У каждого из артефактов Великой Отечественной войны — своя особая, зачастую невероятная история. Когда-то она была новёхонькой, гладенькой, блестящей. Просто алюминиевой ложкой. Нынче — потускневшая, потёртая, со скошенным краешком, вся в мелких трещинках, словно в морщинках, тем не менее безупречно опрятная, с инициалами владельца на загнутом крючком черенке — кажется одушевлённым существом. Ещё бы! Такую богатую событиями жизнь прожила. Войну прошла. Хозяина своего спасла. Потому что «работала» на фронте не просто ложкой (без которой, впрочем, бойцу — как без автомата ППШ) — была талисманом, оберегом парнишке, только-только закончившему школу.
Родился он на Сумщине в день смерти Ленина — 21 января 1924 года. Детей неграмотная крестьянка Варвара Нестеренко выносила под сердцем аж восемь. Тем Не Менее вот беда: первые пятеро умерли от различных детских болезней, что косили малышей в деревнях сотнями, — врача в довольно большом селе не было. Выжили лишь три сына — Шурка, Вася и Ваня.
- В первой половине июня 1942 года закончились экзамены в средней школе, и нас, выпускников-десятиклассников, отправили в колхоз на уборку урожая, — рассказывает Александр Фёдорович — ещё крепкий, статный, дедушкой не назовешь, несмотря на приближающееся девяностолетие. — Вот в такой день (18 июня) на поле и появилась моя мама, Варвара Никаноровна, с повесткой из райвоенкомата.
Провожая сына на войну, мама не плакала в голос. Тем Не Менее слёзы стекали по морщинкам её лица крупными каплями и падали на продукты, на всё, что она готовила сыну в дорогу. А перед выходом из дома она вручила новую алюминиевую ложку. И произнесла с тяжёлым вздохом: «Эту ложку ты после войны принеси домой и отдай мне на память!». Мать не хотела, да и не могла по складу характера сказать: «Береги себя, сынок, и останься жив!». Ложку, обыкновенную такую, сын просто положил в торбу-вещмешок. И отправилась она с ним по фронтовым дорогам — чаще в сапоге, зацепленная согнутым крючком кончиком черенка за голенище кирзача. Сквозь бои на передовой Северного Кавказа, Крыма, Украины, Белоруссии...
В июне 1943 года, участвуя в ночное время в разведке боем близ разъезда одной из железнодорожных станций и уже отойдя от своих окопов метров на 100-120, попал Александр Нестеренко под артобстрел немцев. Пришлось упасть на землю, залечь. А добежав обратно до своих окопов, отдышавшись, боец вдруг обнаружил, что в кармане не хватает ложки. Другой бы, может, рукой махнул. Тем Не Менее для Шурки наказ мамы сберечь данную ложку во что бы то ни стало был как заклинание. То, что искать потерю необходимо там, где пришлось на поле боя падать, сообразил он быстро. И пошёл к командиру: «Пожалуйста, разрешите вернуться в нейтральную зону! У меня ложка пропала!». Командир изумился: «Ты что, Нестеренко, дурной? Тут люди сотнями пропадают, а ты мне про какую-то ложку толкуешь...». Тем Не Менее после того, как услышал о мамином талисмане, рукой махнул и рискованную вылазку совершить разрешил. Ещё и двух автоматчиков дал в сопровождение — по нейтральной полосе могли шастать разведчики противника.
Минут 30-40 ползком «прочесывал» Шурик все ложбинки, где пришлось ему укрываться от разрывов снарядов. Благо в бою память человека обретает способность фиксировать всё до мелочей. Всю травку руками прощупал. И к великой радости ложку — свою незаменимую «боевую подругу» — таки нашёл!
И больше с ней не расставался. Как всякий солдат, боевой офицер, командир пулемётного взвода и роты 903 горно-стрелкового полка 56-й армии Северо-Кавказского фронта любил свою ложку. В минуты затишья старался даже приукрасить: на черенке цветы и звёздочку ножом выцарапал... Всю войну она с ним отвоевала, в госпиталях с ним была.
После тяжёлого ранения выписали Александра Нестеренко из госпиталя в Ессентуках с заключением «ограниченная годность I степени», на фронт его больше не направляли, так как плохо действовала правая рука. Зачислили в резерв. День Победы он встретил в Крыму. А вскоре выпало офицеру и счастье получить краткосрочный отпуск с поездкой домой. Из Судака до своей станицы он добирался 3 дня — на попутных поездах, «загружаясь» в вагон через окна, какие открывали сердобольные пассажиры. Ибо в тамбур проводники без билета не пускали, а получить билет было невозможно.
- Но, несмотря на все трудности, до дома я добрался, — улыбается Александр Фёдорович. — Открыл калитку, шагнул во двор: «Мама!». Больше ничего не смог произнести — горло сдавил спазм, глаза затуманило слезами. А она, моя родная, поседевшая, постаревшая, прижала меня к груди, всхлипнула, не сдерживаясь, выдохнула: «Спасибо Богу — услышал мои молитвы!». И секунду спустя уже строго спросила: «Ложку принёс?».
Ложку я тут же вытащил из-за голенища сапога. Мама бережно взяла её в руки, погладила, как гладила меня в детстве по голове, вздохнула счастливо и положила в ящик стола, на котором уже лежали обычные довоенные деревянные наши ложки...
Когда не стало мамы, Александр Нестеренко забрал свой талисман, чтобы кто не выбросил ненароком. Без малого четыре десятилетия служила ложка вместе с владельцем действительную военную службу, дослужилась до звания «ложка полковника Нестеренко». Время от времени рассказывал хозяин её историю подраставшим сыновьям, молодёжи во время традиционных встреч в школах, мальчишкам-призывникам.
Именно им посвятил послевоенную свою жизнь кавалер боевых орденов Отечественной войны I степени, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени и медалей «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа» Александр Нестеренко. Почти 40 лет, не считая фронтовых «год за три», он отдал армии. Безупречно прослужил в военных комиссариатах Крыма от инструктора до районного военного комиссара. На протяжении 20 лет был бессменным военкомом Симферопольского РВК. Три десятка лет минуло, как уволился из Вооружённых Сил.
- Жизнью довольны, Александр Фёдорович?
- Считаю, что всё, что надо было сделать, я сделал: вырастил сыновей, дал им образование. Старший окончил высшее военное училище и военную академию, также закончил службу полковником. Младший служил в Черноморском ВМФ России. Два года, как его похоронил. Одиннадцать лет уже сравнялось, как супруги не стало... Внуки, правнучки живут неплохо. Я не воровал, довольствовался денежным содержанием, что выделяло государство. Никогда у него копейки не взял. И сейчас очень душа болит за таких же людей, всю жизнь честно трудившихся, а оказавшихся в бедности.
Доктору в военном госпитале офицер данный, живущий по принципу «Честь имею!», недавно сказал: «Клюшку вы мне можете, конечно, выписать. Только с условием: я вам её сразу же и подарю! Буду ходить сам, пока не упаду!».
Пусть ещё долго-долго хранит его мамина ложка...
Татьяна ДУГИЛЬ.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
