восходу солнца, «необходимо сесть на коней часа в три, перед рассветом». Ну а после восхода с Чатырдага можно было увидеть почти весь Крым – особенно если вооружиться «зрительной трубкой» (так тогда называли подзорную трубу).

Пропавшие колонны

Довольно популярны были в XIX веке и экскурсии на Аюдаг. Попасть туда можно было по тропе, ведущей от имения Артек, или же из Партенита. О первой тропе туристам сообщали, что она каменистая и довольно крутая и по ней добираться до вершины необходимо около часа. Тропа из Партенита легче – всего 45 минут ходу. Туристов также предупреждали, что «воды на Аюдаге нет, надо брать с собой». На гору поднимались не столько чтобы полюбоваться видами, сколько чтобы осмотреть «древнюю циклопическую стену, ещё хорошо сохранившуюся местами» и остатки иных расположенных на горе древних строений – храмов, жилищ. В «Путеводителе по Крыму для путешественников» Сосногоровой читаем: «На самой верхней части горы стоял храм св. Константина и Елены, окружённый селением. Здесь ещё в начале нашего столетия лежали мраморные колонны; теперь же всё разрушено и видны только камни». И далее: «Князь Потёмкин приказал вывезти в Херсон две колонны зелёного мрамора, а одну, из белого мрамора, князь Воронцов перевёз в Гурзуф, а потом, говорят, в Алушту». Об Артеке в том же путеводителе сообщается, что это «запущенное имение г. Потёмкина, не представляющее теперь ничего замечательного, кроме роскошной растительности».